Беспощадный - Василий Головачев

– Слушаю вас.

– Точек приложения силы за рубежом – множество. Практически весь Запад так или иначе не дружит с Россией, пытаясь при этом извлечь свою выгоду. Я не говорю о народах, населяющих те или иные земли, я говорю о политических и управленческих системах, замыкающихся на определенные структуры и агентуры. Поэтому нам очень важно заставить эти структуры не только уважать нас, но и прекратить экспансию чуждой нам культуры и так называемых «демократических ценностей». На уровнях политики и дипломатии работают другие наши люди, вашей же группе предстоит жестко пресечь попытки наших врагов унизить, растоптать достоинство, вымазать грязью, засудить россиян или превратить их в бессловесных рабов, в рабочий скот.

– Чаю хотите? – предложил воевода, заметив взгляд Тарасова, брошенный на графин с водой.

– Соку, если можно, – согласился Владислав, – или минералки.

Николай вышел и принес чашку вишневого сока.

– Вам на выбор предлагается посетить «с дружественным визитом» четыре страны, – продолжил Родарев. – Турцию, Данию, Швецию и Францию. Определенные круги этих стран «достали» нас окончательно. Турция – связями с чеченскими и международными террористами, Дания – также своим чересчур лояльным отношением к террористам и экстремистам, и Франция – чудовищной кампанией против наших спортсменов и тоже связями с экстремистами.

– О нападениях на автобусы с нашими туристами в Турции я слышал, – кивнул Тарасов. – С Данией вроде бы тоже все ясно. Там до сих пор привечают чеченских эмиссаров, разрешают проводить «Всемирные чеченские конгрессы» и открывают «Центры помощи чеченским борцам за свободу». Давно пора по-серьезному разобраться, кто все это делает и с какой целью. А Франция и Швеция?

– Вы не следите за успехами наших спортсменов за рубежом?

– Специально – нет, разве что с удовольствием смотрю по телевизору соревнования по теннису, чемпионаты мира по футболу и волейболу и Олимпийские игры.

– Несколько лет назад Международный олимпийский комитет и Международная федерация лыжных видов спорта дисквалифицировали наших лыжниц Ларису Лазутину и Ольгу Данилову якобы за применение допинга. Затем и Арбитражный спортивный суд – CAS отклонил апелляции спортсменок, оставив решения МОК и FIS в силе. Хотя их «доказательства» были абсолютно неубедительными, наши эксперты доказали это. И вот новые скандалы: с подачи Международной антидопинговой комиссии WADA лишили золота Веронику Орлову, нашу чемпионку по художественной гимнастике. Почти одновременно с этим эти же деятели лишили чемпионских медалей нашу мужскую сборную по биатлону. Апелляции не помогли. Международные федерации по этим видам спорта с нескрываемым удовлетворением дисквалифицировали наших спортсменов, а CAS поддержал их своим скандальным решением. Наши эксперты опять доказали, что допинговый скандал инициирован директором антидопинговой комиссии во Франции господином Салье и поддержан арбитрами и президентом CAS господином Мбоангом Тротом, бывшим вице-президентом МОКа, ныне гражданином Франции. Эти люди должны уйти со сцены истории! Церемониться с ними мы больше не намерены.

– Я хотел бы получить более подробную информацию об этом деле.

– Разумеется, мы предоставим вам все необходимые материалы. Кроме спортивных деятелей, если их можно причислить к спортивным, вам надо будет разобраться еще с двумя прямыми врагами родины. Один – судья, по сговору с истцом отсудивший дочь у законной матери, нашей соотечественницы, второй – директор французской Национальной федерации Лиги прав человека.

– Неужели он такой же рьяный правозащитник, как наши?

Родарев усмехнулся краешком губ.

– Наши доморощенные «правозащитники» не уступают ему по цинизму, но с ними разберутся другие наши службы.

– Что же сделал директор федерации?

– Господин Штиффлер является еще и другом Ханби Умарова, президента Комитета Чечни во Франции, защищая деятельность этого Комитета с пеной у рта. Между тем Умаров уже объявил о намерении чеченских шахидов-смертников, так сказать, «борцов за независимость», сбивать наши самолеты над территорией Франции.

– Это серьезная угроза или пиар?

– Нельзя утверждать наверняка, но ведь вы знаете: иной раз угроза сильнее ее исполнения. Так что влияние Штиффлера велико, и терпеть это дольше невозможно.

– Я понял, – сказал Тарасов. – Несомненно, эти люди должны быть наказаны. Срок выполнения задания?

– До двадцать восьмого декабря. Мы даем вам два дня на ознакомление с материалами и разработку вариантов операции. В понедельник двадцать третьего самолет доставит вас вместе с командой в Германию. До Парижа будете добираться самостоятельно. Документы готовы. Там вас будут ждать люди из службы обеспечения и наведения.

Тарасов кивнул. Он давно не удивлялся молниеносности проведения десантных операций по ликвидации тайных и явных врагов родины. Собственно операции предшествовала долгая, кропотливая, скрупулезная работа разведчиков, аналитиков и экспертов СОС, и группа Владислава лишь завершала эту работу, являсь своеобразным инструментом – «острием меча возмездия», удар которого и должен был наноситься быстро и точно.

– Тогда у нас все, – развел руками полковник. – Еще раз прошу вас быть осторожнее, внимательно присматривайтесь ко всему необычному вокруг вас, особенно к поведению случайных прохожих. Угроза в отношении вас и ваших людей со стороны Махаевски не просто слова, этот господин обладает редкостным талантом доводить свои угрозы до исполнения. Мы дважды пытались ликвидировать его…

Тарасов встал, вполне понимая смысл недосказанной фразы князя.

– Обещаю быть осторожным. Надеюсь, наша контрразведка не оплошает и найдет этого парня. С удовольствием приму участие в его захвате.

– Едва ли это доставит вам удовольствие, – проворчал Николай. – Желаю удачи.

Тарасов сделал короткий поклон и вышел, сохраняя в памяти взгляды людей, наделенных полномочиями судить врагов Отечества. Они не сомневались в своем праве уничтожать предателей и подонков, но привыкнуть посылать своих подчиненных в бой не могли. Именно так Владислав расшифровал тень вины и сожаления, отраженную во взглядах, которыми проводили его руководители РуНО.

Данилин

Млада оказалась настолько милой и благодарной квартиранткой, что Анна Игнатьевна души в ней не чаяла, ухаживая за молодой женщиной как за собственной дочерью. Естественно, сначала Млада стеснялась, не решаясь принимать эти ухаживания как должное, пыталась помогать хозяйке убирать квартиру, готовить пищу и стирать. Потом смирилась со своим привилегированным положением и превратилась по сути в члена семьи, хотя семьи необычной: Данилин и Анна Игнатьевна в родственных связях не состояли, да и сама Млада была для них чужой, случайной знакомой.