Лист Мёбиуса - Энн Ветемаа

За окном мелькают стройные ели, раскидистые березы — впору зацепить за сук веревку… Но колеса отстукивают километры, лес уступает место степи, близятся Кавказские горы.

Это что за человек, небритый, грязный и обрюзгший, едва выйдя на перрон и заметив милиционера, безотчетно пустился бежать? На него уж в поезде нашло нечто вроде мании преследования — все на меня смотрят, все обо мне говорят! — в его состоянии, на взгляд медиков, явление вполне обычное. А у милиционера при виде бросившегося наутек бродяги срабатывает профессиональный рефлекс, и он догоняет нашего героя на путях между вагонами. Однако Йонас, не желая покориться судьбе, оказывает сопротивление, что, как известно, подпадает под статью уголовного кодекса и грозит немалым; сроком…

Надо же такому случиться, что на Кавказе в это самое время разыскивают мелкого преступника, тоже уроженца Прибалтики, правда, по имени Аэду Аер. Не разобравшись как следует, Йонаса принимают за Аера, а ему будто то и нужно. Он не отказывается…

Ну и типы собрались на этапе, следующем на те самые работы, о которых Йонас пророчески разглагольствовал при недавнем посещении кабака — лес валить да канавы копать!

Первые дни складываются трудно. Человек, привыкший сидеть за письменным столом, привлекает к себе повышенное внимание насмешливых солагерников. Не столько своей никчемностью, сколько усердием и пылом. Шкура он или просто дурак, не могут они понять.

(Извините, у нас кое-что выпало. Слишком быстро закружилась карусель. На привале в одном прелестном уголке, имеющем важное культурно-историческое значение — там зародилась оригинальная школа грузинских полифонистов, — Йонас выкидывает нечто совершенно неожиданное: пытается: сбежать, по крайней мере его поступок так выглядит со стороны. Причиной послужила внезапная встреча с эстонкой-музыковедом, которая в рамках симпозиума знакомится с чудесной природой Грузии. Конечно, женщина даже взглядом не удостаивает Ааду Аера. Тем не менее охваченный страхом беглец несколько минут высиживает в колючем кустарнике, а когда дают команду построиться, снова оказывается на своем месте.)

Итак, первые дни нелегкие. Далеко не все умеют ценить красоту и облагораживающее значение труда. Наш герой переносит насмешки со свойственным его натуре терпением, к чему за несколько недель окружающие успели настолько привыкнуть, что его работу записывают на счет другого (такой «порядок» ввели уголовники-верховоды, сами пальцем пошевелить не желающие), и того типа за хорошие показатели премируют посещением лавки, где можно купить курево, консервы и чай — именно чай, который здесь ценится превыше всего. Тут у псевдобродяги терпение лопается… К крайнему изумлению окружающих он в гневе набрасывается на грозного главаря. Это может показаться невероятным, но интеллигентный читатель наверняка знаком с трудом Лионеля Стронгфорда, вышедшем в начале века на эстонском языке, «Сила и красота тела — как их достичь» и легко припомнит, что физический труд на свежем воздухе дает особенно быстрые результаты именно при атлетическом телосложении. Что же теперь будет? Не затухнет ли его свеча после столь опрометчивого поступка? Нет! Главарь, с улыбкой взглянув на него, смахивает с носа капельку крови, сплевывает сквозь зубы и протягивает Ааду Аеру руку, примирительно буркнув из-под усов: «Во лбина!» или что-то вроде того…

Следует заметить, что наш герой превосходно чувствует себя на новой работе. Вольный воздух, нормальная нагрузка, сносное питание при хорошей работе и прежние заботы не гложут — благодаря всему этому он удивительно быстро становится другим человеком. Отпускает бороду, сбрасывает лишний жирок, совершенно преображается.

— Ах ты черт!.. — скажет он много позже химику Пенту С. — Как приятно вместо портфеля брать утром топор с лопатой и отправляться в горы, поросшие лесом. Никаких проблем. Птички поют, смолой пахнет. Нет слов!

Не надо забывать, что у нашего знакомого инженерное образование и опыт организации труда. Нельзя плошку держать под спудом. Когда десятник отдает бредовое распоряжение, полагая, будто вода в канаве сама потечет в гору, Ааду Аер, уважаемый уже человек, потихоньку отзывает его в сторону. Объясняются они долго и бурно, потом десятник замолкает и, выпучив глаза, смотрит на уцелевший по странной случайности предмет, который в последнее время служил разве в качестве сувенира. Это маленькая счетная линейка. Разумеется, в распоряжение вносят коррективы. Много лет спустя Йонас Плоомпуу признался, что судьба его явно оказалась в опасности: он снова мог угодить за письменный стол, но к счастью сия кара его миновала.

Пролетает шесть месяцев. Совершенно незаметно. Йонас-Ааду становится кем-то вроде старшего прораба. Ему идут зачеты и начальство благоволит, поскольку работа стала продвигаться много лучше, да и люди больше заколачивают. Ему предлагают место на воле. А почему бы не остаться? Матери он посылает денежные переводы, и она знает, что с сыном все в порядке. Единственное, о чем сын просит — никому ничего не рассказывать, даже жене. Особых угрызений совести Йонас не испытывает, ибо прошлое видится ему совсем в ином свете: он не без оснований считает, что хладострастная меломанка, собственно, едва ли замечает отсутствие мужа. А если и замечает, то исключительно из-за денег. Прежняя работа? Да его туда калачом не заманишь. И наверняка в высоком кресле уже кто-нибудь сидит. (Йонас еще не знает, как усиленно его искали и как долго держали для него место; не знает он и того, что в течение полугода значился во всесоюзном розыске…)

Ему полагается новый паспорт. Новый паспорт… на имя Ааду Аера! Может, он не принял бы его, только стоит ли возражать против столь распространенного на острове Сааремаа имени, когда заодно тебе даруется холостое состояние… А это существенно, поскольку в жизнь Йонаса вошла местная учительница, подлинная красавица Екатерина. Она крепко привязалась к немногословному северянину атлетического сложения. Увлечение следует признать взаимным. В комнате Екатерины постель с горкой подушек, служащих, на его взгляд, символом славянского матриархального уюта. Саму Екатерину природа щедро наделила нежностью — в отличие от ограниченно эрудированной историко-музыкальной госпожи Плоомпуу, — что открывает неведомые доселе горизонты..

Кстати, Екатерина очень любит детей. Когда Ааду в первый. раз переступает порог ее дома, то видит трех мальчишек, радостно поглощенных игрой. Один — смуглый и курчавый, с типично кавказскими чертами лица, второй, на год моложе, слегка смахивает на якута, третий — блондин с удивительно голубыми глазами, буквально чистокровный ариец. Наконец-то у Йонаса появились отцовские обязанности! А почему бы не попытаться сконструировать трехместный тандем, или триндем? И дети липнут к Йонасу. Теплым взглядом одаривает Екатерина свое семейство, вытирая глиняные миски… Да еще все свидетельствует о том, что вскоре может появиться на свет новый гражданин, теперь эстонских кровей…

Однако столь идиллической картинкой приключения Ааду Аера закончить нельзя: телеграмма извещает, что серьезно заболела мать. Насколько серьезно, решить трудно. Ясно лишь, что у пожилой женщины ничего не осталось в жизни, разве семь раз на дню смахивать пыль в комнате. С невесткой общего языка не находит, близких людей нет, вполне может зачахнуть хотя бы от тоски по сыну.

Добросердечная Екатерина, широкая русская душа, считает, что надо непременно поехать в Прибалтику, как же иначе! И они отправляются в полном составе, квинтетом.

Случаются в жизни неожиданности: трое в некотором роде внуков заодно с четвертым на подходе доставляют старой даме большую радость, нравится ей милая, кроткая, любящая детей иноверка (правда, не станем утверждать, будто с первого же взгляда), и старушка, у которой теперь хлопот полон рот и хлопцев полный дом, образно говоря, выздоравливает от испуга.

Появление Йонаса поражает, понятно, не самым приятным образом, прежнюю спутницу его жизни, которую общие интересы успели связать с симпатичным пожилым профессором, специализирующимся на ранних полифонистах Франции. Само собой, ничто не препятствует разводу, если не считать мужнего паспорта, о котором тот не распространяется. Однако с разводом и свадьбой приходится погодить, поскольку Екатерина решает произвести на свет еще одного светловолосого младенца. Событие свершается в таллиннском родильном доме.

Приходится на какое-то время задержаться на месте, хотя сперва надеялись побыстрей вернуться вместе с матерью, конечно, если здоровье ей позволит. Между тем на небосводе собираются мрачные тучи: Йонас встречает на улице своего коллегу и узнает, что начатая им на прежнем посту работа высоко оценена и удостоилась престижной республиканской премии. Дескать, его хоть сейчас готовы восстановить в должности. Конечно, он попал в неприятную историю, даже отбыл за кого-то наказание, но теперь все позади, он ведь давно зарекомендовал себя как нельзя лучше — над ним нависает угроза вновь очутиться за ненавистным столом. Когда наш физически окрепший герой представил себе этот заваленный бумагами стол, всплыли тягостные воспоминания и его чуть кондратий не хватил. Он порядком струхнул — вдруг не сможет отказаться, если министр лично попросит его, человека по натуре мягкого и добросовестного.