Синдзи-кун и дорога домой - Виталий Хонихоев

Бартамские выборы в Сенат вспоминать с вашей чертой оседлости, статусом гражданина и привилегированными голосами. Я имею в виду здесь, на этой земле, в этой реальности. В Японии?

— Не понимаю, это тут при чем? — говорит Юки, откидываясь в своем кресле: — я прошла через пять выборных циклов в самые сложные времена. Продовольственный кризис, война с Алой Империей, заговор червеликих и отмена рабства. Каждый раз они голосовали за меня, и никто их не принуждал к этому.

— Кажется я понимаю — я хватаюсь за голову: — кажется я понимаю, что происходит.

— Вот именно — кивает Акира: — именно. Поэтому она и заключила это дурацкое пари. А я уже привыкла что ты Син и все вы вокруг ни к чему так серьезно не относитесь как к совершенно несерьезным, а порой откровенно идиотским вещам. Вот мы сейчас сил и средств на эту школьную возню столько потратим, что можно было выборы в префектуру выиграть. Или в парламент пройти, и я это серьезно говорю. Но с вами говорить — она машет рукой: — вы посмотрите с кем мы остались. Юки, которая до сих пор считает, что ее подвиги из того мира в этом зачтутся, Син, который вообще все это дело и запустил до текущего состояния и Хикэру-доно, которая при всех ее достоинствах — все-таки Хикэру-доно, уж не обижайтесь. — она почтительно наклоняет голову в сторону Хинаты, которая в свою очередь отвечает таким же наклоном, мол вижу тебя, сестра, не беру близко к сердцу, продолжай.

— Это я чего-то не понимаю? — спрашивает Юки, понижая температуру вокруг.

— Вот смотри — говорю я, придвигаясь ближе к ней: — смотри… — и я объясняю. Объясняю, что там в Бартаме — у нее был ореол славы, имидж, который всегда был за ее спиной как крылья или нимб. Драконоубийца — чем бы они там на самом деле с Пэной не занимались. Победительница Алой Империи, Новая Надежда Человечества и прочее. Да добрая половина фольклора Бартама с ее именем связана. Она — живая легенда. Но там. И она слишком привыкла ощущать себя такой. Но здесь, в Японии, она — всего лишь школьница. Да, прилежная, да красивая, да, загадочная. Но и все.

В то время, как Иошико — Темная Императрица Тринадцатой, бросившая вызов бойцам Академии, отбившая школу от Самураев Икагами, героиня, которая дралась на виду у всех. Дралась за них. Все знают Иошико в школе. А Снежную Королеву знают только у нас в классе. И, положа руку на сердце — даже в классе мало кто стал бы за нее голосовать. В силу различных причин. Вот, например та же Иошико — постоянно окружена стайкой своих подружек в стиле гяру — и все гяру школы будут на ее стороне. Потому эта социальная группа для нас, считай потеряна. Но Иошико общается не только со своими подружками, она вообще довольно общительная и веселая девушка — поэтому, кого не спроси, любой хоть несколько раз да перекинулся с ней парочкой слов. Так что каждый мог сказать «а, я ее знаю, как-то раз мы с ней разговаривали». В то время, как Юки в школе только с близняшками и разговаривает. Ну… со мной иногда. Хотя в классе Юки занимает довольно высокий социальный статус, но это только потому, что она во-первых — Председатель Литературного Клуба, а во-вторых — имеет загадочный вид и двоих официальных миньонов. Следует признать, что без следующих за ней по пятам близняшек, исправно играющих роль свиты — Юки изрядно потеряла бы в имидже, став просто «симпатичной но странной ботанкой».

— Ты знаешь, почему это так — говорит Юки и я киваю. Я знаю. Ей было трудно контролировать свою способность и, отгородившись от общения — она контролировала свои эмоции. Она попросту не могла себе позволить общаться со сверстниками и смеяться над сплетнями на переменках, радоваться тому, что уроки перенесли или отменили, переживать по поводу своих оценок, влюбляться в парней и сплетничать о девчонках — ее сила реагировала на эмоции. С детства она привыкла сдерживать себя и особенно трудно ей было в школе. Вообще, нам всем повезло, что Бартам поглотил, принял большую часть ее энергии, ее фрустрации и негодования, именно Бартам и стал таким громоотводом, местом, где она наконец перестала сдерживаться. Встать во весь рост. Расправить свои способности, словно затекшие крылья. И полететь. Именно там она научилась контролировать себя… чуть больше чем обычно. Конечно я бы ожидал от человека, который правил империей чуть больше пятидесяти лет большей сдержанности, однако теперь у меня есть теория, что люди не просто становятся мудрей — на них воздействуют гормоны. А тело у Юки не старело, то есть все эти годы она так и осталась старшеклассницей. Чуть успокоившись, просто потому, что реализовалась. Как там — возраст и мудрость не всегда приходят вместе. Иногда возраст приходит один. В случае с Юки — возраст не имеет значения. Имеет значение только ее персональное отношение и опыт. А опыт убедил ее что она справится со всем — стоит только захотеть.

— Понимаешь, здесь одного желания маловато будет — говорю я: — и здесь мы ограничены рамками и правилами общества. Это в Бартаме ты могла в зал Сената на драконе прилететь… (здесь я сдерживаюсь и не допускаю соленую шуточку в стиле Майко, вроде — эй, а кто там у вас был сверху?)

— Здесь мы не можем заставить всех голосовать за тебя, намекая что в противном случае Алая Империя захватит всех и переработает на фарш. Это как с ветром и солнцем — здесь придется завоевывать доверие избирателей. И, возможно, у нас это получилось бы — но не в такие сжатые сроки. Взгляни на вещи реально, Юки-тян, здесь ты всего лишь выскочка из Литературного Клуба, высокомерная и хладнокровная стерва, и хватит в меня сосульками бросаться! Это лишь подтверждает мои слова! — говорю я, на всякий случай воздвигая между ней и собой кровавый щит: — а Иошико — кровь от крови и плоть от плоти Тринадцатой школы! Даже если мы в пятницу концерт Хинаты-доно устроим с раздачей автографов и всем этим «голосуй, а то проиграешь» — мы все равно не выиграем.

— Я сдаваться не собираюсь — говорит Юки: — да мало ли было ситуаций, где казалось, что все безнадежно