Искрящее сердце - Юлия Шолох

Внутри бараки устроены как ферма, только вместо загонов – клетки, огражденные двумя рядами толстой решетки, с промежутком примерно в полметра, чтобы инфицированные не смогли дотянутся до людей. У одной из клеток и стоял Влад, замерев в обманчиво расслабленной позе. Да уж, маминой фантазии было бы где разгуляться. Она точно бы причислила его к кому-то типа хищников, решила Оля, разглядывая слегка сутулую фигуру, короткую стрижку и острое, какое-то колючее лицо. Даже не сразу заметила, что у его ног висела застрявшая кормушка – всего лишь слегка поправить и инфицированные смогут до нее достать. Но он этого не делал, а просто стоял и наблюдал, как они настойчиво тянулись и тянулись к еде, ни на секунду не останавливаясь, только иногда передвигаясь вдоль решетки.

– Как жестоко, – вырвалось у Оли, когда она подошла и решительно пододвинула им кормушку.

Влад даже не повернулся.

– Их всех нужно уничтожить, – вдруг сказал ровным голосом.

– Уничтожить? – изумилась Оля и от неожиданности тут же повторила все, что с детства слышала по телевизору в выступлениях всяких важных политиков. Что инфицированные – больные люди, что относится к ним нужно гуманно, содержать в нормальных условиях до тех пор, пока не найдется способ их вылечить. И потом, любой из нас и наших родных тоже может тут оказаться!

Он даже слушать не стал, просто развернулся и ушел.

На следующий день все повторилось – Оля нашла Влада у неработающей кормушки, с таким же невозмутимым видом наблюдающего за дергаными движениями инфицированных. И вдруг подумала, что ей обязательно нужно его переубедить! Только сегодня она не стала повторять общеизвестные принципы, а сказала то, что думала сама.

– Мы не можем их убивать, они люди. Старики и дети, – терпеливо начала Оля, пододвигая кормушку. – Мы должны сделать для них все возможное.

После таких слов на нее изволили обратить внимание и лицо Влада оказалось весьма удивленным.

– Ты решила… подумать об этом? Но зачем, все равно руководитель практики тебе этого не зачтет?

– Я… да, решила подумать, – неожиданно согласилась она. – И уверена, мы должны продолжать изучение.

На это он соизволил ответить.

– Изучение… – ухмыльнулся хищник. – С чего ты взяла, что их изучают? Их содержат только потому, что не могут решить юридический казус – формально они не умирали, их сердце бьется, пусть и раз в минуту. И хотя мозговой активности нет, нет и аппарата искусственного питания, от который их можно отключить. Не убивать же, в самом деле, юридически живых людей? Вот и держат! Ни о каком изучении и речи нет. Да и… хрен бы с ними! Но ведь есть еще мировые государственные интересы, защита суверенитета, имидж страны, в общем, как ни крути, кто-нибудь да решит, наконец, использовать вирус как оружие. Тогда наступит конец света!

Олю такая бурная реакция просто оглушила. Вот вам и хищник, опасное, но безмозглое существо на инстинктах!

– Подумай еще и об этом, раз начала. Это будет даже… любопытно.

Вызов Оля приняла, так что на следующий день они спорили почти два часа. Она пыталась доказать, что во-первых, сам вирус не способен мутировать сколь-нибудь серьезно, а во-вторых, что военным никогда не дадут использовать его в своих интересах. А он убеждал, что она слишком наивна, что тут не может быть доказательств, это только вопрос веры, как в Бога – она верит, что этого не случится, он – нет. Переубедить друг друга они не смогли.

В последний день практики Оля столкнулась с ним прямо у входа в барак. Солнце как раз перестало греть и сдаваясь, окрашивало воздух желтоватыми бликами. Среди всего этого летнего великолепия огороженная железной сеткой территория смотрелась жутковато. А вот фигура у двери отлично в этот образ вписывалась. Ей вдруг пришло в голову, что ее ждали. Влад явно хотел что-то сказать, Оля остановилась и приготовилась слушать.

– Я знаю, ты их жалеешь, как жалеют смертельно, безнадежно больных. Но тогда, что ты скажешь насчет эвтаназии? Насчет помощи тем, кто просто ничего не может сказать в свою защиту? Ты сама на их месте… ты сама хотела бы так бродить?

Оля отвечать на весьма провокационные слова не стала, ветер дул со стороны моря, сбивая мысли в сторону безделья и пустого лежания на песочке под звук волн. Зачем портить последний день? Он спросила:

– Почему ты так настойчиво стараешься переубедить именно меня?

Подобного поворота он точно не ждал. Но растерянность на его лице была такой мимолетной, что Оля едва ее разглядела.

– И правда, – Влад улыбнулся. – К чему бы это? Кстати, ты вроде завтра уезжаешь. Так что удачи, знакомство с тобой одна из редких приятный вещей, которые мне тут попались.

Это были, пожалуй, самые вежливые слова, произнесенные Владом за время его пребывания на базе, но когда прошлым летом Оля уезжала с практики, меньше всего она вспоминала об их встрече. Потому что рядом с хищниками, да которые наравне с инстинктами оперируют разумом, находиться весьма опасно.

Тургеневские приехали к обеду и все мальчишки улыбались до ушей, выходя встречать микроавтобусы. Игорь убежал в числе первых, предварительно попросив Олю занять места для них обоих.

Когда они вернулись в столовую, гомон стоял такой, что ни слова не разобрать. У Влада был растерянный вид человека, от которого чего-то хотят все и одновременно. В конце концов, он просто перестал слушать окружающих и принялся осматриваться по сторонам. И пошел прямо к Оле, не успела она их даже позвать. Он совсем не изменился, такой же жилистый, напряженный и улыбается одной стороной рта. Такой же… опасный.

За обедом Влад обратился к ней всего один раз.

– Оля, вы думали о том, как облегчить страдания наших бедных инфицированных? – спросил.

«Надо же, даже вспомнил, как меня зовут», – про себя улыбнулась она. Только вопрос глупый, как будто ей больше не о чем было думать!

– Оставить все как есть, – автоматически ответила она и улыбнулась Игорю, обнимающему ее за плечи.

– Вот, ты еще не знаешь! Мы с Олей встречаемся и у нас очень даже серьезные планы на будущее, – сообщил ему Игорь и Оля тоже повернулась к Владу, чтоб услышать какие-нибудь общие, подходящие случаю поздравления или пожелания, но Влад молчал. А ведь он злится, поняла Оля, заглянув в его серые, почти ледяные глаза. Только не поняла, почему.

После обеда подкорректировали график дежурства с учетом новоприбывших. Игорь был доволен – каждую четвертую ночь его сосед уходил в ночную смену и Оля могла оставаться у