Ваше благородие - Олег Васильевич Северюхин

высказать свое мнение по воду принятия поручика Туманова в действительные члены собрания.

Я вышел перед собранием и автоматически щелкнул каблуками. Вероятно, что все шпионы, работающие во вражеском стане в качестве гражданских лиц, тоже автоматически щелкают каблуками.

Многих офицеров я уже знал по офицерским соревнованиям, встречам в корпусе и в штабе генерал-губернатора.

Встал знакомый казачий полковник.

— Господин поручик, вы вот тут опубликовали проникновенное стихотворение о старых лошадях. Вы по-прежнему будете утверждать, что кавалерия как род войск скоро отойдет в небытие, а коней пустят на колбасу?

— Не скоро, господин полковник, но лет через двадцать кавалерия останется только у Отдельного корпуса пограничной стражи и Корпуса военных топографов. Артиллерия еще долго будет на конной тяге, и службы снабжения будут повсеместно использовать лошадей. У каждой походной кухни будет своя лошадь. Но в целом вся армия будет пользоваться моторами для перевозки войск, дивизий самоходных орудий и армий самолетов.

Молодежь зааплодировала.

Встал один из подполковников, бывших у меня экзаменаторами.

— Господин поручик, вы рассказывали о будущем автоматического оружия и о том, что у каждого солдата будет свой автомат. Не получится ли так, что через несколько дней войны наша армия окажется вообще без патронов?

Смех в зале.

— Господин подполковник, автоматизация производства патронов позволит нам выпускать не менее одного миллиона патронов в день. Вторичное использование гильз удвоит эту цифру. Но и солдаты не будут стрелять целыми днями. При отражении атаки достаточно создать плотность огня не менее десяти пуль на погонный метр фронта, и тогда ни один враг не сможет захватить наши позиции. В прошлом 1907 году капитан Владимир Григорьевич Федоров на Ружейном полигоне Офицерской стрелковой школы в Ораниенбауме испытал автоматическую винтовку на базе системы капитана Мосина. И это только начало.

Аплодисменты молодежи.

Молодой подпоручик:

— Господин поручик, как вы пишете стихи?

— Не знаю, господин подпоручик, писать стихи по заказу — это даже трудно выразить цивилизованными словами. Должно быть вдохновение. Иногда стихи могут присниться, нужно обязательно встать и записать их, потому что утром вы их никогда не вспомните. И я еще дам вам совет: если вы можете не писать стихи, лучше не пишите их.

Общий смех в зале.

Вопрос еще одного подпоручика:

— Господин поручик, как вы относитесь к несправедливостям, которых вполне достаточно в военной службе?

— Господин подпоручик, — сказал я, несколько мгновений подумав над ответом, — скажу вам по-солдатски и прямо. Когда я был в первый раз поручиком, старые офицеры на этот же вопрос отвечали нам вот этим стихом. Женщин в зале нет? Ваше превосходительство, заранее приношу свои извинения. Нервы свои зажми в узду, на трудности службы не ахай, есть двадцать пять — посылай всех в пи**у, нет — сам иди на х**.

Зал замер. Затем послышался общий вдох воздуха, который сменился хохотом и топаньем сапог и штиблетов о паркетный пол. На хохот стали заглядывать нижние чины и буфетчики.

— Я же говорил, что он нашей породы, — вытирал слезы казачий есаул, хлопая руками по шароварам с лампасами.

Смех кое-как утихомирил генерал-лейтенант Медведев, сам смеявшийся наравне со всеми.

Встал капитан.

— Господин поручик, когда вы собираетесь жениться?

— Видите ли, господин капитан, по существующему порядку мне потребуется не менее десяти лет для создания реверса. Вопрос будет состоять в том, дождется ли моя невеста того времени, когда у меня накопится сумма в пять тысяч рублей. Если реверс будет отменен, то в двадцать шесть лет офицер уже должен быть женатым.

Снова аплодисменты и снова из среды молодых офицеров.

Встал молодой подпоручик.

— Господин поручик, у вас есть университетское образование. Будете ли вы поступать в Николаевскую академию Генерального штаба?

— Университетский диплом не является последней точкой в образовании. Каждый офицер стремится делать карьеру и двигаться дальше по службе. Я тоже буду пытаться поступить в академию и научиться управлять большими массами войск для защиты Отечества.

Аплодисменты молодых офицеров и офицеров с сединой.

Встал военный чиновник в чине титулярного советника по финансовой части.

— Господин поручик, прочитайте какое-нибудь ваше стихотворение.

И аплодисменты. Чего такое прочитать. Серьезное? Нет. Лучше шутливое. Я встал, как Пушкин перед комиссией во главе с пиитом Гаврилой Державиным, поднял руку и стал декламировать:

На рынке купил я лавровый венок

И сборник стихов там, на книжном развале,

А рядом домашнее лилось вино

Из бочек в огромном подвале.

Я в старом венке стихи стал читать,

Поэты там все с орденами,

Собрались по сотне и вирши в печать,

И слава полилась в карманы.

И вдруг я увидел свои там стихи,

Как всем, захотелось мне славы,

А где-то вдали уж кричат петухи,

И критик зовет на расправу.

Смех в зале и аплодисменты.

Старшим в тот день в Офицерском собрании был генерал Медведев.

— Какие будут предложения, господа офицеры? — спросил он.

— Наш человек, принять, — раздались голоса.

— Прошу голосовать, — предложил генерал.

Лес рук.

— Кто против?

Голосовавших против и воздержавшихся не оказалось.

Глава 44

В сентябре пятнадцатого числа 1908 года министр иностранных дел Российской империи А. П. Извольский и министр иностранных дел Австро-Венгрии А. фон Эренталь заключили соглашение по Балканскому вопросу. Австро-Венгрия соглашалась на открытие черноморских проливов Босфор и Дарданеллы для российского флота в обмен на аннексию Боснии и Герцеговины.

Считалось, что это как бы предварительное соглашение, но уже 5 октября Австро-Венгрия объявила об аннексии Боснии и Герцеговины, считая себя собирательницей и защитницей славянских земель.

Россия заявила протест, но этот протест как бы и не был услышан.

6 октября Сербия и Черногория объявили мобилизацию и готовность помочь Боснии и Герцеговине отстоять свою независимость.

В ответ войска Австро-Венгрии стали сосредотачиваться на сербской границе. Германия официально поддержала Австро-Венгрию. Россия официально поддержала Сербию. Налицо было противостояние великих держав, которое легко могло превратиться в мировую войну. Это понимали и другие государства.

Кайзер Германии Вильгельм Второй телеграфировал царю Николаю Второму с требованием принять все германские требования по боснийскому вопросу, иначе Австро-Венгрия начнет войну с Сербией.

Премьер-министр Столыпин категорически высказался против вооруженного противостояния на Балканах, и ЕИВ Николай Второй принял все германские предложения.

2 марта 1909 года представители России, Великобритании, Франции, Италии и Германии согласованно оказали давление на Сербию с тем, чтобы она признала аннексию как свершившийся факт, а Россия предлагала созвать международную конференцию по предотвращению войны, но эта идея не нашла поддержки. Факел войны зажгли, и он постоянно тлел до