Будни революции. 1917 год - Андрей Светенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Любопытна и показательна судьба этих людей. Семен Рошаль возглавит отряд Красной гвардии, который захватит Ставку Верховного главнокомандования в Могилеве и осуществит убийство главкома генерала Духонина. В декабре 1917-го по личному указанию Ленина будет направлен на Румынский фронт в качестве комиссара Совнаркома с той же целью – сменить военное руководство, но уже сам будет арестован командующим фронтом генералом Щербачевым и вскоре убит. Произойдет это при невыясненных обстоятельствах. Скорее всего, в результате такой же внесудебной расправы, но уже со стороны группы монархически настроенных офицеров старой русской армии.
Афанасий Ремнев в ноябре 17-го сформирует революционный полк, но вскоре будет обвинен в симпатиях к анархистам, задержан и помещен в психиатрическую клинику, откуда, впрочем, совершит удачный побег. Возмездие, уже большевистское, настигнет его в июле 19-го. Прапорщик-авантюрист будет арестован и казнен уже советской властью.
Более известна драматическая судьба Федора Раскольникова. В годы Гражданской войны он член Реввоенсовета Республики, командующий флотилиями, на его счету – оборона Царицына, высадка в иранском порту Энзели на Каспии. Затем командующий Балтийским флотом. В 30-е годы на дипломатической работе. В 1938 году, будучи послом в Болгарии, Раскольников отказался возвращаться в СССР на фоне массовых репрессий старой большевистской гвардии и оказался, как потом стали говорить, первым «невозвращенцем». Эмигрировал во Францию, выступал с критикой сталинского режима. В сентябре 1939 года, оказавшись в психиатрической клинике города Ниццы, Раскольников погиб. И опять-таки при невыясненных до конца обстоятельствах – то ли совершил самоубийство, то ли умер от пневмонии, то ли стал жертвой спецоперации сотрудников НКВД.
28.07
В этот день – 15 июля 1917 года по старому стилю – петроградские газеты сообщали с непонятно откуда взявшейся уверенностью, что «Ленин в настоящее время находится в Германии, минуя Белоостров, через Гельсингфорс он добрался до границы, откуда переехал в Стокгольм. Вместе с ним уехала его жена. Из шведской столицы, при посредничестве германского посланника фон-Люциу, Ленин был направлен в Германию». Верной в этом сообщении была только информация о фигуре германского посланника в Швеции.
Ленин же в те дни вместе с Зиновьевым скрывался под видом финских косарей-батраков в Разливе под Сестрорецком. У большевиков была тогда довольно разветвленная конспиративная сеть, правда, весьма любительского характера, основанная на возможностях членов партии, серьезных последователей Ленина. Среди таковых был рабочий Сестрорецкого военного завода Емельянов, у него в тех местах был двухэтажный дом, участок, на котором были и другие постройки. Нанять сезонных работников для этого рабочего было вполне естественным и возможным с материальной точки зрения. Словом, два молчаливых немолодых человека – Ленин и Зиновьев, во избежание лишних вопросов в поселке, перебрались из дома, в котором их прятал Емельянов, в шалаш на заливных лугах. А Надежды Константиновны в Разливе не было. О ней вообще очень скупые сведения за период лета и осени 17-го. Злые языки утверждали, что на этот период выпала размолвка между супругами, связанная якобы с другой революционеркой, Инессой Арманд. Источником этих слухов был тот факт, что Арманд прибыла в Россию из эмиграции в том же самом опломбированном вагоне, что и Ленин с Крупской, причем ехала с ними якобы в одном купе… Если бы беспартийной или мелкобуржуазной прессе были бы известны тогда такие подробности, наверняка они не пожалели бы типографской краски, чтобы нарисовать соответствующую картину. Кстати, на тот момент Арманд была легальной политической фигурой, ее избрали в Московскую городскую думу, она стала одной из первых женщин-депутатов в России. Но, как видим, пресса была не в курсе частной подоплеки.
Кроме Ленина, получившего большую известность своими выступлениями в печати и на митингах весной 1917-го, в поле зрения был Лев Троцкий. Он являлся лидером межрайонной социал-демократической организации, так называемых межрайонцев. Программа межрайонцев практически полностью совпадала с большевистской, и вскоре произойдет их объединение, однако без прямого участия самого Троцкого. Ибо, в отличие от Ленина и Зиновьева, Лев Давидович будет арестован за активное участие в июльских событиях, тех, которые сам Троцкий иронично назвал «недо– или полувосстанием». Троцкий пробудет в «Крестах» до 8 сентября 1917 года. Кроме того, властям удастся арестовать и человека номер два в партии межрайонцев. Это был Анатолий Луначарский, известный впоследствии нарком просвещения. Мало кому известно, что Анатолий Васильевич летом 17-го был на первых ролях. На объединительном 6-м съезде РСДРП(б) и партии межрайонцев его, Луначарского, избрали заочно почетным председателем съезда. Николай Суханов в своих «Записках о революции» позже утверждал, что целью июльских событий было установление советского правительства с триумвиратом Ленин – Троцкий – Луначарский.
По большому счету, ситуация тех дней – это окончание режима «двоевластия». Жесткие меры, принятые Временным правительством, оттеснили Советы рабочих и солдатских депутатов с политического олимпа. Укрепление позиций эсеров и меньшевиков в правительстве сделало как бы факультативным их же доминирование в Советах, получилось «масло масляное», в результате в этот момент Ленин временно снимает с повестки дня лозунг «Вся власть Советам».
31.07
В этот день – 18 июля 1917 года по старому стилю – достоянием гласности стали известия о потерях на фронте, которые понес добровольческий женский батальон, сформированный Марией Бочкаревой в конце июня в Петрограде. Их провожали на фронт торжественно, состоялся митинг у стен Исаакиевского собора, выступал сам Керенский. Батальон был направлен на Западный фронт, в тыловые части 1-го Сибирского корпуса 10-й армии, и расположился в районе Новоспасского леса. Это севернее города Молодечно под Сморгонью (ныне Гродненская область Белоруссии). По пути на фронт батальон посетил тогдашний Главковерх генерал Брусилов, рассыпался в комплиментах, выражал уверенность…
И вот что писала газета «Время», подводя печальный итог неудачного наступления русской армии под Сморгонью: «Какие удивительные противоположности таит в себе путанная, вечно в брожении, русская
