Просто хочу (СИ) - Пожидаева Ольга

В Москве. И тогда она тоже заперлась в ванной, а я сходил с ума.

Но ведь сейчас все хорошо. Все было просто прекрасно.

Что могло измениться за одну ночь?

— У тебя болит что-нибудь?

Из-за двери послышался злобный смех:

— Живот болит, потому что я, мать твою, не беременна. Не беременна, Крис! Опять! Я просто пустышка.

Слова отлетали эхом от кафельных стен и били по моему слабому месту — по моей девочке.

Дерьмо, это выше моих сил.

— Софи, прекрати! Ну начались у тебя месячные, что за трагедия?

Я перестал мучить дверь, понимая, что она не откроет.

— Без трагедий. Банальная драма. Уйди, Кристофер. Ничего не выйдет. Просто уйди прямо сейчас, — она выдавливала из себя слова, заикаясь и всхлипывая.

— Никуда я не уйду, — отрезал я.

Жуткая догадка обожгла разум.

— Откуда такие мысли? Ты была у врача?

Меня заколотило. Неужели выкидыш не прошел даром? Неужели из-за этого опять не вышло? Неужели я так виноват, что нет ни одного шанса все поправить?

— Была… — пискнула Софи.

Я стукнулся головой об дверь.

— Ты когда-нибудь научишься выдавать мне информацию в свежем виде? Что врач сказал? Что-то не так?

Услышал, как она опять всхлипывает, одновременно хихикая.

— Все так. Сказал, что надо п-п-пытаться.

— Черт, ну и почему ты меня гонишь? — камень с души свалился, — Все получится. Подожди немного и…

— Ахахахаха. Подождать? Чего? Когда тебе наскучит со мной развлекаться? Когда ты пошлешь к черту чувство вины и свалишь к своим силиконовым мочалкам?

Вот он — момент истины — платёж по старому счету. Всё шло к этому. Прошлое не отпустит нас, пока мы не отпустим его.

Софи держалась крепко. Да и я абстрагировался от событий двухгодичной давности с переменным успехом.

— С чего ты это взяла?

— С того поцелуя с телкой на крыльце дома твоих родителей.

— Все не так. Это не то, что ты думаешь… — я нес какую-то пургу, мялся.

Ну а что же это, если не то? Оно самое.

— Ой, я тебя умоляю, Крис. О чем тут еще думать? Или ты ей премию натурой выписывал? — гавкающий истерический смех.

Сарказм бил меня больнее банального: ты блудливый кобель.

— Я представляю, как ты Дина поощряешь, — ядовито закончила Софи.

Она опять подавилась всхлипывающим хохотом. Я дождался пока останутся лишь всхлипы и тихо нежно, как только мог, сказал:

— Мне плевать на всех, кроме тебя.

— Ты свалишь, а я буду куковать: ни тебя, ни ребенка.

— Никуда я не денусь, даже если ты будешь выталкивать меня взашей.

— У меня совсем ничего не останется, — она меня не слышала.

— Мы можем хоть сейчас пожениться…

Десять секунд молчания.

— Дурак ты, Мэйсон.

— Я не знаю, как тебе еще доказать, что я рядом. Я здесь, понимаешь? И буду здесь. Никуда не уйду. Открой дверь и убедись.

Она опять заплакала.

Чёрт, я кретин. Все время не то говорю! Только что, сидя на полу, предложил любимой девушке выйти за меня замуж, мотивируя это какой-то невнятной херней.

Вот мудак.

Вцепился себе в волосы от отчаяния. Кажется, сейчас полскальпа выдеру.

— Прости меня, — выдохнул я, не зная, что еще сказать, — Мне так жаль, детка. Прости.

Через несколько секунд щелкнул замок. Дверь открылась. От неожиданности я чуть не треснулся затылком о кафельный пол.

Софи несколько мгновений смотрела на меня, сидя на коленях, а потом быстро заползла ко мне на руки. Мы вцепились друг в друга мертвой хваткой, разбивая отчаянье вдребезги. Так и сидели какое — то время, пока она не перестала всхлипывать.

Уложив её в кровать, я пошел на кухню. К черту условности, ей нужно выпить. Я профан в вопросах женской психологии с отягчающими в виде ПМС. Главное — отключить этот марш тараканов в её голове.

Наполнив бокал красным вином, я протянул его Софи. Она выпила залпом. Оставив бутылку на прикроватной тумбочке, я лег в постель и обнял её. Какое-то время мы провели в тишине. Софи была очень тихой. Вдруг она встала, прошла к полкам с дисками, что — то выбрала и включила систему.

Хмм. Ну, кино так кино. В чем подвох?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Забравшись на кровать, она потянулась, схватила бутылку с вином. Словно игнорировала моё присутствие, внимательно смотрела на экран, где пошла первая заставка.

Я напрягся. Этого еще не хватало.

Я узнал ролики компаний, у которых снимался, до последнего надеялся, что это будет другой фильм. Но не повезло. Софи выбрала экранизацию скандально бестселлера, где я (то есть мой герой) совокуплялся со всеми персонажами женского пола.

Когда дошло до первой сексуальной сцены с прямым участием моих первичных половых признаков и женской задницы, Софи застыла. Я замер, наблюдая боковым зрением за её действиями. Горлышко бутылки так и осталось в полуоткрытых губах, которые она периодически сжимала плотным кольцом вокруг темного стекла.

На экране моя рука скользнула в женскую промежность.

Я продолжал коситься на Соню. Ее дыхание участилось. Поставив бутылку на тумбу, она медленно облизнула губы и посмотрела на меня.

Не терпящий возражения взгляд, в котором плескалась ревность, похоть, негодование.

В один прыжок она оседлала мне бедра и впилась губами в мой рот поцелуем без намека на нежность. Я обалдел, но виду не подал. Моего мнения никто и не спрашивал: разъяренная тигрица была на своей территории и давала понять, кто здесь главный.

Яростно отшвырнув мои руки со своих бедер, Софи начала целовать мой торс, пощипывая соски. Она спускалась все ниже, ерзая попой по моим бедрам к коленям.

Когда её губы достигли пупка, она резко выпрямилась. Глядя мне в глаза, Софи накрыла ладонью мой пах и аккуратно сжала.

Я зашипел.

Её пальцы потянули завязки пижамных штанов. Я откнинул голову назад, прикрыл глаза.

Лежи, Мэйсон, не дергайся. Пусть девочка возьмёт, свое.

Глава 9. Нас нет

Вот такой денек у телевизора. Не сказать, что меня порадовал фильм, но главный герой был бесподобен.

Мой герой.

Только мой.

Я не могу делить его ни с кем. Это так же глупо, как и распыляться самой.

Такой странный день. С самого утра я успела сорваться, напиться и поиметь Кристофера Мэйсона.

Кто сказал, что минет — унизительное занятие? Бред. Я чувствовала себя королевой стоя на коленях, ведь он не смел и пикнуть. Мы не возвращались к разговору, вообще почти не говорили.

Я пыталась его не замечать, а он лишь трогательно обнимал каждые пять минут.

Кристофер разбудил меня утром поцелуями, взяв обещание, что я приеду к нему на съемки. Я даже вытащила свой зад из постели, чтобы проводить до двери и выдавила на прощание улыбку. Он поцеловал и уехал по делам, оставив меня в растрепанных чувствах.

Я шаталась по квартире, натыкаясь там и тут на следы его присутствия. То, что еще недавно было моим маленьким раем, сегодня очень смахивало (нет, не ад) на чистилище. Я была в какой-то невесомости, а очень хотелось вернуться на землю и стоять крепко, двумя ногами.

Было бы замечательно, если бы рядом стоял Мэйсон.

Зачем он заикнулся о женитьбе?

Для чего?

Неужели Ники донесла все семье, и они опять давят на него?

Или это он сам?

Угу, конечно. Мечтай дальше!

Нет, определенно, он изменился после того, как Ники нас застукала. Крис и раньше не давал мне проходу, а сейчас и вовсе перекрыл воздух своими нежностями, повышенным вниманием, еще более говорящими взглядами.

Стоп, Соня, а если — это все твои фантазии?

Я выключила сердце и обратилась к разуму.

Жду от него любви?

Да.

Почему назвала его дураком вместо того, что бы поймать на слове и потащить в Вегас?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Разве мало, того, что есть сейчас?

Много. Больше, чем когда-либо, но этого недостаточно.

Устав от собственных мыслей, я отослала смски Киру: «Я в раздрае. Позвоню завтра» и Кристоферу: «Извини за сумбурный день. Приеду завтра». Отключила телефон, привела себя в порядок и поехала к океану. На хвосте висели машины с журналистами. Даже больше, чем обычно. Они не унимались и на пляже, щелкали камерами, словно надеялись, что я вот-вот разденусь до гола и нырну в воду, чтобы красиво утопиться.