Кам - Алайна Салах

или еще лучше - шлепнуть его по лбу газетой. Приходит сюда в мой обеденный перерыв и несет какую-то ахинею.

— Если вы все сказали, то нам пора прощаться, - выговариваю я с фальшивой улыбкой. — Мой аморальный труд не терпит отлагательств.

Ничего не ответив, мужик встает и, приложив руку к груди, слегка кланяется. На секунду задержавшись на его удаляющейся спине, я возвращаюсь к переписке с Антоном и мысленно негодую: как явный конкурент Камиля и Булата, он ищет слабое звено. Не на ту напал, клоун перезревший.

67

Об этой истории с горе- вербовщиком я благополучно забываю и вспоминаю лишь на очередном свидании с Камилем. На этот раз он пригласил меня поужинать в гламурный суши-бар. Если, конечно, фразу «Поедешь со мной перекусить?» можно считать приглашением на свидание. Иногда я задумываюсь: а не слишком ли я лояльна к его неумению ухаживать, если даже нахожу это милым?

-- Слушай, а ты знаешь какого-нибудь Виктора? – спрашиваю я, предварительно смахнув слезы, выступившие от съеденного васаби. – Среднего роста, волосы наполовину темные, наполовину седые, разговаривает как ведущий с центрального канала, одет дорого. Лет ему на вид от пятидесяти до ста. Я не разбираюсь в возрасте, ты в курсе.

-- Погорельцев, что ли? – подумав, произносит Камиль. – По описанию похож. А что с ним такое?

-- Подсел ко мне в обеденный перерыв. Не знаю, то ли совпадение, что он очутился в том же кафе, то ли следил. Знает мое имя, и то, где я работаю, при том, что я его вижу впервые.

Нахмурившись, Камиль откидывается на спинку стула и делает характерный кивок подбородком: мол, продолжай.

-- Ну в общем, Погорельцев он или нет, но тебя с Булатом знает. Сказал, что в его большой и классной фирме как раз пустует место маркетолога и он бы хотел, чтобы им была я, - говорю я как можно небрежнее. Не рассказать о случившемся я не могла, но сейчас отчего-то ощущаю неловкость, словно пытаюсь набить себе цену.

-- И..?

-- И он предложил мне платить больше, чем вы, - огрызаюсь я, еще больше раздосадованная холодной сдержанностью Камиля. Сидит и сверлит меня глазами так, будто я успела продать все его секреты. – Я отказалась. Но если ты будешь смотреть на меня с таким видом, я, пожалуй, еще раз наведаюсь в ту забегаловку и приму его предложение.

-- А как я на тебя смотрю? – на лице Камиля появляется ироничная улыбка. – Просто задумался о том, как он тебя нашел.

-- То есть, ты понял, о ком идет речь?

Камиль кивает.

-- Да, это точно он. Погорельцев имеет бизнес, связанный с реализацией запчастей и подержанных авто - то есть он наш прямой конкурент. Правда, чуть менее успешный, - добавляет он с усмешкой.

Я испытываю облегчение. Кажется, Камиль ни в чем меня не подозревает. Да и в чем меня можно подозревать? Захотела бы уйти – просто написала бы заявление на увольнение.

-- Про то, что он менее успешен, я так и поняла. Тебя и Булата он явно недолюбливает, - шутливо кривлюсь я, не будучи уверенной стоит ли передавать Камилю слова этого Виктора о нелегальности их бизнеса и «серых» продажах.

-- У нас с ним давняя история взаимоотношений. И кстати, Погорельцеву никак не сто. Он мой ровесник.

Все, что мне остается после этих слов – так это еще раз восхищенно оглядеть плечи Камиля, обтянутые темным лонгсливом. В чем его секрет? Кровь девственниц? Килограммы съеденного авокадо? Тот мужик в лучшем случае может претендовать на звание его дяди.

-- Я с ним поговорю, -- продолжает Камиль, кажется, не замечая моего плотоядного взгляда, шарящего по его торсу. – Пусть не думает, что может выслеживать и переманивать моих сотрудников.

-- Ой, да не стоит себя утруждать, - поморщившись, отмахиваюсь я. – Ты же меня знаешь. Я ему и сама все доступно объяснила.

Посмеиваясь, Камиль тянется к чайнику, стоящему по центру стола и разливает его содержимое по крошечным чашкам.

-- В этом я даже не сомневаюсь.

Воспользовавшись перерывом в разговоре, я запихиваю в рот суши и сосредоточенно жую. Великолепный вкус рыбы сейчас едва ощутим – я слишком поглощена мыслями о том, что собираюсь сказать. Потому что это очень важно.

-- В общем… -- Я поднимаю глаза, находя его взглядом. – Просто чтобы ты был в курсе: через полторы недели у меня день рождения. Можно сказать юбилей. Двадцатипятилетие ведь можно так назвать?

-- Определенно.

--- Ну так вот. Я еще не решила, как буду праздновать, но то, что праздновать буду – это точно. Вот.

Скрестив ноги под столом, я ловлю себя на том, что нервничаю. Почему? Наверное, потому что такое событие как первый совместный Новый год или день рождения – важная веха в любых отношениях и часто расставляет все по своим местам. Первые подарки, первые поздравления или их отсутствие – словно лакмусовая бумажка определяет, есть ли у вас будущее или нет. В последнее время я все чаще ловлю себя на размышлениях о том, куда ведут нас эти встречи, взаимные шутки и телефонные разговоры. Как долго я и Камиль сможем существовать в вакууме, исключающем появление третьих лиц? В конце концов, моя работа заключается в продумывании стратегии продвижения. Мне важно как минимум иметь представление о перспективах, если не знать наперед результат.

-- Это приглашение? – осведомляется Камиль, не сводя с меня взгляда.

-- Считай, что да. Придешь?

С фальшивой расслабленностью постукивая пальцами по столу, я жду. Если услышу «пока не знаю» или «я подумаю», доем суши – они очень вкусные и их всего три осталось, - а потом встану и уйду. Ибо неопределенность – это точно не моя привычная среда обитания, какой бы очаровательной она поначалу не казалась.

-- Приду, -- отвечает Камиль. – Если есть пожелания по подарку – буду рад выслушать. Этим ты здорово облегчишь мне жизнь.

68

Не знаю, каким образом празднование моего двадцатипятилетия, возникшее как призрачная идея, буквально за несколько дней трансформировалось в едва ли не самое важное событие десятилетия. Все началось с того, что в обеденный перерыв позвонила Алина и поинтересовалась моими планами на этот день. Я ответила, что четкого плана у меня пока нет и неделя это большой срок, чтобы придумать, где праздновать день рождения.