Приключения пышки на сайте знакомств. Иствикские жены - Оксана Новак

— Ну в общем так и есть… — согласилась я, решив не дискредитировать свой светлый образ в глазах рыцаря Дон Кихота.

Однако дни любви закончились: две недели пролетели, как один день, и я с тяжелым сердцем побрела на кухню, чтобы совершить славный подвиг во славу своего героя: зажарить в духовке курицу-гриль и отварить три яйца всмятку. Щедро окропив слезами убиенную птицу, я засунула лимон в ее безжалостно выпотрошенную тушку и закинула на противень, представляя, как мой любовник станет есть жирную куриную ножку, вспоминая обо мне. Несмотря на протесты Бориса, я все же настояла на том, чтобы проводить его вокзал — как же можно лишить себя возможности в последний раз помахать платочком вслед уходящему поезду, уносящему от меня моего лучшего любовника? За день до расставания Борис сделал мне романтический подарок — серьги в форме сердечка, и сказал, нежно взяв меня за руки:

— Кусочек своего сердца я навсегда оставлю здесь, с тобой.

Если бы в тот момент над нами висел кинооператор, то мы вполне могли претендовать на «Оскара», ну или — в крайнем случае — на новую кинокамеру в программе «Сам себе режиссер». Я торжественно поклялась хранить сережки всю жизнь и непременно унести с собой в могилу.

На вокзале возле вагона нас нетерпеливо ожидали три толстые блондинки, расплывшиеся в лучезарных улыбках при виде Бориса. В руках они держали пакеты, в которых явно различались контуры жареных куриц и вареных яиц, у всех троих были усталые, но счастливые лица.

— Родственницы? — проницательно догадалась я.

— Да, сестры… — рассеянно ответил южный гость, принимая подношения блондинок. Из какого-то пакета выпала мармеладка.

Борис долго и страстно целовал «сестер» в алые губы, похлопывал их по мягким задам и обещал приехать еще. Когда очередь дошла до меня, я не придумала ничего лучшего, чем задать давно мучивший меня вопрос:

— Скажи, а почему тебя зовут Борис? Это же русское имя.

— На самом деле меня зовут Боюкага — «большой барин», — смеясь, ответил он и запрыгнул в вагон. 

На перроне, обнявшись, в голос рыдали толстые блондинки, и золотые сердечки в их мясистых ушах издевательски блестели на солнце.

— Барин уехал!.. С большим… — всхлипнул Ангел и помахал вслед отъезжающему поезду помятым крылом.

По дороге домой я сняла серьги и сунула в руку удивленной бабушке, просящей милостыню у метро. Зачем мне кусочек сердца, распиленного на сотни обломков, щедро раздаренных всем принцессам нашего королевства? Нет, мне нужно целое!..

Глава 18

Дубина Джонсона.

Письмо:

Валерон, 24

А Вас уже настригла неведомая хуйня?

Наступил сентябрь — теплый и светлый, и ничто не предвещало скорую зиму, напротив: деревья стояли зеленые, ярко светило солнце и разве что наскоро расставленные по городу лотки с арбузами напоминали о закате лета. Я, мужественно вырывая себя из объятий компьютера, много гуляла по городу, посещая какие-то музеи и забегая по дороге в вездесущие японские кафешки, дразнящие заманчивыми скидками. По вечерам я лениво тыкала пальцем в клавиатуру, описывая наши с Андреем приключения в Таиланде, но большого желания писать не было, как и вообще сидеть в душной квартире. Пришлось сделать еще пару вылазок на Лилькину дачу, впрочем, надолго не задержавшись: мне казалось, что я везде лишняя — лишняя в радостной и гармоничной жизни Лильки и Ромы и в холодном великосветском спектакле «наша счастливая семья» Юльки и Вадима. Меня мучили тревожные сны и непонятное томление: хотелось идти туда, не знаю куда и искать то, не знаю что. Именно в таком настроении застал меня телефонный звонок от Андрея.

- Привет, как дела? — спросил он, будто мы и не расставались на несколько месяцев. — Может, сходим куда-нибудь опрокинем по стаканчику и расскажем друг другу последние новости? Что ты предпочитаешь в это время суток?

- Хотела было сказать Арманьяк Маркиз де Ливри 1959 года, но передумала, — весело ответила я. — Как насчёт «Балтики» «девятки»?

- Хм, «Балтики»? — задумчиво переспросил Андрей, — Эдак, глядишь, и шавермы потребуешь!

- Тебе не по карману такая дорогая девушка? — засмеялась я. — Ладно, обещаю обойтись сухариками со вкусом хрена.

Обменявшись ритуальными остротами, мы договорились провести вечер в Ирландском пабе на Марата. Всю дорогу я не могла понять, какие чувства вызывает во мне предстоящая встреча, и лишь спустившись в подвал, наполненный пивными бочонками и кавалькадой ярких бутылок на зеркальной полке и увидев Андрея за столиком в углу, я поняла, что безумно рада его видеть! Андрей сидел загорелый, какой-то неуловимо похорошевший, в стильной одежде — и я мысленно одобрила свой выбор. Это была встреча старых друзей, которым уже не надо понтоваться, чтобы произвести впечатление — мы что-то рассказывали наперебой, пили, смеялись, делились мечтами и планами, подшучивали друг над другом — короткие моменты абсолютного счастья и единения душ. Было часа два ночи, когда изрядно пьяные, постоянно хихикая, мы в обнимку выползли из подвала на темную улицу.

- Эх, какую бутылку «Раймона» я привез из Парижа! — хвастливо произнес Андрей, крепко держась за меня, чтобы не потерять равновесие.

- Предлагаешь продегустировать? — живо отозвалась я.

- Ну нет, — капризно протянул Андрей, — просто хочу похвастаться этикеткой!

Мы оба нашли предложение весьма разумным, поймали такси и поехали в гости к обладателю дорогого коньяка. Надо ли говорить, что одним рассмотрением этикетки дело не обошлось?

- Как ты находишь букет? — заплетающимся языком спрашивал меня Андрей, зачем-то пытаясь рассмотреть на свет лампы темно-янтарную жидкость.

- Хороший коньяк, — согласно кивала я, заедая «Раймона» пятнадцатилетней выдержки пельменями с майонезом — после пятичасовой пьянки меня всегда охватывал небывалый жор, — сразу видно — Франция!

- И стоит, падла, как чугунный мост! — пожаловался Андрей, — представляешь, сколько «Балтики» «девятки» можно купить на эти деньги? И еще бы на шаверму осталось!

- Ну ты же эстет! — иронично заметила я, с трудом заедая икоту куском вареной колбасы, — Помню, ты предлагал ввести повсеместную порку как народную забаву и орудие чувственного познания мира! Столь высокие идеи могут рождаться только под хороший коньяк!

Я слабо помню, как мы добрались до кровати в ту ночь, однако, утром я проснулась на плече Андрея абсолютно голой. Быстро выскользнув из-под одеяла, я накинула на тело какую-то рубашку и побежала в ванную: из зеркала на меня глядела безумная дама с помятым лицом, тушью, размазанной вокруг глаз и всклокоченными волосами. Водрузившись под холодный душ, я стала медленно приводить себя в сознание после вчерашней попойки. Потом прошлепала на кухню, приготовила кофе с бутербродами и отправилась будить Андрея.