Бегство к любви - Саманта Тоул

Абсолютно голая. Лежу на животе.

Мое тело не укрыто.

И Джордан уже не спит.

Он увидел мои шрамы. Наверно, смотрит на них прямо сейчас.

Мне стало дурно.

Я намеревалась проснуться и одеться до того, как проснется он. Я не готова к тому, чтобы он увидел мои шрамы. Не готова к его расспросам.

Подставилась по собственной глупости.

Но после вчерашней встречи с Анной Монро номер два… она была так добра, и мне стало горько, что она не моя мать… а ею может оказаться последняя Анна в списке…

В общем, я не выдержала, помчалась в гастроном, потом в мотель, где заперлась на день, объедаясь до тошноты.

– Привет, – ласково поприветствовал меня Джордан, когда я проходила через холл.

Я видела, что он за стойкой регистрации, но не могла заставить себя взглянуть на него, зная, что я намерена сделать. Боялась, что он прочтет это в моем лице.

Я не разговаривала с ним со вчерашнего дня. Он всячески старался поддержать меня во время и после визита ко второй Анне Монро, но я замкнулась, ушла в себя… и до сих пор в этом состоянии.

– Пойду прогуляюсь, – сказала я. И все.

Вышла из гостиницы, села в машину и поехала в продуктовый магазин на окраине города, где накупила все то, с помощью чего я могла бы обрести относительное душевное равновесие единственным известным мне способом.

Я припарковалась на тихом пятачке и принялась разрывать упаковки с едой, но потом меня охватила паника. Что, если кто-то увидит меня здесь? Что, если Джордан проследил за мной и знает, чем я занимаюсь? Я понимала, что это иррациональный страх, но в голове царил сумбур.

Все эти «что, если» заполонили сознание, и не было надежды в скором времени избавиться от них.

Как я ему объясню? Как заставлю понять?

Ничего у меня не выйдет. Я его потеряю.

Вот тогда-то я и заметила неподалеку на этой же улице, где стояла, вывеску мотеля.

Запихав в пакет продукты, я завела машину и поехала в мотель.

На вид он был обветшалый, сомнительный, но мне было все равно. Мне просто нужно было где-то уединиться, и я сняла номер.

Закрывшись в комнате, я села на кровать и принялась есть. Едва пища попала в мой рот, все мое существо объял тревожный покой, которого мне не хватало с тех пор, как я покинула дом Анны Монро.

Я довела себя до изнеможения. После того как я закончила со своей привычной процедурой, у меня осталось только одно желание – быть с Джорданом. Желание, как неотступная паника… отчаянная потребность быть с ним.

Он – единственный человек на свете, с кем я чувствовала себя счастливой и полноценной.

Мне хотелось, чтобы он вернул мне ощущение счастья и полноценности, поэтому я привела себя в порядок, покинула мотель, села в машину, приехала сюда, к нему… разделась… попросила его предаться со мной любви…

О том, что будет дальше, не задумывалась. Даже в голову не пришло, что он может увидеть мое обнаженное тело. Мои шрамы.

Нужно убираться отсюда.

Я быстро встала с постели, прихватив с собой простыню, чтобы обернуться в нее.

– Доброе утро, – говорит Джордан. В голосе – настороженность.

Я не могу заставить себя встретить его взгляд.

– Доброе утро, – отвечаю я. – Мне… нужно в ванную.

Секундой позже я в ванной, запираю за собой дверь. Подхожу к раковине, смотрю на себя в зеркало, что висит над ней. Мне ненавистно то, что я в нем вижу.

Я сажусь на унитаз, пытаясь контролировать свои эмоции и порывы, что одолевают меня сейчас.

Нужно бы одеться и уйти отсюда. Увы, не могу. Моя одежда осталась на улице, там, где я бросила ее, раздевшись перед Джорданом.

О чем я думала? Обычно я так себя не веду. Это – не я.

Но он пробудил во мне желание быть такой. Заставил захотеть быть чем-то… кем-то… лучше.

И теперь вот он увидел мои безобразные шрамы. Наверняка для него это уже слишком. Я потеряю его, едва успев обрести.

Тихий стук в дверь.

– Мия? У тебя там все нормально?

– Да. – Мой голос срывается. – Сейчас выйду.

Туго обмотавшись простыней, я медленно открываю дверь ванной.

Джордан сидит на краю кровати. На нем только черные трусы. Больше ничего.

Не будь я сейчас в растрепанных чувствах, я не преминула бы полюбоваться его красивым телом, которое я впервые вижу при дневном свете.

Сказав, что он сложен гениально, я все равно не воздам должного его бесподобной фигуре. Я могла бы часами мизинцем очерчивать кубики на прессе его живота.

Он поднимает на меня глаза, ласково произносит:

– Привет. – Встает и подходит ко мне.

Мне очень хочется, чтобы он прикоснулся ко мне, но я боюсь собственной реакции на его прикосновение и потому отступаю от него.

– Спасибо… за минувшую ночь. – Спасибо? Ничего умнее не могла придумать? – Пойду к себе в номер…

– Подожди, – раздается у меня за спиной его голос. – Не уходи. Поговори со мной.

Вздохнув, я поворачиваюсь к нему.

– О чем ты хочешь поговорить?

– О… нас с тобой. – Он взмахивает рукой между нами, показывая на себя и на меня. – Твое поведение… ты отгораживаешься от меня. Я думал, после этой ночи… – Он чешет голову, ероша взлохмаченные после сна волосы. – Послушай, думаю, я знаю, почему ты ведешь себя так… почему не позволила включить вчера свет… шрамы на твоих ягодицах и на бедрах…

Я заметно морщусь.

– Ты не понимаешь, о чем говоришь. – Я чувствую, как на глаза наворачиваются предательские слезы.

– Так объясни. – Он делает шаг ко мне, протягивает руки.

– Не могу.

– Можешь. Ты уже со мной делилась, рассказывала, как поступил с тобой тот ублюдок. И об этом сумеешь рассказать. Я тебя не осуждал и осуждать не собираюсь. Детка, я здесь…

Я качаю головой. С ресниц капает слеза.

– Это не Форбс.

Его лицо каменеет. Вижу, как его руки сжимаются в кулаки.

– А кто? – произносит он медленно.

Я охвачена страхом. Чувствую себя обнаженной. Обнимаю себя, жалея, что не одета.

– Кто, Мия? – В голосе Джордана слышится гнев. Я знаю, что гнев его направлен не на меня, а на того, кто меня изуродовал.

По щеке скатилась еще одна слеза. Я вытираю ее тыльной стороной ладони, судорожно вздыхаю, хватая ртом воздух.

– Оливер. Мой отец.