Наследница огня - Сара Маас

Манона оглядела свой любимый красный плащ. Десятками лет он был почти как новый, а теперь – весь в дырках и пятнах.

Аброхас раздраженно дернул головой. Манона убрала руку. Драконов лучше не злить. Она помнила, с какой легкостью он перекусывал козьи туши. Освободившись от ее руки, Аброхас снова опустил голову и закрыл глаза.

Получается, дракон ее наказывал. За что? Возможно, за глупость. За то, что поверила, будто приманку можно сделать боевым летуном.

Манона злилась на себя. Стоит как дура и уговаривает оседланного дракона спрыгнуть с двадцатифутовой высоты. Немножко полетать. Но она должна подняться в воздух. Сегодня же. Иначе бабушка не моргнув глазом распустит славный отряд Тринадцати.

Аброхас продолжал греться на солнце, будто ленивый, избалованный кот.

– И я еще думала, что у тебя – сердце воина.

Манона смотрела на восточный склон, на седло, болтающиеся поводья. Как он брыкался, когда ему впервые запихнули в рот удила. Ничего, привык. Во всяком случае, поначалу бросался на всех смертных, что были в загоне. Сегодня – только на одного. Правда, чуть голову не откусил.

Солнце пока еще ползло вверх. Скоро оно ненадолго замрет, а потом начнет опускаться. Это будет и ее закат тоже. Достижения многих лет – дракону под хвост. Нет, Манона Черноклювая так легко не сдается.

– Мое терпение кончилось. Пеняй на себя.

Это было все, что она сказала. Разбежавшись, Манона вскочила ему на бедро. Аброхас едва успел поднять голову, как ведьма уже забралась в седло.

Дракон поднялся. Жесткий, неподатливый. Манона продела ноги в стремена и дернула поводья.

– Мы вылетаем! – крикнула она, пришпоривая его, как лошадь. – Давай!

Трудно сказать, что́ подействовало на Аброхаса: боль или удивление. Только он взбрыкнул и встал на дыбы, сердито взревев.

– Хватит!

Манона попыталась развернуть его и заставить двигаться к кромке восточного склона.

– Довольно, Аброхас!

Однако он и не думал прекращать брыкаться. Ноги Маноны обручем обвили ему шею. Она делала все, только бы удержаться в седле. Каждый толчок заставлял ее пригибаться. Убедившись, что так ему не сбросить назойливую всадницу, Аброхас поднял крылья, явно намереваясь зацепить Манону когтем и отшвырнуть подальше.

– Ты не посмеешь, – рычала ведьма, но Аброхас не собирался покоряться.

От этой болтанки у нее закружилась голова. Громыхали мозги, ударяясь о стенки черепной коробки. Ей пришлось втянуть железные зубы, чтобы не пропороть себе рот.

Аброхас продолжал неистово брыкаться. Он двигался, но не к восточному краю. К западному. К обрыву.

– Аброхас, остановись!

Его несло к кромке западного края. Еще немного – и он перемахнет через эту кромку, и они оба полетят на дно.

Дракон был обозлен и испуган. Го́лоса Маноны он не слышал. Аброхас был взбунтовавшейся стихией, а ее крики – шелестом тонкого листка в грохоте урагана. Западный край вершины надвигался то справа, то слева, мелькая сквозь завесу хлопающих пятнистых крыльев. Мощные когти Аброхаса дробили и давили камни. Он был уже на самом краю.

– Аброхас…

Поздно. Его лапа соскользнула вниз. Окружающий мир наклонился и опрокинулся. Аброхас потерял равновесие и камнем упал вниз, унося за собой Манону.

Глава 32

Думать о близкой смерти было некогда. Главное – не вывалиться из седла. Манону раскачивало и кружило. В ушах свистел и выл ветер. А может, это был Аброхас.

У Маноны все мышцы дрожали от напряжения, но она впилась в поводья и стремена. Только это удерживало ее на спине дракона, превратившегося в живой камень. Теперь она понимала, почему обреченные на смерть хватаются за каждое мгновение жизни.

Пятна внизу постепенно превращались в деревья и острые, заточенные ветром вершины. Дракон падал все быстрее. Прямо на бело-серую цепочку скал.

Быть может, его тело примет на себя основной удар, а она отделается ушибами.

Быть может, они оба с размаху напорются на скалы.

Быть может, Аброхас под конец взбрыкнет, и она упадет первой.

Манона надеялась, что все произойдет быстро и она не успеет осознать, что умирает, не узнает своих увечий.

Они продолжали падать. Скалы делались все отчетливее. Между ними змеилась речка.

Снизу ударил ветер. Его поток подбросил Аброхаса, и это на несколько мгновений задержало падение. А потом снова вниз, качаясь и кружась.

– Расправь крылья!

Манона старалась перекричать ветер и отчаянно громкий стук собственного сердца. Почему он покорно падает со сложенными крыльями?

– Расправляй крылья и поднимайся!

Манона уже видела бурлящие пороги реки. Ей не хотелось умирать, не хотелось уходить во Тьму. Самое отвратительное, когда тебя несет навстречу смерти, а ты бессильна что-либо сделать.

По берегам реки росли кривые сосны. Их верхушки тоже приближались.

– Расправь крылья!!!

Это был ее последний крик. Бунтарский боевой клич перед лицом надвигающейся Тьмы… Ей ответил пронзительный рев дракона. Аброхас расправил крылья, поймал воздушный поток и взмыл вверх.

Манона не знала, в какую часть тела ушло ее сердце, но они поднимались. Поднимались. Свист драконьих крыльев, ровными взмахами рассекающих воздух, был самым прекрасным звуком, какой она слышала за свою долгую и такую несчастливую жизнь.

Аброхас летел вверх. Манона пригнулась в седле, цепляясь за теплую шею дракона. Он летел вдоль склона соседней горы, которая протягивала к нему руки вершин. Нет, они ему не годились. Аброхас забирался выше. Чувствовалось, он устал. Манона, которую болтало в седле, затаила дыхание. Они достигли самого высокого пика, и там, то ли от радости, то ли от неистовства, дракон зацепил когтями и раскрошил ледяную глыбу. Льдинки разлетелись, ослепительно сверкая на солнце. Маноне вспомнилась легенда о небесном драконе, попирающем созвездия.

Горы остались внизу. Дракон вырвался в открытое небо, к слепящему солнцу и нагромождениям белых, голубых и лиловых облаков. Как же давно Манона не летала мимо этих воздушных замков, храмов и крепостей.

Он молнией ворвался в просвет между облаками и закричал – так, как никогда ранее. Наверное, этот крик жил внутри Аброхаса, спрятанный в таком же глубоком подземелье драконьей души…

Манона видела состояние Аброхаса, но понять до конца не могла и не пыталась. Такое могли понять только узники, неожиданно обретшие свободу после долгих лет заточения в подземелье, где их постоянно истязали и унижали. Только им была бы понятна безбрежная и безудержная радость, овладевшая Аброхасом.

Но Манона кричала вместе с ним, запрокинув голову к небесам.

Они парили над морем облаков, и Аброхас рвал их когтями, пока не надоело. Выше было чистое небо, и он устремился туда, несомый потоками ледяного ветра… Он достиг предельной высоты и вдруг на мгновение замер. Маноне показалось, что вместе с Аброхасом на то же мгновение замер весь мир.

Потом они снова неслись вниз, но Манону это уже не страшило. Здесь ее не видели ни бабушка, ни другие ведьмы, и она пренебрегая осторожностью, широко раскинула руки, наслаждаясь стремительным падением и ветром, который уже не свистел, а пел в ее ушах и в сердце, похожем на кусок льда.

Солнце вставало у них за спиной. Оно появилось совсем недавно, прогоняя с небес серый цвет раннего утра. Завернувшись в красный плащ, Манона сидела на шее Аброхаса. Обруч прозрачной ткани, который она только что надела, слегка туманил зрение. Все ведьмы ее отряда Тринадцати выстроились на своих драконах у кромки каньона.

Они разделились на две шестерки. Первой командовала Астерина. Она расположилась сразу за Маноной, восседая на своей бледно-голубой самке. Вторую возглавляла Соррель. Все – бодрые, внимательные, только немного удивленные местом сбора. А причина состояла в поврежденных крыльях Аброхаса. Летать он мог, однако не везде. Обязательное упражнение – перелет между двумя горами – было ему не под силу из-за узости впадины. И потому, встретившись у заднего выхода, ведьмы отряда Тринадцати вели своих драконов долгие две мили до этого каньона.

Площадка перед каньоном была достаточно широкой, что позволяло Аброхасу перепрыгнуть через кромку и оказаться в воздухе. Взлетать с места он пока не мог. Его мышцы еще не обрели нужной силы. Сложнее было с его крыльями. Они приняли на себя столько ударов, что лекари сомневались в возможности их полного выздоровления.

Все это знала лишь Манона. Остальным ведьмам ее отряда знать было незачем. Ей они ничем не помогут, зато боевой дух может ослабнуть.

– С этого дня и до самого начала военных игр мы будем собираться здесь перед завтраком и упражняться, – объявила Манона, разглядывая каменный лабиринт на дне каньона. – Днем мы, как и предписано, будем заниматься вместе с другими шабашами. И никому ни слова.

Пока остальные совершают перелет между вершинами, она будет летать на Аброхасе в другом месте.