Одиссея креативной королевы - Александр Розов

…Пирс был обычный: каркас на бамбуковых сваях, с бамбуковым же настилом. Форма конкретно этого пирса - Т-образная, как для парковки значительного числа катеров или маленьких яхт. У его дальнего края стоял высокий шест с горизонтальным кольцом, на котором висели металлические колокольчики, тихо позвякивающие на слабом ветру. И туземка остановила пони под этим шестом. Она спрыгнула на настил, постояла, глядя в темный океан, а затем стала бросать в воду монетки. Плюх… Плюх… Плюх… Плюх…

Завершив это (по-видимому важное для нее) дело, она жестом показала Джил, что пора возвращаться на дорогу. Минут пять они ехали молча, затем британка все же спросила:

- Это был обряд в память о ком-то?

- Да. У нас четыре пилота гидропланов не вернулись. Война… Хорошие ребята были.

- Я понимаю… Война… Но почему этот пирс называется мармеладным?

- На флоте, - пояснила Микар, - мармеладом называют желеобразную огнесмесь.

- А-а… Ты тоже… Летала на такие задания?

- Да. Я, как военный переводчик, летала вторым пилотом гидроплана.

- Э-э… Переводчик на боевом гидроплане? Зачем?

- Джил, это просто. Мы вылетаем на закате, в сторону Лусонского пролива, где самое интенсивное движение танкеров, и я слушаю эфир. У меня радио и пеленгатор. Надо определить по содержанию переговоров, где незащищенная мишень, а где вражеские эскортные корабли с ПВО. Если все сделано правильно, то мы поджигаем мишень, и спокойно возвращаемся на базу до рассвета. А если сделано неправильно, или если не повезло, то наши товарищи будут кидать за нас монетки в воду. Такие дела.

Тут Джил Додридж растерялась. В голове у нее вертелись кадры из военных фильмов: «Битва за Британию», и «Перл-Харбор», и еще что-то в том же роде. Но в сознании не укладывалось, что девушка-туземка, компаньонка по прогулке, совсем недавно была в экипаже боевого самолета и делала что-то, как герои этих фильмов…

- Не напрягайся, - посоветовала Микар, - прошлое прошло. Давай-ка глотни зелья.

- Э-э… - замялась Джил, глядя на протянутую ей бутылку - …Это ведь kava-kava?

- Ага! - подтвердила туземка, – Это еще называют фестивальный перец. Эффект такой легкий, как от кофе с ромом, только веселее.

- Э-э… Наркотик?

- Ага. Бананы тоже наркотик. Они содержат психоактивный комплекс триптофан-Б-6. Посмотри в энциклопедии, если не веришь.

- Э-э… Я просто хотела спросить: как действует эта kava-kava?

- Так, я говорю: поднимает настроение. Крышу не сносит, если ты этого опасаешься.

- А-а… Вот это я и хотела понять. Тогда все ОК, - и с этими словами, юная британка сделала несколько смелых глотков из бутылки.

- Ну, Джил, как тебе это на вкус? – спросила Микар, забирая у нее бутылку.

- Ничего, вроде бы… Только покалывание какое-то на языке и губах.

- Все ОК, так и полагается, - туземка тоже глотнула из бутылки, - реально, у бабушки хорошая kava-kava. Хотя, у фиджийцев я пробовала и получше.

- Все же, странный напиток, - отозвалась Джил, прислушиваясь к ощущениям.

Она так увлеклась этим прислушиванием, что следующие несколько минут выпали из осознанного наблюдения. А в реальность ее вернула фраза Микар:

- Мы приехали.

- Куда? – удивилась Джил.

- Туда, - ответила туземка, и показала рукой на неприметный холмик высотой 20 футов примерно, между дорогой и пляжем, поросший пушистым кустарником, и снабженный светящимся знаком: ярко-желтый круг с зелеными силуэтами: утка верхом на кенгуру.

Собственно, светящийся знак и был дверью (точнее очень большим круглым люком).

- Э-э…Микар, а где мы оставим лошадок?

- Мы их отправим на мою ферму своим ходом. До фермы всего три километра.

…Оказалось, что пони отлично знают команду «домой», и видимо знают дорогу. Они уверенной рысцой побежали по какой-то боковой тропинке, ведущей сквозь молодые лесопосадки на запад. Тут Микар толкнула люк, он с грохотом провалился внутрь, и…

…

*21. Куда приводит день космонавтики.

Палау, Бабелдаоб, 11 апреля. Поздний вечер. Y-клуб «Утка и Кенгуру».

…И изнутри холма отозвалось гулкое эхо. Затем раздался глухой мужской рев:

- Кого еще принесли черти?

- Кронтег! – крикнула в ответ Микар, – А где «ой привет девчонки, как классно что вы пришли, вы такие красивые и сексуальные»? Ну, где?

- Микар, ты там не одна что ли? – спросил тот же голос, но уже менее ревущий.

- Конечно, я не одна. Я сопровождаю английскую виконтессу.

- Я не виконтесса, я просто джентри, - шепнула Джил Додридж.

- Это сейчас без разницы, - шепнула в ответ Микар, а затем крикнула, - Эй! Мы дождемся, приглашения, или там внутри вообще нет никого с понятием про этикет?

- Этикет… - задумчиво прорычал голос, - …Айо, ты тут хозяйка, ты точно знаешь.

- Знаю, - подтвердил женский тенор, - возьми со стены эту трубу, и дуй изо всей силы.

- Хэх… - раздалось междометье, а затем что-то загудело на пугающей басовой ноте.

- Хватит, - распорядился тенор, - теперь кричи что-нибудь из рыцарских романов.

- Но, Айо, я их не читал, блин!

- Кронтег! Я тебя не спрашиваю, читал ты или нет. Давай, кричи уже!

- Ладно… Это… Как оно?... Благородная виконтесса не-знаю-блин-как-звать, со своей спутницей приглашаются в «Утку и Кенгуру» для… Ну, не важно. Заходите, короче.

- Ну, вперед! - прошептала Микар, и юная британка, не без некоторой опаски, шагнула в круглый лаз (метра полтора в диаметре, так что пришлось пригнуться).

Лаз оказался коротким, и через мгновение Джил попала в просторный круглый зал (или внутренность сплюснутого пузыря), как будто созданный по мотивам психоделических картин Сальвадора Дали. Тут не наблюдалось ни одного привычно бытового предмета. Стулья напоминали разноцветных пауков ростом с бульдога, а столики выглядели как половинки яблок, срезом кверху. Кухонный уголок был стилизован под рабочее место кочегара на древнем паровозе. Рядом с дверцей топки даже лежала лопата для угля. На дальнем краю зала был еще один круглый люк с надписью: «Санузел. Не бойтесь, там традиционная аппаратура». В центре зала уходила вверх винтовая лестница. В потолке имелся (опять-таки) круглый люк. Потолок - полупрозрачный, сквозь него различались неясные тени неопознанных субъектов, перемещающихся по второму этажу.

Теперь о публике. Хозяйка (та самая Айо – девушка северно-европейской расы, однако загорелая до негритянского цвета кожи). Кстати, было, с кем сравнивать. За столиком, ближайшим к «кухне-паровозу» одиноко сидела стройная негритянка банту, задумчиво созерцая содержимое своего стакана: пузырящуюся белую жидкость.

Недалеко от входа расположился тот самый Кронтег – высокий скандинав, и за тем же столиком - парень значительно меньших габаритов, этнический филиппинец, плюс две девушки, вероятно – китаянки, но судя по загару и манерам, уже ставшие местными.

За парой сдвинутых столиков под лестницей сидели три японки, видимо не местные, а туристки, студенческого возраста, и (судя по хихиканью) уже слегка «укуренные».

Ближе к середине зала устроились два парня, вероятно, латиноамериканцы.

Первый: толстенький, невысокий, круглолицый и улыбчивый.

Второй: похожий на дикаря-людоеда или на неандертальца в полном расцвете сил…

Под действием напитка kava-kava, в сознании Джил как-то разделились два сюжетных потока. Она размышляла над увиденными образами присутствующих, при этом с ними разговаривая, но не осознавая процесса разговора. Слова рождались и произносились в автоматическом режиме. Юная британка подумала: «О! Забавно наблюдать за собой!».

…Микар слегка толкнула плечом Джил, и направила ее к столику, за которым сидела задумчивая банту со стаканом белой субстанции. Едва усевшись, Микар объявила.

- Рондо, это Джил из Британии, Джил, это фельдшер Рондо из нашей службы 911.

- Я рада знакомству, - сказала Джил, уже поборов предыдущей фортель сознания.

- Взаимно, - откликнулась банту, - а ты правда виконтесса?

- Нет, я джентри.

- Джентри? А что это значит?

- Это, в общих чертах, землевладелец из нетитулованного дворянства.

- Ну, тоже неплохо.

- Рондо, у тебя что-то стряслось? – спросила Микар.

- Так, негатив по работе, - девушка-банту махнула рукой, - На атолле Нгулу авиетка с пилотом и четырьмя пассажирами задела кроны деревьев перед ВПП, и упала так, что топливо вспыхнуло. Был бы спиртовой движок - по ходу, легче обошлось бы. Но там турбина на пропане. Вот, мы с доком Треллой, и с ребятами из тамошнего медпункта, бахались с этим. Пилота мы, все-таки, потеряли. А пассажиров мы вытянули, но они в критически-хреновом виде. Ожоги больше половины поверхности кожи, и весь спектр механических травм. Мы потом отвезли их на атолл Улиси, в Хиросима-Лаб.