Игрушки дома Баллантайн - Анна Семироль

В девять утра главнокомандующий уже в Нортонхилле. Хлюпает под ногами раскисший снег, стелется над головой низкое рассветное небо с клочьями серых туч. На территории фабрики все еще воняет гарью.

Подходя к трехэтажному зданию с облезлой штукатуркой на фасаде, Раттлер задирает голову и смотрит на угловое окно верхнего этажа. Видит невысокую фигурку, держащуюся за прутья решетки. Элизабет ждет.

Псы у входа уже не бросаются на генерала со злобным лаем, лишь сдержанно рычат. Караульный спешит навстречу с ключом.

— Господин главнокомандующий, разрешите доложить!

— Докладывайте.

— Вчера вас искал полковник Стивенс. Велел передать, что у него для вас бумага от Его Императорского Величества.

Раттлер медлит мгновенье, подавляя вздох.

— Свяжитесь со штабом командования, передайте полковнику, что я дождусь его здесь.

Брендон и Элизабет встречают его, стоя у двери. Лица у обоих спокойные, но то, как девушка сжимает механическую ладонь, выдает волнение.

— Здравствуйте, сэр Уильям. Вам уже сказали? — негромко спрашивает Элизабет.

Раттлер кладет на койку сверток с чистым бельем, здоровается с Брендоном за руку.

— Что такое, девочка? О чем?

— Нас расстреляют, — ровно отвечает она.

Сердце дает сбой, тупая боль ворочается в груди. Раттлер морщится, машет рукой.

— Нет-нет, быть не может! Ты несовершеннолетняя, по закону не имеют права!

«Сэр Уильям, когда с нами поступали по закону?»

— Брендон, кто вам сказал об этом?

«Стивенс. Он приходил вчера. Сказал, чтобы я заканчивал возню с транслятором и что приказом императора мы оба приговорены к расстрелу».

Элизабет всхлипывает, отходит и садится на койку.

— Мы просили об отсрочке, но он нас даже слушать не стал. Сэр Уильям, за что с нами так? — плачет девушка, глядя на генерала с мольбой. — Что мы сделали этому городу, империи, чтобы с нами — так? С самого начала…

— Я разберусь. Приедет Стивенс, я из него душу вытрясу. Возможно, эта сволочь вас запугивает.

«Все было на словах, сэр, — хмуро говорит Брендон. — Я тоже в такое не верю, юридически слишком безграмотно… Но если это правда — Элизабет имеет право на прошение о помиловании. Возраст, беременность, отсутствие состава преступления. За себя не прошу. Но Элси не виновата ни в чем».

Раттлер вытаскивает из кармана платок, протягивает девушке.

— Дождемся Стивенса и разберемся. Сходите переоденьтесь, заодно успокоитесь. Элизабет, тебе не помешала бы ванна. В чем у тебя рубашка, милая?

Девушка вспыхивает, стыдливо отворачивается, тянется за пеньюаром. Сэр Уильям вопросительно смотрит на Брендона, спрашивает на амслене: «Молоко?» Перерожденный кивает, грустно глядя на Элизабет.

Раттлер стучит кулаком по двери и, как только появляется охранник, распоряжается:

— Теплую ванну для мисс немедленно.

Стивенс появляется после обеда. Элизабет, чистенькая и накормленная привезенной из ресторана едой, спит, завернувшись в одеяло. Брендон в свежей рубахе и наброшенном на плечи сюртуке пишет в тетради бесконечные ряды кодов, изредка прерываясь и пробивая написанное на перфокартах. Главнокомандующий мрачно катает по столу стеклянный шар с макетом замка. Щелкает в двери ключ, входит полковник Стивенс.

— Добрый день, господин Раттлер. Вы прижились здесь, смотрю.

— Здравствуйте, мистер Стивенс. Ценю вашу попытку пошутить, — равнодушно отвечает генерал. — Вчера вы что-то хотели мне сказать.

Стивенс озирается в поисках стула, не находит, садится на край стола.

— Да, не буду тянуть. Позавчера на собрании совета решили отказаться от намеченных планов по созданию армии перерожденных. Причина — волна народного недовольства, захлестнувшая Нью-Кройдон и соседние города, и отказ Элизабет Баллантайн сотрудничать с нами. Это первое. Второе: была направлена на рассмотрение ваша просьба признать перерожденных гражданами империи. Я искренне надеюсь, что это крайне идиотское прошение отклонят.

Полковник выдерживает паузу, оглядывается на Элизабет. Она проснулась и внимательно слушает, приподнявшись на локте.

— Ну и третье. Приказом Его Императорского Величества Элизабет Баллантайн и Брендон Фланнаган приговариваются к расстрелу по обвинению в шпионаже, заговоре против императора и пособничестве Байрону Баллантайну.

— Что?.. — переспрашивает Раттлер. — Чей это горячечный бред?

— Приказ императора, господин главнокомандующий.

Генеральский кулак с силой впечатывается в столешницу. Брендон едва успевает подхватить падающую чернильницу.

— Стивенс, они там в своем уме? Девчонке шестнадцать лет! Несовершеннолетняя, какой расстрел? Какой заговор? — задыхаясь, вопрошает сэр Уильям.

— По предоставленным документам мисс Баллантайн двадцать один год. Насчет всего прочего — вопросы не ко мне, Раттлер. Бумаги лежат в моем кабинете, ждут, когда вы с ними ознакомитесь.

— Я буду требовать отсрочки приговора на месяц-два. Дайте Элизабет хотя бы родить, нелюди!

— Учтено. Его Императорское Величество приказал уничтожить весь род Баллантайнов как представляющий угрозу безопасности империи, — чеканит Стивенс. — Потому никаких отсрочек. Приговор привести в исполнение через неделю, двенадцатого марта.

Он косится на Брендона, потом смотрит на Элизабет. Бледные, неподвижные, они напоминают каменные изваяния.

— По мне — так девку проще придушить подушкой. Но всплыло, что мистер Фланнаган благородного происхождения, и собачью смерть милостиво заменили расстрелом. Да, и еще. Командовать расстрельной бригадой император поручил лично вам, господин Крысобой.

Типография Флетчера работает без перерыва несколько суток подряд. За домом Раттлера установлено наблюдение, но самого генерала в городских апартаментах нет уже четвертый день. На все вопросы дворецкий вежливо отвечает, что сэр Уильям уехал в столицу подавать прошение о помиловании Его Императорскому Величеству.

Город лихорадит. То там, то тут вспыхивают стихийные митинги, полиция не успевает разгонять людей. Город гудит растревоженным ульем. «Освободите девчонку!», «Выпустите Элизабет!» — кричат надписи со стен.

— Разгоняйте народ! Задерживайте подстрекателей и подозрительных личностей! — требует полковник Стивенс на собрании командования.

— У нас иной приказ, сэр, — отвечает ему командующий одной из рот. — Приказ верховного главнокомандующего. Мы в его подчинении.

На территории заброшенной фабрики в Нортонхилле караульные замечают какие-то тени, попытки поймать и задержать посторонних оканчиваются ничем. В качестве подкрепления Стивенс присылает еще тридцать драгун.

Поздно вечером десятого марта над Нью-Кройдоном гигантской рыбиной проплывает «Мнемозина». Тихо гудят двигатели, пожирая топливо, вращаются громадные лопасти. Коппер из капитанской рубки смотрит на спящий город, расстилающийся на мили вокруг.

«Гаси скорость», — распоряжается подполковник.

Первый помощник передает приказ в машинное отделение, и «Мнемозина» замедляет свое передвижение над центром города.

«Сбрасываем груз понемногу».

В небе над Нью-Кройдоном кружатся листовки. Тысяча отпечатанных рабочими Флетчера немых призывов о помощи. Припозднившиеся прохожие задирают головы, силясь разглядеть хоть что-то в ночной мгле, хватают бумажные листы, вчитываются, щурясь в свете фонарей.

«Элизабет Баллантайн и Брендон Фланнаган приговорены к расстрелу! Двенадцатое марта. Полдень. Нортонхилл. Заброшенная фабрика кукол. Город, защити своих детей!»

Коппер поворачивается к стоящему у иллюминаторов Раттлеру, поправляет воротник неизменной куртки, щелкает пальцами, привлекая внимание генерала.

«Уилл, почему ты дал людям знать точное местонахождение только сейчас?»

— У меня не будет другого шанса вывести их из здания кроме как в день расстрела! — перекрывая шум двигателей, кричит Раттлер. — Единственный шанс! Понимаешь?

«А если тебе не дадут им воспользоваться?»

— Без «если». Мы это сделаем!

«Что нам мешает сейчас наскоро собрать штурмгруппу человек на пятьдесят-семьдесят, взорвать стену или выбить ворота, всех быстренько построить мордами к стене и увести нашу сладкую парочку?»

— Коппер, пока ты мне все это говорил, охранник с первого этажа успел добежать до третьего, открыть дверь и перерезать одному из наших ребятишек горло. А за то время, что ты сейчас потратишь на возражения, прирежут и второго. Понимаешь?

Коппер нервно ерошит пятерней густые русые волосы, прохаживается по рубке туда-сюда.

«Погоди, но так не бывает! Уилл, что там полагается приговоренным? Последнее желание, ужин с комендантом крепости? Выведи их на крышу, мои ребята скинут лестницу с дирижабля».