Не могу ненавидеть тебя (СИ) - Савицкая Анастасия Олеговна

— Ты что-то хотел? — интересуюсь я.

Он кривится, услышав мою невнятную речь, а я заливаюсь смехом.

— Что с тобой?

Услышав его вопрос все озорство во мне пропадает. Он еще спрашивает, что со мной? Если я не ошибаюсь он обманул меня, разрушил все надежды и разорвал гребаную душу на мелкие кусочки. И после этого строит из себя чистейшей души человека. Мне противно не то, что смотреть на него, мне противно находится рядом с этим человеком.

— С тебя бы вышел отличный актер, — подымаюсь я со скамьи.

Я собирался обойти его на шатающихся ногах, но он схватил меня за локоть.

— Дэвид…

— Отпусти меня, — рычу я, — Ты мне противен.

Я пытаюсь вырвать руку из его хватки, но он вцепился в нее всей силой. И тогда я прикладываю максимум усилий и одергиваю руку, но не удержавшись на ногах падаю на землю. Ударившись о холодный асфальт головой, перед глазами все окончательно расплывается. Отец помогает мне подняться, но я отталкиваю его, не нуждаясь в помощи. Его помощь мне нужна была, когда я остался один в незнакомой мне стране без финансового обеспечения. Но тогда он лишь пожал плечами и сказал: "Нужно было думать головой перед тем, как распускал руки".

— Дэвид, ты ведешь себя как пятилетний ребенок.

Я лишь усмехаюсь, поднимаясь и отряхиваясь.

— Дай мне хотя бы помочь тебе добраться до дома.

— У тебя была возможность помочь мне добраться до дома. До моего настоящего дома, но ты ее сам отказался от нее.

Не знаю видит ли он мои глаза, но они передают весь спектр эмоций, которые сейчас бушуют во мне. Гнев, печаль, разочарование и отвращение. Все это благодаря ему, благодаря его решениям, которые он принимает, не обсудив со мной. Хотя на кон поставлена моя жизнь, а не его.

— А теперь убирайся от сюда, мне от тебя ничего не нужно.

Все что сейчас происходит в моей жизни, все дерьмо, которое я ношу в себе изо дня в день появилось благодаря ему. Может некоторые правила я придумал себе сам, но они следовали из его. Я оградился от общения с Анаис и Марией из-за него, он пообещал, что придумает достойную причину моего отлета. Но когда Джош рассказал мне, что отец сказал девочкам, я готов был рвать и метать.

— Ему пришлось уехать, простите его.

— А когда он вернется?

— Не знаю… возможно никогда.

Он сказал им, что я никогда не вернусь. Как черт возьми можно было сказать такое людям, которые недавно пришли в себя, которые пережили самый страшный момент в своей жизни. Людям, которые думали, что никогда больше не увидят своих близких.

Увидев подъезжающее такси, я выдохнул. Я наконец уберусь от сюда и его общество не будет меня беспокоить. Только оказавшись в машине за затонированным стеклом, я позволил себе кинуть мимолетный взгляд в его сторону. Он стоял на том же месте и смотрел на машину. Его лицо не выражало никаких эмоций, но глаза выдавали его с потрохами. Я чуть ли не впервые увидел его подавленным, последний раз, он не скрывал своих эмоций пять лет назад в коридоре больницы, где лежала его дочь.

Назвав адрес водителю, я расслабился на заднем сидение и снова закрыл свои эмоции на огромный титановый замок. Никто здесь не должен увидеть настоящего меня. Никто не должен знать, что скрывается за это оболочкой. Я никому не позволю увидеть свою искалеченную и раненую душу и разбитое и измученное сердце.

Оказавшись в квартире, я сразу побрел на кухню. Достав с полки уже открытую бутылку виски, я сделал большой глоток с горла. Алкоголь обжег мне горло, и я снова почувствовал прежнее расслабление. Сделав еще один глоток, я поставил бутылку на стол в тот самый момент, когда в дверном проеме показался силуэт Серхио. Увидев меня в таком состояние его глаза полезли на лоб.

Всего два раза, за прожитые у него почти 4 года, я давай ему возможность лицезреть меня в таком состояние. Сегодня третий.

— Я так понимаю все более чем дерьмово, — присаживается он на стул.

— Именно.

— Тем не менее алкоголь — не выход.

Я лишь усмехнулся и сделал очередной глоток.

— Когда ты стал таким святым?

Мне приходится упираться на стол, ноги не хотят держать меня от слова совсем.

— Я серьезно, Дэвид. Чтобы там у тебя не случилось, забыться не лучший способ, а тем более при помощи алкоголя.

Серхио протягивает руку в попытке отобрать у меня бутылку, но я лишь улыбаюсь и отпиваю с горла в очередной раз. Сейчас это единственный возможный способ не поддаться боли и гневу.

Он и понятия не имеет, что происходит у меня в жизни. Он не знает почему я оказался здесь, что я натворил. Он ничего не знает.

— У тебя нет прав осуждать меня, — я делаю очередной глоток, — Никто не может меня осуждать.

Он задерживает взгляд на мне и уходит.

Вот и хорошо. В одиночестве мне намного приятнее.

Осушив остатки бутылки, я поплелся к себе в комнату, но во входную дверь раздался стук. Кого принесло в такое время суток? Еле дойдя до двери, я открываю ее и удивляюсь. Передо мной стоит отец не менее удивленный чем я.

— Боже, что ты с собой сделал?

— Тебя это должно интересовать меньше всего, — резко отвечаю я, — Что тебе нужно? Я тебе уже все сказал.

— Нам нужно поговорить, но видимо я лучше завтра зайду. Ты не в том состояние чтобы с тобой разговаривать.

Он разворачивается и собирается уходить, но я останавливаю его.

— Нет уж, мы поговорим сегодня. Я устал терпеть твое вранье и пустые обещанья, хватит делать из меня клоуна.

Завтра я планирую забыть все что случилось сегодня и жить как раньше. Так что если он собрался добить меня, то зачем растягивать. Ведь не даром говорят: "Перед смертью не надышишься". Отхожу немного в сторону чтобы пропустить его. Он неуверенно поглядывает на меня, но все же заходит в квартиру.

— И, о чем же ты хотел поговорить? — спрашиваю я, направляясь на кухню.

— Я хотел попросить прощения… но так будет лучше для тебя, для всех нас.

— Старая шарманка, — усмехаюсь я.

— Что?

— Все тоже самое ты мне говорил и в прошлый раз и позапрошлый раз. Ты все время повторяешь одно и тоже, ничего новенького не придумал?

— Я знаю, что это кажется глупым, но так оно и есть. Тебе еще рано возвращаться в Америку… время еще не пришло, сын.

— Не пришло? А когда оно придет? Никогда? Или как ты сказал девочкам: "Не знаю, возможно, никогда"?

Опьянение как рукой сняло. С каждой его новой фразой я чувствовал себя трезвее и трезвее.

— Ты знал, — то ли утверждает, то ли спрашивает он.

— Да, представь себе знал, я знал это все эти пять лет. Удивлен? Но я был удивлен больше, потому что мне ты сказал, что это займет максимум год. Но если ты сбился со счету я тебе напомню, заканчивается уже пятый год, как я нахожусь здесь. Пятый! — перехожу я на крик.

— Я понимаю, ты зол. Но нужно было думать, когда ты махал руками и нанес парню тяжелейшие травмы. Он два года передвигался на инвалидном кресле. Два года, Дэвид.

— Я готов был отсидеть свой срок, я знаю, что я облажался, но он это заслужил! И никто, никто меня в этом не переубедит!

Зря он завел разговор в данное русло. За пять лет я столько раз обдумывал свой поступок, но ни разу не пожалел о содеянном. Такие уроды, как он, заслуживают такого обращения к себе и, если я вдруг когда-то его встречу, я не обещаю, что снова не побью его.

— И что бы тогда говорили о нас люди?

— Ах да, я же забыл, тебе важно, что о тебе говорят. Ну тогда я бы рассказала им всю правду, и они были бы на моей стороне.

— Ты в этом так уверен?

— Да, я в этом более чем уверен! — кричу я, — Скажи спасибо, что я вовремя остановился и не убил его! А так хотелось!

— Что за бред у тебя в голове? — вздыхает отец, — Как можно такое говорить? Мы с твоей мамой не так тебя воспитывали.

Я усмехнулся.

— О каком воспитание идет речь? Особенно с твоей стороны. Я видел тебя только по выходным, а их у тебя было сколько? Десять в год?

— Я каждый день работал чтобы ты и твои сестры ни в чем себе не отказывали! — кричит он.