Горох в стенку (Юмористические рассказы, фельетоны) - Валентин Катаев

- Батюшки! Никак, пожар?

- Ер-рунда. То Митька самовар неудачно поставил и поджег соседнюю дачу.

- А где же бабушка?

- Ч... черт ее знает. Не иначе как в пруде утопла. Т-туда ей и дорога, симпатичной ст-тарушке.

- Тятенька, Ванька опять пропал!

- Где же он?

- Не иначе что на вагонной крыше его оставили.

- Тады ничего. Пущай. Обратно в Москву поедет на крыше. А потом оп-пять на дачу... А потом опять об-братно... Туда и обратно, туда и обратно... Пущай ребеночек покатается... Ик...

Дальше на лоне:

- Мамаша! Шкандал! Папаша морду бьет какому-то дяде.

- Ах ты, боже мой! Да и дядя папашу наяривает. Митька, хватай самовар!

- Мамаша! Папеньку в отделение ведут.

- Бегу, бегу... Ах ты, ирод! Начитался-таки горькой... как свинья!

- Нич-чего, жена. Пущай ведут. Плюю. Эт-та вам не коллективная экскур-сия. Не птички-цветочки. Пущай. Пик-ник.

- Митька! Клавочка! Бабушка! Дети! Собирайтесь домой! Воскресный отдых кончился. Едем. Ах, за что я такая несчастная уроди-и-илась на свете. Дал бог одного мужа и тот индивидуальный...

Через неделю в субботу индивидуальный Градусов, опустив усы и глаза, говорил руководителю экскурсии:

- Это самое... Больше я не тово... Записывай, значит, со всем семейством... Потому - не желаю больше индивидуально... Попили моей кровушки!..

1926

ПОЧЕМУ?.. ПОЧЕМУ?..

По предложению заведующего

рабочим клубом станции Гребенка

Южных правление клуба единогласно

постановило "постороннюю публику" в

клуб не допускать, а допускать

исключительно членов клуба. Поэтому

ежедневно в шесть часов вечера в

клубе садится дежурный член

правления с деревянной палкой и,

если только зайдет какой-нибудь

гражданин, не член клуба, почитать

газету или журнал, бьет его по спине

вышеупомянутой палкой.

Между тем членов клуба

насчитывается всего 160 человек, в

то время как рабочих и служащих на

станции Гребенка - 2000.

Из письма рабкора

Окна гребенковского клуба заманчиво освещены. Из открытой двери доносится нежный шелест свеженьких, только что полученных газет и журналов... Доносится веселый смех, шутки, разговоры.

У двери сидит на стуле дежурный член правления. В левой руке у него карандаш, а в правой большая красивая деревянная палка.

Народ толпится на дворе, желая проникнуть в клуб.

- Товарищ дежурный член, разрешите пройти в клуб!

- А ты член клуба?

- Так точно. Член.

- Покажь членский билет!

- Вот-с.

- Взносы уплачены?

- Уплачены.

- Покажь.

- Вот-с.

- Правильно. Проходи, культурно развлекайся, пес с тобой!

Дежурный член правления деловито раскрывает книгу и отмечает посетителя.

- Дяденька, пропустите в клуб!

- А ты кто такой?

- А я Васька, стрелочников сын. Тама, в клубе, тятенька у меня сидит, газету читает, а мне тоже сильная охота в шашки срезаться с Параськой, которого батька дорожный мастер.

- Член клуба?

- Ни. Тятенька у меня сидит в клубе, газету читает, а мне тоже сильная охота в шашки... Запишите, дя-я-денька!

- А вот я тебя сейчас, беспризорный алимент, запишу палкой по спине! Кыш отсюда!

- Дя-я-денька! Пусти-и-и!

- Ах ты, чертов сын! - Бац, бац, бац! - Получил по спине? Будешь теперь знать, как в благородное общество без членского билета лезть? Проваливай. Ну, которые там дальше в клуб хотят?

- Я бы... попросил... пропустить...

- Член клуба?

- Н-никак нет. Не успел. Однако у меня сильная тяга к свету знания. Желаю, так сказать, вовлечься в культработу на основе регулярного посещения местного клуба. Пропустите, пожалуйста, товарищ!

- Вон!

- Това-а-а-ри...

- Гусь свинье не товарищ! Курица не птица! Не член клуба - не человек. Катись колбасой.

- Мне это, товарищ, извините, даже довольно странно! С точки зрения...

- А вот я тебе сейчас поставлю точку зрения! А ну, где моя клубная палка? - Бац, бац, бац! - Получай точку зрения. Катись! Которые дальше?

- Я желаю в клуб. С Сашей. Мы оба желаем в клуб. Верите ли, товарищ член правления, аж душа болит, до чего хочется в клуб! И Саша может подтвердить. А то что же это - каждый день пивная да пивная... Сил наших больше нету! Спиться можно так. Пропустите, дорогой и глубокоуважаемый член правления! Не дайте погибнуть ни за понюшку табаку! Саша, подтверди!

- Члены клуба?

- Извините! Не успели. Верите ли, аж душа болит! Каждый день пивная да пивная...

- Значит, не члены?

- Не члены.

- Так можете проваливать! Нам таких не надо. А ну, где моя большая палка?.. Следующий!

- Что ж, Саша... Видно, планида наша такая, Саша! Против рожна не попрешь, Саша!.. Поворачивай оглобли, Саша! Пойдем с горя... в пивную! В пивной, Саша, хорошо... В пивной, друг ты мой ситный Саша, никаких членских билетов не спрашивают... Окромя кредитных билетов, конечно... Эх-х, и надеремся же мы с тобой, Саша, с горя!

- Пр-р-равильно!

Окна гребенковского клуба заманчиво освещены. Доносится культурно-просветительный шелест свежих газет и журналов... Доносится веселый смех, говор. Доносится даже, быть может, музыка...

И сидит в дверях гребенковского клуба дежурный член правления с большой деревянной палкой в руках...

Председатель правления гребенковского клуба недоуменно чешет затылок и говорит членам правления:

- Не понимаю я, ребятки, одного: работа в клубе поставлена на ять выписываются новые газеты, журналы, фортепьяны там всякие... шашки, шахматы... постороннюю публику в клуб не допускаем... не жалея, можно сказать, собственных рук и казенной палки, боремся за культурное процветание станции Гребенки, а толку никакого! По-прежнему переполнены пивные, по-прежнему дети рабочих и служащих бегают по путям, как беспризорные, по-прежнему молодежь хулиганит... Просто ума не приложу, почему бы это!

И крупные слезы катятся по его симпатичному лицу. И он тоскливо повторяет:

- Почему бы это? Поче-е-ему-у-у?

1926

ПРОФГОРОДКИ

Пока в месткоме службы движения

станции Перово Казанской

председателем был т.Попов, союзная

работа сводилась к нулю.

Сам предместкома все валил на

членов союза, они, мол, никуда не

годятся, неактивные лентяи.

А на деле Попов больше

занимался в городки, чем союзной

работой. На Московском участке он

первый городошник.

Учкпрофсож снял Попова и

заменил другим. Союзная работа

сейчас в месткоме движения идет на

все сто процентов.

Г.Я.

Когда товарища Попова вызвали в учкпрофсож на предмет головомойки, товарищ Попов презрительно поджал губы, прищурился и переспросил:

- Это я-то плохой работник?

- Именно. Вы-то. Плохой работник. Подтянуться надо, дорогой товарищ!

- Это не мне надо подтянуться, а членам союза надо подтянуться! Я тут ни при чем. Работаю, можно сказать, не покладая рук! В полном смысле слова. Кого хотите спросите.

При этом товарищ Попов засучил рукава и надул мускулы.

- Во! Прошу убедиться. Не мускулы, а, извините, железо.

- Все это так, но работа в вашем месткоме тем не менее равна нулю. Почему бы это?

- Потому что члены союза никуда не годятся. Неактивные лентяи. Посудите сами - можно ли вести работу с такими людьми, если они, я извиняюсь, поезд от змеи отличить не могут?

- Неужели такие отсталые?

- И не говорите! Сплошная невежественная темнота. Мрак! Можете себе представить - до сих пор, на десятом году пролетарской революции, с попами возятся.

- Да не может же этого быть!

- Вот вам и не может! Может! И очень даже просто! Опять же насчет грамотности...

- А что такое?

- Да то, что письма простого не умеют распечатать! С какого угла взяться, не знают. А вы говорите - работа.

- Н-да! В таком случае, конечно, вам, должно быть, туговато с ними приходится.

- И не говорите! Сил моих нету! Хоть плачь! Представьте себе, на днях произошел такой случай. Стоит, значит, бабушка в окошке. Ну конечно, один из этих самых несознательных членов профсоюза берет свою палку да как...

- Ах! Что вы говорите?! Это ужас!!

- То, что вы слышите. Берет, значит, палку да как шарахнет по бабушке! Промахнулся, конечно, подлец! Нешто с такими людьми можно работать?

- Вы нас просто угнетаете, товарищ Попов! Неужели же такое хулиганство?!

- Это еще что! Бывает хуже... Третьего дня, например, три часа поезд выбивали... Ну, наконец выбили. Хорошо. Начинают класть покойников...

- Ради бога! Ни слова больше! Нам делается дурно...

- Вам еще тут, в учкпрофсоже, ничего... А мне-то каково! Опять же на днях такой случай произошел. Поставили дрова - и ну палить! Верите ли, часов, чтоб не соврать, пять палили!

- И что же?

- Все-таки два чурачка там и осталось. Тьфу!

- Как! Из всех дров только два чурачка?

- Именно. Два. Ну можно ли после этого вести какую-нибудь работу?

Товарищи из учкпрофсожа закрыли лицо руками и долго всхлипывали. Наконец наиболее мужественный из них сказал дрожащим голосом: