Саламандра - Полевка

человека измеряется длиной поводка, хотя, что такое свобода? Вон как Кирель довольно улыбается, он точно знает, что Лекс любит мужа и никогда его не предаст, а уж дети, это вообще больная тема для рыжика. Его поводок давно отмерен и крепко зажат в кулаке Первосвященника…

Лекс беззаботно дрыгал ножкой, внимательно слушал враки Лира, время от времени восхищенно поддакивая. О да, полная библиотека знаний — это великое сокровище! Всеобщая грамотность — это первоочередная забота любого правителя, когда еще вкладывать мысли в голову подрастающему поколению, как не во время учебы? Это оболваненные тяжким трудом люди имеют свободу мысли и желание изменить что-либо, а пока мысли человека заняты, то и сомнений не возникнет. Кирель возмущенно засопел за спиной Лекса, он был не согласен. В монастырях тяжко работали и молились, а грамотность была, как награда за усердие.

Кирель вообще растерянно слушал охуительного Лира и обалдело наблюдал за тем, что творит Лекс. А тот поддакивал колдуну, соглашаясь с ним, время от времени задавая вопросы, а сам тем временем погладил себя по изгибу бедра, пощипал себя за соски, чтобы те ярче выделялись через прозрачную ткань и топорщились, как ягодки, а потом стал расплетать косу. Кирель даже сам отвлекся от рассказа Лира, наблюдая за реакцией рыжика. Казалось, он взялся соблазнить старую ящерицу, а разговор, это так, чтобы было время удержать внимание собеседника. И все эти вопросы, произнесенные томным голосом, теперь уже виделись, как элементарное заигрывание.

Кирель ревниво раздувал ноздри, короста старая, а не Лир! Да как он смеет смотреть с таким вожделением на Лекса, он ведь стручок засохший, кроме как пощупать, на большее и не годный! Вон пятна красные пошли по коже, сдохнет ведь от такого горячего мальчика, а все туда же! Кирель взял себя в руки, только когда понял, что еще немного, и разломает подлокотники собственного кресла.

Но тут в гостиную влетел Сканд! Он рыкнул, когда увидел практически голого и возбужденного мужа в весьма фривольной позе перед колдуном, который уже с вожделением капал слюной на пол. Тащить по улице такого голого мужа Сканд не хотел. Это только его рыжик! Поэтому он подскочил к ближайшей шторе и, сорвав ее вместе с бусами и карнизом, замотал свое и только свое сокровище в штору, как в кокон и, перекинув через плечо, поволок вон.

— Ну, я же говорил! Тиран и сатрап! — пискнул Лекс, свисая вниз головой, — ох, как бы пережить такую заботу!

Ревность

Сканд от ярости и ревности почти не видел, куда мчится. И только оказавшись дома, вздохнул полной грудью и, наконец, перекинул Лекса с плеча на руки. На удивление, Лекс не злился, а плакал. Сканд, успевший поостыть по дороге домой, теперь забеспокоился.

— Что случилось? — Сканд стал выпутывать мужа из шторы, — я тебя придавил? Тебе больно? — Лекс замотал головой и шмыгнул носом. Сканд стал прикидывать возможные варианты, — что, боишься, что выпорю? И правильно боишься! — рыкнул генерал и даже потряс кулаком перед носом рыжика, — ты даже не представляешь, что я с тобой сделаю! — но Лекс закрыл лицо руками и зарыдал. Сканд так перепугался, что схватил мужа в охапку и стал гладить по волосам, пытаясь утешить, — эй, ну ты чего… ну перестань, ну ладно, не буду пороть… ты это меня так испугался? Нет? Ну, маленький, перестань, это тебя колдун так напугал? Да я ему шею сверну, заразе такой!

— Они пытали его детей прямо на его глазах, чтобы он все видел и не смел перечить! — Лекс уткнулся носом в шею Сканду и обнял его руками, так было не так больно, — это такой кошмар! За что они с ним так? Он ведь только добра им хотел!

— Ты это о ком сейчас? — поморщился генерал, — кто кого пытал? У нас в клоаке не было детей! Мы только главарей пороли, а уж их детьми назвать ну никак нельзя.

— Я об Элли говорю! — возмутился недогадливости мужа Лекс и высморкался в край шторы, которая так и висела на его бедрах, — колдуны пытали детей Элли и его жену, чтобы он им рассказывал о новом оружии!

— Оу… — задумался Сканд, — то есть, у них не одно оружие, и мы еще не обо всем знаем?

— Сканд! — взвизгнул Лекс, и стукнул его кулаком по плечу, — я сейчас говорю о детях и пытках! А чего это у тебя глаза такие красные?

Лекс с подозрением посмотрел на мужа, тот в ответ злобно прищурился и приподнял губы, показав острые зубы.

— А это, моя радость, еще один повод, чтобы тебя выпороть!

— Меня? — возмутился рыжик, — за что?!

— Ну, для начала, за боевую раскраску! — Сканд недовольно раздул ноздри, — я чуть кожу не снял, пока отдраивал чернила с лица! А потом — за блядский наряд! — генерал подхватил штору с земли и начал опять наворачивать вокруг мужа, — как ты мог в таком бесстыжем одеянии появиться перед посторонним человеком? Да еще развалился в кресле! И косу расплел! Развода захотел? Любовника ищешь?

В ответ ему коротко прилетело в ухо. У Сканда только голова мотнулась, и зубы от неожиданности лязгнули.

— Не смей сомневаться в моей верности! — Лекс потер сбитые костяшки на кулаке и без перехода пожаловался, — больно! Как будто по стене лупанул! Сволочь! Если бы я хотел любовника, то давно бы уже нашел!

— Ты. Меня. Ударил. — Сканд резким и неуловимым движением поймал Лекса за волосы и теперь скалился ему в лицо, — это был первый, и последний раз, когда ты поднял на меня руку!

— Не первый, и не последний! — ощерился Лекс, — в первый раз я тебя ударил, когда ты назвал меня безотказной давалкой! Помнишь, в таверне возле города Теланири? И вот опять? — Лекс дернул головой, пытаясь освободиться, — отпусти волосы, или, клянусь, я их под корень обрежу! У нас с тобой равный брак, и коса — это просто мой подарок тебе!

Лекс быстро оглядел двор, он был подозрительно пустым, казалось, только что дети бегали и охрана топталась у ворот, но сейчас двор был безлюден, будто глухой ночью. И дверь в домике охраны была подозрительно плотно закрыта.

— Ты мой! — рыкнул генерал и запустил в волосы вторую руку, запутываясь пальцами в тяжелой гриве.

— Да кто спорит? — возмутился рыжик, — у меня допрос шел, старая сволочь только отвечать начала, а ты тут приперся со своей ревностью! Этот фокус мог сработать только один раз, а ты мне все испортил!

— И это, по-твоему, был допрос? — Сканд зло раздувал