Ярость ацтека - Гэри Дженнингс

– Я обязан тебе жизнью, – сказал Карлос, передавая мне на ходу бутыль с вином. – Этот проклятый lépero меня провел. Если бы не ты, они наверняка бы меня прикончили. Спасибо тебе, Хуан. Ты настоящий герой.

– Por nada, сеньор. Ничего особенного.

– Понимаешь, лично мне все равно, какая у кого кровь, но другие судят иначе. Вот почему сегодня вечером, даже после того, как ты спас мне жизнь, ты не мог разделить со мной трапезу: другие члены экспедиции могли обидеться. Получается, мой спаситель вынужден есть со слугами.

Я пожал плечами.

– Я обычно и ел со слугами, дон Карлос. Я знаю свое место.

Он отпил большой глоток вина.

– Перестань называть меня «дон». Мой отец был мясником, и я попал в университет лишь по счастливой случайности: один богатый человек решил, что у меня есть способности, и согласился оплатить мою учебу.

– Вы заслужили обращение «дон» тем, как повели себя в минуту опасности.

Он снова бросил на меня озадаченный взгляд.

– После того что случилось сегодня, мне, наверное, самому следует обращаться к тебе на «вы» и называть «доном».

– Я бедный человек, и для меня большая честь, что...

– Слушай, хватит прикидываться. Ты то и дело сбиваешься со своего нарочито простонародного диалекта на правильный испанский. А помнишь, как ты заговорил со мной после того, как загнал в пропасть того lépero?

При этих словах Карлоса меня охватило тревожное предчувствие.

– А что я такого особенного сказал?

– Не что, а как. Ты говорил по-каталански.

Мое сердце забилось.

– Ну и что, мой покойный хозяин был родом из Барселоны. Я слышал, как он говорил на этом языке, много раз.

– Любопытно: ты говоришь то по-каталански, то на кастильском диалекте...

– Но мой покойный хозяин...

– Бог с ним, с твоим хозяином. Дело даже не в твоем знании того или иного языка, а в интонации, в манере говорить. Ты стараешься подражать простолюдинам, но при этом постоянно сбиваешься на тон человека из хорошей семьи, не пожелавшего учиться, но усвоившего манеру говорить от тех, среди кого вырос.

Я пытался было возразить, но Карлос поднял руку.

– Хуан, я решил специально побеседовать с тобой наедине, чтобы больше к этому вопросу не возвращаться. Ты должен понимать, наша экспедиция состоит не из одних только ученых.

Я это прекрасно понимал. Помимо солдат, осуществлявших охрану, в состав экспедиции входили лица духовные, и один из священников носил зеленый инквизиторский крест. Служители инквизиции постоянно участвовали в экспедициях по изучению индейских древностей, с целью сокрытия и уничтожения любых находок, которые в том или ином отношении могли бы оскорбить церковь или повредить ей. Иначе говоря, этот священник представлял собой шпиона, альгвазила, судью и палача в одном лице, и полномочиями этими его наделила церковь – сила, имевшая в колонии не меньшее, если не большее влияние, чем сам вице-король.

– Через два дня мы отправляемся в Куикуилько. Я найму тебя вместе с твоим мулом по цене, какую мы обычно платим погонщикам. Тебе придется избавиться от твоего груза одежды, потому что твой мул повезет мое снаряжение и личные вещи. Тебя это устраивает?

– Вполне.

– От остальных участников экспедиции лучше держись подальше, но не нарочито, а так, чтобы это не бросалось в глаза. А если, не дай бог, по дороге возникнут какие-нибудь проблемы, не хватайся за мачете. Пусть с этим разбираются солдаты. Понятно?

– Sí, сеньор.

– И попытайся не ходить павлином, особенно когда увидишь хорошенькую сеньориту. С виду ты слишком смахиваешь на кабальеро.

36

Следующие два дня я повсюду ходил за Карлосом, носил его рисовальные и письменные принадлежности. Испанец переносил на бумагу все, что видел, хотя порой эти зарисовки отражали лишь то, что представлялось его воображению. Руины покрывала обильная, не поддающаяся расчистке растительность, скрывавшая не только их тайны, но и зачастую даже очертания.

– Ты понимаешь, Хуан, что за чудо это место? – сказал мне Карлос однажды вечером, когда мы ели тортильи с начинкой из перцев и бобов. К моему удивлению, испанец не особенно жаловал говядину и пшеничный хлеб, а больше налегал на «пищу пеонов», находя ее полезной и вкусной.

– Очень славное местечко, – пробормотал я, не испытывая интереса к былым временам и деяниям тех, кто давно умер.

– Ах, дон Хуан, я вижу по выражению вашего лица, что вы с пренебрежением относитесь к забытым достижениям жителей этого древнего города. Но может быть, вам будет небезынтересно узнать один из его секретов?

Он огляделся по сторонам, желая убедиться, что нас никто не подслушивает.

– Могу я положиться на тебя, Хуан? Я доверяю тебе: во-первых, ты спас мне жизнь, а кроме того, похоже, ты не из праздных болтунов.

«Интересно, – мелькнуло у меня в голове, – уж не нашел ли Карлос спрятанный среди древних развалин клад? Эх, некая толика индейских сокровищ позволила бы мне купить шикарный дом в Гаване».

– Конечно, сеньор, я буду держать язык за зубами.

– Ты слышал про Атлантиду?

– Нет, а что это?

Он ухмыльнулся, как маленький мальчик, который знает ответ на вопрос школьного учителя, и принялся рассказывать:

– Это остров в Атлантическом океане, он лежал к западу от Гибралтарского пролива, между Европой и Америками. Мы знаем об этой погибшей цивилизации только из двух диалогов Платона. Там говорится, что остров находился за Геракловыми Столпами: в те времена это название использовалось для обозначения высот, обрамляющих вход в Гибралтарский пролив. Можно сказать, что это был маленький континент, ибо по площади Атлантида превосходила земли Малой Азии и Ливии.

То была богатая и могущественная империя, и жители ее покорили большую часть Средиземноморья, пока их не остановили греческие воины. Однако самым страшным врагом Атлантиды оказались не греки и не войны, а чудовищное землетрясение, уничтожившее эту страну и погрузившее остров в океанскую пучину.

– Но какое отношение это имеет к Теотиуакану? – спросил я, хотя мне куда больше хотелось поинтересоваться, а не связано ли это с какими-нибудь сокровищами.

– Некоторые ученые полагают, что незадолго до гибели Атлантиды она направляла экспедиции в Америку с целью колонизировать этот континент и что индейцы являются потомками атлантов. Правда, другие считают индейцев потомками монголов, которые переправились на дальнем севере через лед Берингова пролива. Но монгольская теория имеет слабые места: она не объясняет, почему жители Америки и Азии внешне так отличаются друг от друга, равно как не вписывается в нее и тот факт, что у индейцев имелась очень древняя и достаточно высокая культура, подтверждением чему служат руины здесь, в Теотиуакане, Чолуле и Куикуилько.