Гладиаторы «Спартака» - Георгий Миронов

"...Это кровавое злодеяние произошло вчера утром. Но администрация отеля, рискуя привлечь внимание прессы, сколько могла, скрывала факт yбийства. В полицию позвонили лишь днем. Полиция, в свою очередь, боясь нежелательной реакции спортивных болельщиков, скрывала факт преступления в «Султан-сарае» до вечера. Вот почему, уважаемые читатели, мы сообщаем подробности лишь в утреннем выпуске нашей газеты!

Итак, по порядку. Вчера утром, около 9 часов, из номера 456 на четвертом этаже фешенебельного отеля, работающего в режиме «все включено» (кстати, двухнедельный отдых в отеле стоит около полутора тысяч на человека), раздался истошный крик. Кричал мужчина. Когда в номер вбежала горничная Хева Сариева, она увидела жуткую картину: на огромной супружеской постели лежала обнаженная окровавленная девушка. Между грудей у нее торчал нож. Рядом бился в истерике ее муж, известный футболист Ахмед Забар-оглы. Тут же была оповещена администрация. Номер опечатали. Самого футболиста перевели в медчасть отеля для оказания психологической помощи, где он и находился до приезда полиции из Анталии.

Вот что удалось выяснить инспектору криминальной полиции Мустафе Муртазу: проведенный осмотр помещения, первоначальный допрос подозреваемого, оперативно произведенная экспертиза позволяют предположить, что Ахмед Забар-оглы утром брился в ванной комнате. Его юная жена нежилась в постели. Почему-то входная дверь в номер оказалась открытой. По словам самого Ахмеда, он увидел, как из номера выбежал неизвестный мужчина. Сам Забар-оглы вошел из ванной комнаты в спальню, когда услышал сдавленный крик жены. Мужчину он догнать не успел, в том числе и потому, что в ту минуту был обнажен. Господин Забар-оглы бросился на помощь к жене. В ее груди торчал нож. Предположительно, неизвестный, воспользовавшись тем, что супруги оставили дверь открытой — горничная собиралась принести свежие простыни для ванной комнаты, — ворвался в номер, зажал рот женщины рукой и, приставив к ее горлу нож, изнасиловал несчастную, после чего, скрывая следы преступления, убил ее этим же ножом.

На ее предсмертный крик, не добрив щеки, и выбежал из ванной комнаты Ахмед Забар-оглы.

Однако, по мнению инспектора Мустафы Муртаза, дело обстояло совершенно иначе.

Скорее всего, считает инспектор, молодые поссорились, и в порыве гнева муж убил жену. Турецкие бoлeльщики знают страстный нрав Ахмеда — не раз его дисквалифицировали за грубость не только в отношении футболистов команды-соперника, но и в адрес судей, и даже болельщиков других команд. Это был действительно талантливый игрок, но, увы, чрезмерная уверенность в себе, нежелание обуздать свой неукротимый нрав привели к трагедии. Во время ссоры Ахмед и нанес молодой жене смертельный удар.

Эта версия подтверждается, во-первых, тем, что нож, обнаруженный в теле жены футболиста, принадлежал самому Ахмеду. Во-вторых, следов спермы другого мужчины в лоне убитой женщины патологоанатомом обнаружено не было. В то же время, как показала экспертиза, у молодой женщины был половой контакт с собственным мужем, причем за 15-20 минут до смерти.

В эту версию плохо укладывается тот факт, что горничная застала Ахмеда возле тела жены горько рыдающим, с одной выбритой щекой. Однако инспектор полагает, что все это — часть задуманного плана Забар-оглы, приревновавшего жену накануне вечером к некоему туристу из России, с которым она, пока муж пил чай на веранде у моря с друзьями, осмелилась протанцевать два танца.

Следствие продолжается...".

Рено Шарден, как и его товарищ по Иностранному легиону Поль Верду, в это время также направлявшийся в Анталию (они давно не виделись и не знали, что работают на конкурирующие криминальные кланы), был человек сдержанный.

Он и виду не подал, что несколько обескуражен этой информацией.

Еще бы! Не успел он приступить к выполнению операции «Султан-сарай», как один из его подопечных объектов уже выбыл из игры. В прямом и переносном смысле. Ахмеду грозит длительное следствие, суд и, возможно, строгое наказание, если удастся доказать его вину. В любом случае через две недели Забар-оглы не выйдет на футбольное поле в Германии и не будет защищать в «ЕвроTOТО» цвета московского «Спартака».

Рене отошел в самый дальний уголок аэровокзала Анталии, связался по спутниковой связи с Назимовым и доложил ситуацию.

— Оставь этот сюжет, — приказал Иса. — Им займутся другие: тут нужны не силовые методы, деньги. Все внимание на Раши Бакире...

То же самое утро, которое оказалось столь трагическим для полузащитника «Галатасарая» Ахмеда Забар-оглы, для рослого красавца, его коллеги по команде, защитника Раши Бакира началось весьма приятно.

Он рано встал, поцеловал спящую жену и на лифте спустился к открытому бассейну. Он будет теперь плавать взад-вперед, взад-вперед, пока за ним не придет жена, и они не пойдут к морю занимать шезлонги в наиболее живописных местах морского побережья. У отеля «Султан-сарай» была огромная территория, поросшая деревьями и кустарниками, с зелеными газонами, теннисными кортами, бассейнами, барами, ресторанами, кафе, морскими пристанями с катерами, скуттерами, водными лыжами... Мест хватало всем. Но были места наиболее укромные и приятные, их надо было занимать рано утром. Раши плавал и ждал жену. Мысленно он был одновременно и в постели с любимой, и в Москве — «Спартак» заплатил за трансфер «Галатасараю» 3 миллиона долларов. И так не бедный человек, молодой Раши стал еще богаче. Он плавал и думал о том, как в это время жена встает, моется, собирает сумку для пляжа; вот она спускается на лифте вниз, идет к бассейну; вот сейчас она у края бассейна поднимет руку, и Раши увидит ее и закончит утренний заплыв. И они поедут на пляж...

ГЛАВА 7

СМЕРТЬ ШУРЫ МАГАЗИНЕР

Огромный бронированный «линкольн» с двумя «лендроверами» охраны спереди и сзади бесшумно преодолел широкий тоннель под Шельдой (французы называют эту реку, рассекающую Антверпен, Эско), выехал на набережную и вместе с потоком машин влился в площадь Меир, скорее похожую на длинную и широкую улицу.

А вот свернуть с площади в одну из узких улиц, ведущих к собору Нотр-Дан-де-Анверс (по-фламандски звучит еще более красиво — Онзе-Диве-Враукерк) на таких могучих машинах не представлялось возможным. Пассажиру пришлось выйти из «линкольна» и в сопровождении пешей охраны направиться к собору Антверпенской Богоматери. Впереди на расстоянии нескольких шагов двигались два бойца, оглядывая окна и крыши домов, позади также двое осматривали идущие вдоль улочки дома, а по бокам, впритирку к каменным локтям старинных зданий, шли еще двое бодигардов.

Барон де Понсе привык ходить с охраной и не обращал на своих бойцов никакого внимания.

Внутри гигантский собор был величествен и пуст. Невозможно представить себе, что можно наполнить людьми его огромное семинефное чрево. Декор внутри собора был настолько аскетичен, что Барончик, несмотря на кажущуюся уверенность в себе, нервно повернул перстень на руке камнем внутрь и запахнул легкий плащ, чтобы не бросался в глаза большой крест, усыпанный бриллиантами и рубинами.

В глубине одного из нефов барон де Понсе свернул к капелле и подошел к мраморному саркофагу епископа Амброзио.

Даже спутниковой связи он не мог доверить разговор, который ему предстоял. Страшную тайну, родившуюся здесь, в Антверпене, много лет назад, барон должен был похоронить без следа, так, чтобы и могилки над ней не осталось.

Барончик опустился на колени, болезненно поморщившись, когда коснулся холодных мраморных ступеней перед саркофагом.

"Интересная штука — жизнь, — подумал Барончик. По его приказам за последние два десятка лет убито столько людей, что, наверное, можно было бы наполнить их трупами этот огромный собор. И все ему сходило с рук: «шестерки» уничтожались, следы заметались, документы были безмолвны, свидетелей не оставалось. Доказать связь могущественного владельца холдинга «Диамант» с убитыми в Якутии и Архангельской области старателями, добывавшими сырые алмазы, с летчиками и шоферами, разбившимися в своих самолетах и автомобилях, с взорванными в Москве, Питере, Париже или Риме предпринимателями, с отравленными в Иерусалиме и Амстердаме ювелирами было практически невозможно.

Но была в биографии барона де Понсе одна уязвимая точка.

Когда он бежал с сырыми алмазами и бриллиантами дяди жены из Израиля в Голландию, здесь, в Бельгии, в Антверпене, ему пришлось убить самому. Владелец ювелирного магазина, находившегося тогда в десяти минутах ходьбы от Меира, на углу Рубенсстраат, со смешным именем Моня Магазинер, выходец из Одессы, знавший, как оказалось, не только дядю жены Барончика, но и — вот память! — все крупные вещи из лавки в Иерусалиме, когда Барончик принес ему вывезенные из Земли обетованной сокровища, узнал их и решил согласовать покупку со своим другом в Хайфе.