Властелин колец - Джон Толкин

– Я не знаю, что еще могло задержать его, — вздохнул Арагорн, — разве что сам Враг. — Вдруг он улыбнулся. — Не стоит отчаиваться! Гэндальф — великий маг, просто вы у себя в Шире не знаете его настоящих дел. Таких, например, как наше. Здесь не до шуток и фейерверков.

Пиппин зевнул во все горло.

– Я жутко устал. Опасности там, тревоги — ладно. Но спать–то все равно надо. И где это Мерри запропастился? Не хватало нам еще искать его в темноте.

В это время внизу хлопнула дверь, и по коридору простучали быстрые шаги. В комнату буквально влетел Мерри, а за ним — Ноб. Они никак не могли отдышаться. Остальные с недоумением глядели на них. Наконец Мерри вымолвил:

– Фродо! Я их видел! Черных Всадников!

– Что?! Всадники? — вскричал Фродо. — Где?

– Здесь, в деревне. Вы ушли, а мне надоело сидеть, и я вышел прогуляться. И знаешь, остановился неподалеку от фонаря, на звезды глядел, и тут, тут… Вдруг почувствовал: что–то ужасное крадется, там тени на дороге, а оно еще темней, просто мгла какая–то, как раз на границе света от фонаря. Проскользнуло и во мрак кануло. Только коня у него не было.

– Куда оно направлялось? — резко спросил Арагорн. Мерри только сейчас заметил в комнате чужого.

– Говори, говори, — поторопил его Фродо. — Это друг Гэндальфа, и потом объясню.

– Оно по дороге ушло, туда, на восток, — Мерри неопределенно махнул рукой. — Я было за ним пошел, но сразу потерял его из виду. Ну, я свернул за угол и дошел почти до самого последнего дома…

Колоброд в удивлении воззрился на хоббита.

– У тебя отважное сердце, — произнес он, — но поступил ты просто глупо.

– Да ни при чем здесь, ни глупость, ни отвага, — досадливо отмахнулся Мерри. — Меня ведь как тянуло что–то. Я и шел. А потом вдруг возле ограды, слышу — голоса! Один бормочет, а другой не то шипит, не то сипит чудно как–то, и не разобрать ни слова. Я хотел ближе подкрасться, но тут меня трясти начало, а потом, сзади навалился ужас! Я повернулся, бежать хотел, но тут меня догнало что–то и… и… я вроде споткнулся.

– Это я его нашел, сударь, — вмешался Ноб. — Хозяин мне фонарь дал, иди ищи, говорит. Я к Западным воротам — нету, я к южным, и вот, напротив Билла Хвоща халупы, гляжу, вроде как возится кто на дороге. Вроде как двое наклонились и поднимают кого–то. Я заорал, они наутек и след простыл. Подбегаю, а это господин Брендискок на дороге лежит, спит как будто. Я к нему нагнулся, трясти стал, а он мне и говорит: «Я, говорит, в омут упал», а потом вскочил, да как рванет по дороге, ну, чисто — заяц! Я — за ним.

– Я не помню, что говорил, — вступил Мерри, — но чувствовал себя как в кошмаре. Словно на куски рассыпался… — он задумался мучительно. — Нет, не знаю, что со мной было.

– Зато и знаю, произнес Колоброд. — Черное дыхание! Значит, Всадники коней оставили за воротами и в Брыль пробрались. Ну, теперь они Хвоща навестили, новости узнали… Ах, ведь еще южанин этот! Теперь жди событий.

– А что может быть? — упавшим голосом проговорил Фродо. — На гостиницу нападут?

– Вряд ли, — успокоил Колоброд. — Они еще не все собрались. Да и не в их это обычаях — на дом нападать, где людей полно и свет горит. Где–нибудь в глуши они себя намного уверенней чувствуют. Их главное оружие — страх. И кое–кого здесь они уже победили. Теперь им ничего не стоит толкнуть этих несчастных на какое–нибудь темное дело. Хвощ определенно у них в руках, может, и еще кто. И привратник. Я видел, как они с ним в понедельник у ворот говорили. На Гарри потом смотреть невозможно было, белый весь и трясется.

– Кругом враги! — в отчаянии произнес Фродо, — что ж делать–то?

– Во всяком случае, не лезть в петлю, — посоветовал Колоброд. — Ночевать будем здесь. В ваших комнатах окна у самой земли и круглые — любому ясно, где вас искать. Дверь запрем, ставни тоже. Сейчас мы с Нобом принесем ваши вещи.

Фродо в двух словах пересказал Мерри события минувшего вечера, и не успели они еще раз перечитать письмо, как вернулись Колоброд и Ноб, нагруженные вещами хоббитов.

– Я, конечно, извиняюсь, — сказал Ноб, — но я там постели ваши разворошил, валики положил и одеяла набросил. А из коврика дверного отличная ваша голова получилась, господин Сум… Норохолм, извините.

Пиппин рассмеялся.

– Отлично, Ноб. — одобрил он. — А что будет, когда они подмену обнаружат?

– Ладно, там увидим, — остановил его Колоброд. — Попробуем продержаться до утра.

– Ну тогда — доброй вам ночи, — пожелал Ноб и ушел на свой пост возле входной двери.

Хоббиты сложили одежду и котомки на полу, низкое кресло придвинули к двери, ставни заперли изнутри. Выглянув перед тем в окно, Фродо увидел звездную россыпь над головой. Прямо над верхушкой брыльского холма сиял высоко в небе Серп[7].

Колоброд тем временем подкинул дров в камин и задул свечи.

Хоббиты легли ногами к камину и натянули на себя одеяла. Арагорн устроился в кресле подле двери. Мерри все переживал рассказ Фродо.

– Надо же, — крутил он головой. — «Как вдруг корова в небо — прыг!» Да уж, с тобой не заскучаешь, — он хлопнул Фродо по плечу. — Жаль, я не видел. Ну уж теперь разговоров в Брыле на сто лет хватит.

– Разговоры — это еще полбеды, — отозвался Колоброд.

Потом настала тишина, и, один за другим, хоббиты ушли в сон.

Глава 11

КЛИНОК В НОЧИ

Хоббиты укладывались спать в Брыле, а над Заскочьем в эту пору давно уже царила глухая ночь. Плотный туман лег по оврагам и берегам реки. Домик на выселках лежал, окутанный тишиной. Вот дверь его тихонько приоткрылась, и Фэтти Пузикс выглянул наружу. Весь этот день Фредегара не оставлял страх; он не мог ни отдохнуть толком, ни отправиться спать. К ночи стало еще хуже: и неподвижном воздухе нависла угроза. Он стоял на крылечке вглядываясь во мрак, и вдруг заметил едва уловимое движение темноты под деревьями, потом у него на глазах беззвучно отворилась и прикрылась дальняя калитка. Волосы у Фредегара встали дыбом, он юркнул в дом, постоял, дрожа и прислушиваясь, и запер дверь на засов.

Ночь переходила в самую глухую пору. На дороге послышался осторожный шаг коней, ведомых в поводу. У калитки кони остановились, три черные фигуры проскользнули в сад и ночными призраками двинулись к дому. Одна из них затаилась у двери, другая — за углом. Снова все замерло. Фигуры не шевелились, словно тени от камней. Дом и тихие деревья, казалось, прижались к земле и ждали. Медленно тянулись минуты.

Шелохнулись листья. Где–то в отдалении прокричал петух. Шел холодный предрассветный час. Фигура у двери шевельнулась. Во мраке тускло блеснул обнаженный меч. На дверь обрушился тяжкий удар, заставивший содрогнуться весь дом, и высокий злобный голос потребовал: