Исповедь влюбленного в жизнь - Пеле

Ассирия снова начала петь после того, как съездила со мной в Бразилию, где мы зашли в городскую евангелистскую церковь. Когда люди узнали ее, то немедленно попросили спеть, и с тех пор она уже не оставляла занятия вокалом. Самую большую аудиторию она собрала на «Маракане», но и за границей ее пение приходили послушать по 70 000 человек. Несколько лет назад ее номинировали на получение награды «GMA», что эквивалентно «Грэмми» в области церковных песнопений. Несмотря на то что Ассирия до сих пор нервничает перед выходом на сцену, она все же предпочитает выступать перед большим количеством слушателей. «Нет ничего ужаснее, чем петь для четырех людей, когда видишь их глаза! С огромной аудиторией проще, потому что тогда невозможно различить отдельные лица», – говорит она.

Мне нравится ее слушать. Она записала два альбома и попросила меня поучаствовать в записи одного из них. Я никогда не видел в этом ничего плохого – мы все говорим с Богом и поем ему, на мой взгляд. Я не верю, что есть такие люди, которые на протяжении всей жизни остаются агностиками. Правда в том, что, чем старше становишься, тем больше начинаешь верить. У всех есть право на это, поскольку Бог даровал каждому из нас свободу делать все, что мы захотим. Вера в Бога, религиозность пошли мне только на пользу.

Я знаю, что когда мы поженились, перемены дались Ассирии нелегко. Она покинула город, который выбрала сердцем, чтобы выйти замуж за очень известного бразильца. Она не хотела всего этого на самом-то деле – у нее были другие планы на жизнь. Но когда принцесса выходит замуж за короля, она переезжает в его дворец, живет с его слугами и его друзьями.

Как она сама говорит, первые шесть лет она жила как будто в пустыне. «Моя жизнь радикально изменилась. У меня никого не было в Бразилии, вся моя семья осталась в Нью-Йорке…» Она достаточно долго была в депрессии, страдала от одиночества, не знала, кому доверять. Справиться с этим было очень непросто. В довершение всего люди думали, что она все испортила, взяв под контроль дом и жизнь короля, и им это не нравилось. Несколько раз тогда она разочаровывалась в своем окружении: «Настоящих друзей мало, и встречаются они редко; тогда я снова начала ходить в церковь, что всегда помогало мне стать счастливее».

Почти через два года после свадьбы мы решили обойти мою вазэктомию, и после искусственного оплодотворения она родила двух близнецов – Джошуа и Селесте – девочку назвали в честь моей матери. Они просто очаровательны! Дети хорошо ладят с Джемимой, дочерью Ассирии от первого брака. Селесте обожает брата и сестру, и наоборот. «Джемима – дочка Эдсона, знаете?» – говорит она. Джемима со мной с двухлетнего возраста. Она называет меня папой, и мы любим друг друга как отец и дочь.

Дома в Нью-Йорке мы говорим только на английском[7]. Когда мы возвращаемся в Бразилию, то общаемся на португальском, таким образом, все мои дети говорят на двух языках. Я стараюсь быть им хорошим отцом и другом. Мне сложно сравнивать воспитание всех своих детей, ведь сегодня я уже зрелый человек, а когда я женился впервые, я был очень молод и много путешествовал. Ассирия всегда старалась отправляться в поездки вместе со мной, но потом она стала больше времени проводить с детьми и заниматься карьерой певицы. Конечно, я тоже сопровождаю ее в поездках, если у меня получается. Мы всегда уважали друг друга.

Чтобы укрепить свое финансовое положение, я решил вплотную заняться спортивным бизнесом. В 1990 году я организовал компанию под названием «Pele Sports & Marketing» совместно с Селсо Греллетом и Элио Вианой. У Селсо был хороший опыт в области спортивного администрирования, и именно он помог привнести современные маркетинговые технологии в бразильский футбол, и когда мы с ним встретились, то решили, что он может работать и на меня. С Вианой мы познакомились, когда тот служил в администрации мэра в Рио, и мы оказались вовлечены в один проект. PS&M была создана для управления моим брендом и развития футбола в Бразилии. Компания не только занималась моими личными контрактами с такими многонациональными корпорациями, как MasterCard, но еще и инвестировала в турниры и телевизионные права.

На словах все звучало просто. К сожалению, на самом деле это было совсем не так. Мы хотели получить телевизионные права на Чемпионат Бразилии 1994 года и начали переговоры с Бразильской конфедерацией футбола. На встречи ходили два моих представителя, я же на них лично не присутствовал. Позже партнеры сказали, что конфедерация попросила взятку в размере миллиона долларов. Я был в бешенстве и, разумеется, не стал платить. О произошедшем я рассказал в знаменитом интервью Playboy, в котором обвинил конфедерацию в коррупции. Вскоре я узнал, что это была ложь, но мое заявление уже успело вызвать некоторые политические волнения. Рикардо Тейшейра, президент конфедерации футбола, рвал и метал, а я пытался связаться с ним и объясниться, но мне это так и не удалось.

Скандал разразился за год до начала Чемпионата мира 1994 года, проходившего в США. Жоао Авеланж, президент ФИФА, встал на сторону Рикардо (который женился на дочери Авеланжа, так что их связывали не только рабочие отношения, но и семейные узы), и меня не пригласили на жеребьевку. Я очень расстроился, ведь я знал, как много сделал для того, чтобы помочь США провести это мероприятие. Кроме того, я был огорчен из-за того, что Авеланж действовал, толком не разобравшись в ситуации. А ведь в свое время он был мне как отец. У нас были длительные, взаимовыгодные отношения – и все об этом знали. Я продемонстрировал свою благодарность в начале 70-х, полетев с ним в Африку, чтобы поддержать его предвыборную кампанию. По понятным причинам пресса наделала много шума вокруг нашего разлада. А ведь на самом деле истинной причиной размолвки было недопонимание.

После скандальной жеребьевки меня все же пригласили на Чемпионат мира. Я занимался исследованиями и работой с общественностью для «MasterCard». Я был их представителем и принял участие в ста двадцати шести мероприятиях, заработав кругленькую сумму. Мне это шло на пользу, но и Чемпионат мира был по-своему хорош. Бразилия в четвертый раз одержала победу, что меня очень обрадовало, причем техническим координатором в том году был мой старый друг Загалло, а тренером – Карлос Альберто Паррейра. Я не был уверен в наших шансах на победу, но сборная хорошо играла, особенно Ромарио. Бразилия отлично выступила в четвертьфинале против Нидерландов, завершив матч со счетом 3:2. Второй тайм не давал расслабиться ни на мгновение – все пять голов были забиты в этот период. После более осторожной игры против Швеции команда прошла в очередной финал Чемпионата мира. Италия, наш соперник, изо всех сил старалась проложить свой путь к победе, пропустив голы Болгарии, Испании и Нигерии в последних трех матчах, но в их сборной был один из лучших футболистов того времени – Роберто Баджо. К сожалению для Баджо, героем чемпионата он не стал, так как не сумел забить пенальти в дополнительное время при счете 0:0. Финал вышел нетрадиционным, и тот факт, что по результатам пенальти принимали решение, кто станет чемпионом, ужасен. Тем не менее я прыгал от радости, когда капитан сборной Бразилии Дунга поднял кубок над головой.