В недрах ангелы не живут - Василий Федорович Биратко

можешь продолжить. Это так прекрасно ощутить прикосновения настоящего небритого, обнаженного мужчины.

– Точно! В скафандр древнейшие залазили в своих оболочках – неоскафандрах, а у тебя ее нет, а раздеться все одно пришлось. Хи-хи, – издевательски произнес мысль внутренний голос.

Теплые и нежные руки обняли Архимеда за шею и прижали к себе…

. . .

После того как безопасность была снята со скафандра Софэллы, Тёмыч занялся прежними делишками. Начиная со скафандра Архимеда, через монтажный пояс со шнуром, соединенным с находящимся на подзарядке скафандром Софэллы, проник на станцию, прошелся по коммуникациям и включил все виомы, которые, в свою очередь, открыли картину «дружеских» объятий родственников после тысячелетий разлуки.

– Вот нахал! Я так и знала, все мужики козлы! – разревелась в гневе София.

– Ничего не поделаешь, раз бог создал мужику две головы, – произнес Тёма, повысив голос до максимума, остановив истерику.

– Это как? – виртуалки на мгновение зависли.

– Одна отвечает за сложные вопросы выживания, другая – за выживание на уровне инстинкта. И когда она берет тело под свое командование, то отключает сознание, и ей неважно, кто что подумает. Это уж затем первой голове приходится расхлебывать последствия…

– Ты мне мозги не пудри! – С новой яростью возмутилась София. – Все вы козлы!

– Ты об этом говорила.

– Ах, так, ты еще издеваешься! Сейчас я, я, …

– Успокойся. Присмотрись, это же ты! Точнее твое тело, насколько позволяет видеосканер. Даже родинка твоя, смотри поближе, просто Софэлла дополнила ее татушкой, – Тёмыч вывел два изображения на монитор, две задницы с родинкой и их лица в экстазе, подобрав наиболее сходные в мимике. – А вот на корабле он был скорее с Софьей, то есть голограммой, изменяя тебе настоящей на станции.

– Нет! Это я настоящая здесь, Софья не причем.

– Но без присутствия голограммы ты не могла бы делать это. Тебе придется признать: или вы занимались сексом втроем или там, на станции, он сейчас с тобой. Архимед нашел тебя, как и обещал тебе же, и ты была согласна, – Тёмыч так искусно объяснил обстановку, что сам поверил в сказанное. – Мы все в мыслях часто изменяем, представляя себя в постели с увиденным идеальным для нас представителем противоположного пола, тем более во сне. А вот за телесную измену, человек расплачивается порой жизнью. Мы здесь все просто блуждающие электронные мысли в лабиринтах сети.

– Да поняла я. Но не думала, что так скверно выйдет знакомство. Прибью!

– Почему скверно, мне кажется, довольно мило, – не преминул уколоть виртуалку, которую только что успокаивал.

– Чево?! – с новой яростью она повернулась к монитору.

Вдруг ее место заняла Софья.

– И ты такой! Все процессоры пережгу! Вирус гриппа несчастный, а чесночка тебе не дать нюхнуть? Или диареи?

Вспыхнул экран разноцветьем красок и превратился в черный квадрат. Только натужное завывание мощнейшего компа и раскаленный воздух из кулера, не успевающий охлаждать его, выдавали борьбу двух виртуальных сущностей.

. . .

Отдышавшись от горячей встречи, Архимед с инопланетянкой обследовали помещения, которые (они не догадывались) любезно открывал Тёма. В одном из них нашли что-то наподобие одежды, да все мелкого размера, обмотались простынями на манер древней Греции. Вскоре Тёмыч появился на стационарном галотрасфере.

– Проанализировал слегка структуру станции. Есть вывод. Это медицинский центр реабилитации больных с заболеваниями опорно-двигательной системой. В данном случае с Софэ, это авария. Тела помещались в инкубационные баки, где они могли сохраняться десятки лет, пока не появлялась возможность восстановить тело или пересадить разум в новое, по желанию клиента. Адаптацию производили в водах Европы из-за малой гравитации. Когда случился апокалипсис, инкубатор в автономном режиме продолжал последнюю заложенную программу воспроизводства тел, с постоянным циклом с конвейера отправлял младенцев, а по истечению сотен лет отправил все сохраненные тела из барокамер, которые прошли «реставрацию». Так появился народ Афалий.

– Что случилось, что они больше не рождаются? – спросила Софэ.

– Закончился запас биомассы. Он пополнялся из океана саламандрами, существами с менее низким умственным потенциалом. После того, как здесь афалии построили роддом, саламандры не смогли проникнуть в Лоно Матери для пополнения биомассы.

– Стой! А как же энергия? – встрял в разговор Архимед.

– Термальная станция. При отключении конвейера она стала в режим консервации.

– Так у нас будет энергия?

– Нет, чтобы ее расконсервировать, она должна закончить консервацию, это примерно год, плюс запуск полгода.

– В крайнем случае мы здесь не останемся навечно, – ревниво посмотрев с экрана на Софэ, произнесла София.

– Есть хорошая новость, – с ноткой грусти объявил Тёма. – Сканер головного мозга на медцентре пока не заблокирован, и слияние душ Софии и Софэллы доступно в течение трех дней.

– Это как? – переглянулись девчонки.

– Как, как. Софэлла надевает шлем, София присоединяет гибук в сеть. Одна получит память прошлых и настоящих лет, вторая – потерянное тело.

– А вы меня спросили? – встрепенулась афалия. – Свалились с неба и хотите запихнуть мне в голову разную всячину. Кто она такая? И с чего вы взяли, что это мое?

– София – это твоя память детских лет, то есть прошлой жизни, которую ты мучительно стремишься вспомнить, – попробовал пояснить ситуацию Тёма.

– А меня больше не будет? – хныкнула София.

– Я и так немного вспомнила, а там чужая память, – косо посмотрела на Софию афалия. Может, я не я, за которую меня принимаете.

– Подождите, то есть вы отказываетесь соединяться? Столько пережили в поисках возможности соединить вас и все это напрасно?! – взревел Архимед, глубоко вздохнул, выдохнул, добавил спокойно. – Софэ, ты ведь не станешь отрицать, что появлялась в гипере мне?

Нет, – с ноткой тревоги произнесла она.

– Здесь, на корабле, твоя ранняя память с небольшими дополнениями новейшей жизни. И когда мы совершаем гиперпрыжок, есть вероятность, что память из гибука вызывает тебя из твоего мира, ты выпадаешь там в свой коматоз. Полет заканчивается, и ты возвращаешься к себе под лед.

– Я помню, это было как-то странно, неожиданно, вроде плывешь и бац: бежишь по верёвке, просыпаешься – уже тонешь.

– Так почему я ничего не помню? – надув губки, сердито спросила София.

– Как ни было бы тебе больно, но ты – просто информация, а она живое существо, – Архимед отвел от нее взгляд и посмотрел на Софэллу, – так будете делать то, ради чего были все годы разлуки?

– Нет, мы не знаем, – хором ответили близнецы и встряхнули головой так, что волосы одинаково взлетели и опустились на плечи, словно это было перед зеркалом.

– Никто не собирается лишних удалять и решать, кто из вас этот лишний. Да и Софья со своей программой вновь станет хозяйкой в своем гибуке, – Тёма рискнул встрять в разговор. –