Удивительный взгляд (ЛП) - МакШейн Мелисса

— Ты же знаешь, что нет, — сказала София. — Я бы не стала этого делать, если бы была какая-то альтернатива.

Дафна принесла ей чашку чая.

— По крайней мере, ты кое-чему научилась, так что это не было пустой тратой времени, — сказала она.

София отхлебнула чаю и обнаружила, что он чуть теплый, но тем не менее освежил ее.

— Я думаю, что смогу сама сидеть, Сеси, спасибо тебе за помощь, — сказала она. Сеси скептически посмотрела на нее, но сменила позу, чтобы не прижиматься к ней так сильно.

Льюис рисовал карандашом линии на карте, соединяя пронумерованные точки, указывая направление стрелками.

— Это путь, который избрал Бейнс, — сказал он. — Он перемещал пресс шестнадцать раз… семнадцать, если считать то место, которое он занял сейчас и которое скрыто от нас его способностями… но это было только в семи местах. Я считаю разумным сказать, что это единственные места, к которым он имеет доступ. И вот здесь, — он постучал пальцем по цифре 16, - это было в последний раз.

— Но он не следует шаблону, — сказала Сеси. — Если бы он делал круг, ты мог бы указать на следующее место, но здесь это не так.

— Но у него есть часть схемы, — сказала Дафна, — потому что он никогда не возвращается в предыдущее место.

— И до этого тоже, — сказала София. Она коснулась номера 16. — Итак, пресс больше не здесь, и его нет ни в одном из этих двух мест. Это означает, что есть только четыре места, где он может быть. И все, что мне нужно сделать, это точно определить, какие это места, какие здания, я имею в виду, а затем мечтать о них, как они есть в данный момент. И один из них будет содержать пресс. Способность Бейнса не может остановить такие сны.

Некоторое время все сидели молча. Затем Льюис сказал:

— Уверен, что ты знаешь, о чем я думаю…

— … то есть мы не можем действовать на основании этого знания, — сказала Дафна. — Нам нужен кто-то, кто сможет арестовать Бейнса и его людей.

— И арест Бейнса все еще не связывает лорда Эндикотта с преступлением, — сказала Сеси.

— Думаю, что да, — ответила София. — Весь смысл выслеживания Бейнса заключался в том, что все мои мечты о том, чтобы поставить лорда Эндикотта на колени, указывали на Бейнса, как на ключ к этому результату. Поэтому, даже если я не могу сказать, почему он так важен, я верю, что судьба лорда Эндикотта связана с ним.

— Тогда что же нам делать? — спросила Дафна, вскакивая и начиная ходить по комнате. — Мы могли бы сами пойти к прессу и пригрозить, что сдадим его.

— Он не испугается этой угрозы, потому что должен знать, что у закона нет доверия ко мне, и у него есть все те люди, которых он без колебаний обратит против нас, — сказала София.

— И даже если ты обнаружишь, где сейчас находится пресс, Бейнс перемещает его так часто, что, скорее всего, он исчезнет к тому времени, как кто-нибудь появится, — сказала Сеси. — А это значит, что знание узора не поможет.

Снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь звуком шагов Дафны по ковру.

— Я думаю, нам следует оставить это на ночь, — сказал Льюис. — Возможно, мы найдем решение после хорошего сна.

— Ну, я не думаю, что буду спать вообще, — сказала Дафна, — но я вернусь утром. — Она исчезла с обычным хлопком.

— Я тоже, — сказала Сеси. Она попыталась встать, но не смогла, морщась от боли.

— Ты должна была что-то сказать, Сесилия, — сказал Льюис. Он помог ей подняться на ноги. — Я позову доктора Гарланда.

— Нет, мне просто нужно немного полежать. Но сначала я хочу поужинать. Как ты думаешь, кухарка не будет возражать, если мы поедим пораньше?

— По-моему, кухарка так заботится о твоих нуждах, что покормит с ложечки, если в этом возникнет необходимость, — сказала София, — и я признаю, что сама очень голодна.

Она ела, не чувствуя вкуса пищи, и весь вечер плыла по течению, почти не участвуя в разговоре. Льюис и Сеси казались такими же отстраненными. Она надеялась, что они думают о решении этой проблемы. Сама она не видела другого выхода, кроме как снова попытаться заручиться помощью сэра Артура Роули. Если он вообще будет ее слушать. Если только он не арестует ее сразу, как только увидит. То, что никто из магистратов Боу-Стрит еще не появился на пороге, не утешало ее так сильно, как могло бы; насколько ей было известно, сыщики с Боу-стрит занимались расследованием истинности или ложности утверждений лорда Эндикотта, и это была просто отсрочка судьбы.

«Ты можешь послать весточку мистеру Ратлиджу», — сказал ей тихий идиотский голосок в ее голове, когда она устроилась на ночь. Она закрыла глаза, отвергая его предложение. Он слушал ее не больше, чем сэр Артур. «Ты этого не знаешь», — сказал тот же глупый голос. «Он верит в твои сны».

— Во все, кроме одного, — сказала она вслух и покраснела. Как неловко, что она так разговаривает с собственной головой. Она просто хотела, чтобы он поверил ей, и даже не могла подумать о том, чтобы унизить себя подобным образом, пойти к нему и попросить его о хорошем мнении. Она была такой дурой.

Она спала и видела сны, двери открывались за дверями бесконечными рядами, которые вели только к другим дверям. Она прошла сквозь них, ища что-то или кого-то, но это было так, словно она обладала сомнительным даром Бейнса, и ее желания менялись момент за моментом, так что как только она сосредотачивалась на одном предмете, он исчезал, оставляя ее снова в неизвестности.

Затем она увидела вдалеке лорда Эндикотта, покрытого бабочками, и попыталась последовать за ним, но он всегда был впереди нее, смеясь и убегая, как будто это была чудесная игра. Двери становились все темнее и кривее, как тогда, когда она выслеживала Кинга. Ей снова показалось, что она бежит по мертвому лесу, чьи ветви путаются в ее волосах и одежде, царапают и колют ее, так что ей пришлось прокладывать себе дорогу, следуя за яркой фигурой лорда Эндикотта, которая всегда оставалась чистой, сколько бы кустов ежевики ни стояло между ними.

Она поняла, что мистер Ратлидж здесь, еще до того, как увидела его, почувствовала его руку на своей, как он держал ее в карете, а потом он оказался между ней и лордом Эндикоттом, полностью преградив ей путь. В ее сне он был огромным великаном, гораздо больше, чем в жизни, и он держал ее за руку, чтобы она не могла обойти его. Он был на пути ее мести, и она вырвалась из его хватки, но он смотрел на нее своими темными, пристальными глазами, и она знала, как это бывает во сне, что если бы она только смогла найти путь мимо него, он никогда бы больше не беспокоил ее.

Какое-то время она стояла, глядя на него, надеясь увидеть какой-то знак, что-то, что подскажет ей, что делать, но он ничего не сказал, только снова потянулся к ней. Почему бы ему не помочь ей отомстить лорду Эндикотту? Она вывернулась из его рук, метнулась вокруг него, и он исчез, оставив ее лицом к лицу с ее заклятым врагом. В руке у нее был пистолет; она подняла его, нажала на спусковой крючок и, проснувшись, обнаружила, что рыдает, сама не зная, от каких чувств у нее текут слезы. Она вытерла лицо одеялом и снова свернулась калачиком в постели, не имея сил даже взглянуть на часы, чтобы понять, в какой час ее разбудил кошмарный сон.

Остаток ночи она спала беспокойно, просыпаясь каждый раз, когда ей снились сны, а утром обнаружила, что сидит в постели, уставившись на освещенный квадрат окна и ни о чем не думая. Она была не ближе к разгадке, чем прошлой ночью. Она устало поднялась и позвала Битон. Возможно, Сеси, Льюис или Дафна что-то придумали.

Но когда она пришла на завтрак, Льюис сидел один, его глаза были затуманены, как будто он спал так же беспокойно, как и она.

— Сеси сегодня очень плохо себя чувствует, — сказал он. — Я вызвал доктора Гарланд.

— Ты должен был разбудить меня. Я бы помогла тебе с ней прошлой ночью.

— Я подумал, что лучше бы кто-нибудь из нас был настороже, чтобы присматривать за ней сегодня утром, а я все равно не смогу заснуть. Я пойду спать, как только поем, если не возражаешь.

— Нисколько. Доктор скоро будет здесь?