Взломать стихию - Александр Юрьевич Прокудин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это все поняли! – горько воскликнула Гуляра.
– … но и не Стибелис, – закончил Черешнин.
Жена повернулась к нему, ожидая продолжения – а вдруг в нем действительно кроется возможность на спасение девочки?
– Это кто-то еще, третий, – произнес Иван, насколько мог твердо. – И Варвара сейчас у него. И, я уверен, он ее пока… Пока не… Она должна быть жива.
Следующие двадцать минут Иван делился с Гулярой сделанными им за несколько суток размышлений выводами. Она слушала, не перебивая, молча глядя прямо перед собой в больничную стену.
– Не знаю я пока только одного, хоть это и самое главное, – завершил Черешнин. – Кто настоящий маньяк. Есть одно предположение, его сейчас должны проверять. Я звонил Манину, он пообещал, что сделает все возможное…
– Он не поможет, – вдруг заметила на это Гуляра.
– Почему? – удивился Иван такой категоричности.
Вместо ответа Гуляра осторожно села на кровати. Иван помог, поддержав ее под локоть.
– Принеси мне одеться, пожалуйста, – попросила она. – К Манину мы все равно съездим.
Не видя возможности спорить, Иван повиновался. Надеясь, узнать, что имеет в виду его очнувшаяся супруга по дороге к ее бывшему начальству.
Глава 2
Ненависть к насекомым
Больше всего на свете он ценил собственный семейный очаг. Весь остальной мир и интересы других людей всегда были для него где-то в стороне. Но своя семья – это другое.
Все встало на свои места, когда Голоса объяснили ему, что он не отсюда. Вот откуда это равнодушие, которое он испытывал по отношению ко всем остальным. Причем совершенно справедливо.
Смотрите сами. Разве можно всерьез сочувствовать муравьям и букашкам? Мимо них можно проходить, не причиняя вреда. Можно даже оказывать им пользу – случайно, не намеренно. Не задумываемся же мы, на самом деле, что «творим добро» для крыс, голубей и навозных мух, выбрасывая мусор на помойку, который они потом пожирают, благодаря чему потом живут?
Он никогда не топтал насекомых специально – только если они причиняли неудобства. Или, как в случае с «проводницами», когда ему нужны были они сами. Точно так же рыбак использует червей, мотыля и опарыша для того, чтобы выловить нужную ему рыбу. И никто, никто его за это не имеет права судить!
Но пробравшихся в дом паразитов – уничтожают. С этим тоже вряд ли кто-то будет спорить. Так он и попытался поступить с настырными Черешниными – попробовал раздавить их, словно выводок мерзких мокриц. Отравить, как термитов, подтачивающих то великолепное здание, которое он возводил почти год.
И как же он оказался прав!
«Личинка» Черешниных – их новорожденная дочка – по иронии судьбы, еще и выудит ему самую последнюю, большую и вкусную рыбу.
Несмотря на то, что супругам удалось выжить, теперь он ничуть их не боялся. Как бы ни были расторопны эти доморощенные детективы, а добраться до него у них просто не хватит времени. Тем более, он запутал следы так эффективно, что никому не придет в голову искать на роль маньяка кого-то другого, кроме и так уже гениально сыгравшего ее бывшего алкоголика Стибелиса.
Но вообще – План чуть было не сорвался, он изрядно понервничал.
Пришлось отступить от правил. Раньше он не трогал тех, кому было меньше тридцати лет. И уж тем более младенцев.
Но… ничего страшного.
Четких правил насчет этого пункта Голоса ему не давали. И возражений, когда в его голове возникла эта схема, от них тоже не последовало. А ее реализация давала сразу несколько положительных моментов: первое – окончательно решался вопрос, кто подставлялся на роль маньяка, второе – исчезали проблемы с теми, кто знал больше всех и мог снова начать распутывать ведущий к нему клубок нитей, третье – он точно доводил свой План до завершения!
Со Стибелисом все вышло легко и изящно. Он заявился к гинекологу домой под вечер. Увидев в дверной глазок, кто стоит перед дверью, врач не мог себе позволить ее не открыть. По его же просьбе он сам включил программу с базой на своем компьютере. Дальше пришлось применить силу – одними уговорами тут уже было не обойтись. Вряд ли Стибелис согласился бы спокойно смотреть, как на его компьютере кончиком карандаша, чтобы не оставлять отпечатков пальцев, набирают его же предсмертное письмо.
Убивать его до того, как будет похищена девочка и прикончены настырные детективы, было нельзя. Экспертиза могла поднять тревогу. На несколько часов это продлило Стибелису жизнь. Вырубив врача хлороформом, он связал ему руки. Так, чтобы не осталось следов – стянув большие пальцы сзади тела крепкой пластиковой лентой. Ей же опутал ноги и надежно заклеил строительным пластырем рот. Чтобы не оставить никаких шансов (мало ли как повернутся дела), примотал его шею к ножкам тяжелой кровати, а ноги к батарее. В струнку – даже полностью очнувшись, бедолага не смог бы ничего поделать с собственным положением.
После этого он отправился на квартиру к семейной паре Черешниных. За новой Двенадцатой.
Разобравшись с этим вопросом, он вернулся в квартиру гинеколога, к ее беспомощно лежащему на полу хозяину. Далее он влил в Ашота Яновича не менее полулитра водки, внимательно следя, чтобы тот глотал, не захлебываясь. После чего задушил, повесив на крюке для потолочной люстры.
На этом сложные действия, можно сказать, закончились. Требовалось лишь навести лоск. Убрать обрывки клейкой ленты, рассредоточить по квартире принесенные с собой вещи «проводниц». Подбросить несколько бутылок спиртного, чтобы окончательно создать картину жизни поехавшего крышей одинокого, сорвавшегося с катушек алкаша. Последним штрихом было тело Розы. Легкое, сухопарое, оно быстро перекочевало в багажник машины Стибелиса из его вместительного автомобиля.
Дверь в квартиру мертвого врача он оставил открытой. Теперь оставалось только ждать, когда его кто-нибудь обнаружит. В крайнем случае, всегда можно было это действие спровоцировать, лично послав кого-нибудь из подчиненных проверить: а куда это пропал гинеколог? Не в запой ли пустился часом?
События, однако, благодаря чудом выжившим Черешниным, стали развиваться в несколько другом направлении. Он даже успел ненадолго испугаться: не зря ли затеял настолько сложную игру? Но все же, в самый важный момент, она сама вернулась именно в то русло, которое он определил ей изначально.
Все получилось, как надо.
Осталось всего несколько часов.
У него полностью развязаны руки.
Его никто не будет искать.
Надо только прибрать лишнее. Навести тут тот же лоск, что и в квартире Стибелиса.
Большинство боксов давно уже были приведены в порядок, оставалась только комната Двенадцатой. С недавних пор тоже
