Агатангел, или Синдром стерильности - Наталья Сняданко

— Подожди. Ты ничего не хочешь мне рассказать? — спросил он после приветствий и поцелуев.

— А должна?

— Знаешь, что пану Фиалко подкинули в почтовый ящик записку, в которой Арнольд Хомосапиенс назначал ему встречу возле руин замка?

— Знаю.

— Откуда?

— Снежана сказала.

— Всем или только тебе?

— Не знаю.

— И что именно она сказала?

— Мистер Арнольд просил пана Фиалко о встрече около замка в 20.00.

— Это он так сказал на допросе. А я присутствовал при обыске, нашел и спрятал саму записку.

— Спрятал?

— А что бы ты сделала на моем месте? Там было написано, что в 20:00 Горислава Галичанко встречается с мистером Арнольдом возле замка. И пан Фиалко может в этом убедиться. Но он не успел и поэтому решил не бросать на тебя тень подозрения.

Это было уже слишком. Я не выдержала и разревелась.

How do you do?

«Хароша сплэтня, девочки, — начал бы эту историю пан Незабудко. — Горислава спыть з нашим следователем. Теперь нам повна лафа. Можно душить консультантив пачкамы. У ментуре в нас надьожни крюкы».

Если сравнивать наши отношения с Михаилом и мои предыдущие романы, то сравнение получится в основном в пользу Михаила. Мой первый «серьезный» любовник был женат и не собирался разводиться. Мы встречались три года, в течение которых виделись раз восемь. Он жил во Львове и приглашал меня время от времени на уикенд в какой-нибудь понтовый отель за городом. Его проблема была в том, что он не умел отдыхать. Хотя, если совсем уж точно, это была моя, а не его проблема. Он от своего неумения не страдал. Каждое утро начинал с просмотра бизнес-новостей и чтения газет, потом делал десятка два деловых звонков, отдавал распоряжения сотрудникам фирмы, что-то записывал в блокноте. Не было исключением и утро в отеле со мной.

Чтобы избежать шквала информации о курсах валют и изменениях в налоговом законодательстве, я проводила утро в ванне. Потом мы занимались любовью, прерываясь для того, чтобы высморкаться и прокашляться (каждая наша встреча почему-то сопровождалась взаимной простудой, наверное, это не очень хорошо по Фрейду). Занимались мы сексом долго и настойчиво, это чем-то напоминало упражнения на тренажерах, когда удовлетворение приходит не столько от процесса, сколько от чувства усталости. Мы занимались любовью, потому что были любовниками, а это налагало на нас определенные обязательства.

Потом мы шли куда-нибудь завтракать и вяло разговаривали. Во-первых, из-за усталости. Во-вторых, из-за нехватки взаимно интересных тем. В-третьих, он чувствовал себя растерянным, когда не нужно было куда-то бежать и что-то решать. Дома он в выходные, как правило, работал. Жена с дочерью проводили время автономно. Он был женат пять лет и хорошо относился к своей жене, хотя часто ей изменял. Подозреваю, не потому, что ощущал в этом потребность, а потому, что в его кругах было так заведено.

Он оживлялся, когда я спрашивала его о бизнесе, и начинал зевать, когда разговор переходил на что-то другое. Не потому, что все остальное его не интересовало, а потому, что его больше интересовал бизнес. Он очень хорошо ко мне относился, делал дорогие подарки, был образованным и начитанным человеком и беспокоился о моем будущем. В начале наших отношений мы часто общались по телефону, и он говорил, что чувствует угрызения совести из-за того, что встречается со мной, тогда как моя личная жизнь не устроена. Если бы я нашла себе кого-то постоянного, ему было бы легче на душе. Такой подход казался мне странным, ведь логично было бы как раз наоборот, но я ничего не говорила об этом своему первому «серьезному» любовнику Тогда мне было двадцать, ему — двадцать семь, но мне часто казалось, что старше он лет на тридцать.

По сравнению с ним Михаил, во-первых, не женат, во-вторых, не интересуется бизнес-новостями, в-третьих, не любит говорить о работе. Хоть и пользуется точно таким же дезодорантом. Да и свободного времени у него практически нет, а это также настораживает.

Мой второй «серьезный» любовник был младше меня на пять лет. Мне было двадцать пять, ему — двадцать. Я училась за границей и приезжала на летние каникулы. Моей стипендии хватало на роскошное по тогдашним ценам проведение каникул, и мы ехали куда-нибудь вдвоем на месяц или полтора. Как правило, на море, снимали домик и ни в чем себе не отказывали. Он учился на художника, жил на стипендию, имел больных родителей в деревне и иногда неделями перебивался с хлеба на воду. От предлагаемых мной денег отказывался, позволял только платить за наши общие каникулы.

Мы встречались три года, на протяжении которых провели вместе два месяца. Однажды кто-то из подруг мне написал, что он изменяет мне с соседкой по этажу в общежитии. Я приехала на несколько дней без предупреждения и ничего подозрительного не обнаружила. Через несколько месяцев мы поехали вместе в короткий зимний отпуск. Все было как всегда, то есть хорошо. Перед отъездом он занял у меня солидную сумму денег. Больше мы не виделись. Я слышала, что он переехал жить в столицу.

В сравнении с ним Михаил значительно менее чувственный, гораздо более занятой, хуже выглядит и лишен того особого шарма, которым наделены влюбленные двадцатилетние юноши. Эта романтика ночных блужданий по городу и серьезных разговоров про всякие глупости, это умение радоваться каждому поцелую, улыбке, удачной прическе или телефонному разговору, эти цветы без причины и адреналиновые вспышки при каждом упоминании о запланированной на вечер встрече. Зато Михаил хорошо зарабатывает, имеет собственную неплохо меблированную квартиру, подходит на роль будущего мужа и отца семейства, вряд ли будет изменять мне с соседкой по этажу и не занимает у меня солидных сумм. Да их у меня, кстати, теперь и не бывает.

Самое существенное различие моего отношения к Михаилу и отношения к предыдущим любовникам в том, что я не могу ему полностью доверять. Не то чтобы я что-то скрывала, нет. Все, о чем он спрашивает, я честно рассказываю. Но каждый раз, когда наступает момент для особо доверительных разговоров, у меня внутри вырастает какой-то невидимый барьер, и через него не удается переступить. Возможно, это зрелость, возможно — глупость, а может быть, такие моменты приходятся на неблагоприятные дни месячного цикла. А ведь известно, что таких дней в цикле большинство.

Как можно любить втроем

Эта троица, безусловно, принадлежит к числу самых колоритных моих знакомых. Меня всегда умиляли их отношения, а особенно то, что каждый из них тайком от остальных время от времени выбирает меня на роль своего исповедника, точнее, исповедницы, хотя такого понятия, наверное, не существует. Семен Иванович — солидный бизнесмен в возрасте между 45 и 50 (точную цифру он старательно скрывает от всех, кажется, даже от себя). Наша газета ежедневно печатает список именинников, в который входят известные и уважаемые в городе люди. Каждый год, когда наступает день рождения Семена Ивановича, он звонит в редакцию газеты и всех, от главного редактора до охранника, просит уменьшить его возраст. В прошлом году, согласно нашему календарю, он помолодел на пятилетку, а в этом — уже на десятилетие. В случае невыполнения его просьбы он может, например, навсегда прекратить рекламироваться у нас. А мы, разумеется, к этому не стремимся, потому и выполняем просьбу Семена Ивановича. Но если в будущем он помолодеет еще хотя бы на десяток лет, то станет неубедительно выглядеть в роли директора такого солидного концерна. Не говоря уже о нашем имидже перед лицом осведомленных читателей, которые замечают «ошибку» и сообщают об этом редакции по телефону.

Семен Иванович открыл в нашем городе эротический бизнес. Именно благодаря ему здесь появились не только первые секс-шопы, но и первые автоматы с презервативами на территориях школ, первые цветные журналы с изображением обнаженных женских тел. И пока только женских. Семен Иванович — консервативный и патриархально настроенный мужчина, поэтому факт существования и необходимости мужской эротики активно игнорирует. Семен Иванович основал и первую всеукраинскую сеть доставки товаров из секс-шопов почтой.

Начинал Семен Иванович давно, с полулегальной, а если точнее, то нелегальной торговли этими товарами среди знакомых и знакомых своих знакомых. Привозилось все из-за границы, в ящиках, где сверху лежали лук, чеснок, помидоры и болгарский перец, вследствие чего снежно-белые и полупрозрачные юбочки резиновых кукол с округлыми формами и отверстиями в нужных местах могли приобретать едва заметный запах, который многие мужчины, по слухам, даже считали эротическим. С работниками таможни в случае каких-либо недоразумений рассчитывались теми же товарами, иногда — наличными, объясняя, что все это «для домашнего пользования босса». Таможенники шутили на тему могучего темперамента босса, но не жаловались, ведь поездки «за товаром» почти каждую неделю гарантировали им стабильный доход.