Изгнанная армия. Полвека военной эмиграции. 1920—1970 гг. - Олег Гончаренко

По замыслу Маннергейма, идея состояла в том, что среди военнопленных красноармейцев должна была быть произведена соответствующая агитация, чтобы доказать им, что они во всём обмануты советской властью. А затем, в случае успеха агитации, из пленных должны быть сформированы небольшие «русские народные отряды» для партизанских и иных действий в тылу Красной армии и для убеждения красноармейцев к переходу на сторону финнов для борьбы за свержение советской власти. При успехе отряды должны были быть развёрнуты в строевые части «Русской Народной Армии». К командованию отрядами, а позднее частями Русской Народной Армии, предназначались чины и офицеры военной эмиграции, сначала по принципу добровольчества и в зависимости от их подготовки, а затем, по мере развития действий, и прочие чины РОВСа и других эмигрантских воинских организаций.

В середине февраля 1940 года правительство Финляндии, с согласия фельдмаршала Маннергейма, одобрило указанный выше план. Однако осуществление его несколько затянулось, так как для достижения максимального эффекта пропаганды финны сначала хотели произвести «опыт», позволявший им убедиться в её действенности. Для этого ими был избран один из лагерей для военнопленных, в котором содержалось около 500 здоровых пленных красноармейцев (великороссы, украинцы и некоторое количество национальных меньшинств). Спустя всего одну неделю пропагандистской работы с участием офицеров РОВС, запущенных в лагерь финским военным командованием для «обработки умов», около 200 пленных красноармейцев выразили желание вступить в ряды «Русских Народных Отрядов» и идти на фронт для агитации среди чинов Красной армии и для борьбы с советской властью.

Тактика финского правительства предполагала, что при «обработке» красноармейцев не только не принуждали к предательству, но и предупреждали об опасности, напоминая, что их семьи, оставшиеся в СССР, могут пострадать. Красноармейцы, выразившие желание вступить в Русские Народные Отряды, были переведены в другой лагерь и там из них были сформированы пять небольших отрядов. Во главе отрядов были поставлены офицеры из РОВС, зачисленные в финскую армию на командные должности.

Заслуживает особого интереса факт, описанный белым мемуаристом, что когда красноармейцев, выразивших желание поступить в Русские Народные Отряды, спросили, с какими начальниками они желают идти на фронт, с лицами из командного состава Красной армии или с белыми офицерами — эмигрантами, они выразили желание, чтобы ими командовали «белые» офицеры. Формирование дальнейшего числа русских отрядов затянулось по разнообразным причинам, одной из которых могло вполне быть отсутствие большого количества желающих воевать с советской армией. Поэтому до конца финляндско-советских военных действий на фронт финнам удалось отправить только один отряд численностью 35—40 человек[37].

Служба этого отряда оказалась успешной — он привёл с передовой красноармейцев в количестве, превышающем значительно em собственный состав, — все они так же пожелали перейти на сторону Русского Народного Отряда[38]. Генерал Архангельский вспоминал: «Нельзя не признать, что общая обстановка для подобного опыта и для пропаганды были неблагоприятны. Стояла суровая зима, и трудно было надеяться, что пленные красноармейцы, только что спасшиеся от опасности на фронте, попавшие после сильных морозов в тепло, накормленные досыта, могли быть возбуждены пропагандой до такой степени, чтобы идти опять на холод и голод и вновь подвергать свою жизнь опасности.

Несмотря на неблагоприятную обстановку и на короткий срок, отпущенный РОВС для воплощения своих замыслов, произведённый “опыт” с пленными дал необычный результат». Успехи большевиков на фронте и мир, вызванный не только ослаблением финской армии и недостатком снарядов, но и политическими условиями, положили конец попыткам радикальных кругов русской военной эмиграции принять участие в войне, и намечавшееся было для них «окно» для перенесения борьбы на родную территорию, едва приоткрывшись, захлопнулось окончательно…»

И если возможность для чинов РОВС принять участие в войне с Красной армией в Финляндии была ограничена временным пространством и спецификой антирусской позиции, в Германии в отсутствие необходимости антирусского маневрирования в политике русские военные эмигранты скорее рассматривались как деятельные союзники, нежели чем составная часть пропагандисткой войны.

В довоенной Германии работа по линии РОВС велась стараниями коренного офицера Лейб-гвардии Семеновского полка генерал-майора Алексея Александровича фон Лампе. Летом 1922 года фон Лампе был назначен Врангелем представителем в Берлине, с сохранением должности военного представителя Главнокомандующего в Венгрии.

С 1922 по 1924 год фон Лампе постоянно проживал в Берлине, выезжая в Будапешт два раза в год и ведя там не слишком активную работу, главным образом исследуя настроения правительства в отношении расширения квот на прием иностранцев в страну. Несмотря на сокращение финансирования из канцелярии Врангеля и ухудшение в связи с этим материального положения его семьи, фон Лампе не последовал примеру многих эмигрантов, уезжавших из Берлина в Париж, решив не покидать «родину предков». Сначала он с большим трудом изъяснялся на немецком языке, так как его родители говорили дома только по-русски, и ему, выросшему в России, пришлось даже брать уроки немецкого.

В своей деятельности фон Лампе более всего желал объединения всей военной эмиграции под флагом умеренного монархизма. В ситуации, когда между «николаевцами» и «кирилловцами» развернулась открытая борьба за влияние на военные организации, фон Лампе по мере возможности противодействовал попыткам лидеров «Высшего монархического совета» сместить Врангеля и подчинить всю эмиграцию «диктатору», на роль которого претендовал все тот же великий князь Николай Николаевич. Врангель по достоинству оценил позицию фон Лампе и в декабре 1923 года произвел его в генерал-майоры.

В 1924 году, при организации РОВС, фон Лампе был назначен Врангелем начальником II отдела РОВС, имевшего свою штаб-квартиру в Берлине. В последующие за этим годы фон Лампе безоговорочно поддерживал Врангеля во всех его начинаниях, какими бы они ни были. Не изменил он своей привычке и тогда, когда разразился конфликт между Врангелем и его заместителем генералом А.П. Кутеповым, создавшим в недрах РОВС тайную боевую организацию. Защищая свою позицию, Кутепов обвинял Врангеля в «бездействию) и уклонении от продолжения борьбы с большевизмом.

Фон Лампе поддержал своего начальника, согласившись, что террор является далеко не самым действенным орудием борьбы, и полагая, что будущее России должно определить молодое поколение с учетом всех ошибок и просчетов предыдущих времен. Вместе с тем фон Лампе желал новому поколению эмигрантов использовать любую «…возможность ознакомиться с борьбой Белых в 1917—1920 гг. в России, которая даже в среде эмиграции, вследствие того, что многочисленные описания борьбы уже стали исчезать с книжного рынка и самая память о борьбе начала “порастать травой забвения”…»{131}

Пребывая в Германии, в 1920-е годы Лампе занимался не столько политической работой, сколько популяризацией идеи Белого движения, начав с публикации сборника документов и воспоминаний лидеров Белого движения. Под его редакцией был выпущены 6 томов сборника документов «Белое дело», с использованием при этом части архива Врангеля, которую ему, как начальнику II отдела РОВС, удалось получить на хранение из рук самого Главнокомандующего.

Кроме этого, фон Лампе собрал множество дополнительных документов и материалов по истории Гражданской войны и жизни эмигрантов за рубежом, сделав это на собственные средства и по собственной инициативе. В его «архив» входили комплекты газет «Россия» и «Великая Россия», коллекции газетных вырезок из русской эмигрантской и немецкой прессы, систематизированные по различным тематическим разделам, служебная переписка, сводки, брошюры эмигрантских издательств и все подобное в этом роде.

Так как средств на издание даже небольшого сборника к 1924—1925 годам ни у РОВС, ни у самого Врангеля уже не было, фон Лампе обратился к состоятельным эмигрантам, сочувствовавшим Белому движению с просьбой помочь в издании исторических материалов.

С 1926 года, с трудом собирая требуемые средства на каждый последующий выпуск, фон Лампе начал издание серии сборников «Белое дело. Летопись белой борьбы». Всего его усилиями было опубликовано 7 подобных сборников.

Чтобы прокормить семью, а отчасти изыскать средства для деятельности II отдела РОВС в Берлине, фон Лампе даже начал сниматься в кинематографе. В конце 1920 — начале 1930-х годов в Германии снималось немало «русских» фильмов (по русским сценариям и посвященным российской жизни, Великой и Гражданской войнам); немецкие кинорежиссеры не были вполне компетентны во многих вопросах русской истории и русского быта. Поэтому многие офицеры и гражданские эмигранты, желая подзаработать, приняли участие в съемках массовых сцен или получили места консультантов «по русской жизни», что считалось большой удачей. Сначала фон Лампе работал статистом, а затем его стали приглашать как знатока русского быта.