Жизнь и смерть величайшего биржевого спекулянта - Ричард Смиттен

Пресса хотела знать ее содержание. Полиция ответила кратко. "В кармане господина Ливермора была найдена записная книжка в кожаном переплете. Письмо было адресовано его жене". Специалист по связям с общественностью полиции зачитал ее из записной книжки: "Моя дорогая Нина. Я больше не могу. Все плохо. Я устал бороться. Я больше так не могу. Это единственный выход. Я не стою твоей любви. Я неудачник. Мне действительно жаль, но для меня это единственный выход. Он подписал восьмистраничную записку: "С любовью, Лори", что, по нашему предположению, было прозвищем, возможно, образованным от второго имени, Лористон".

Полиция продолжила объяснять, что эта тема провала, одиночества и отчаяния повторялась во всей книжке, при этом постоянно использовались одни и те же слова. Они сообщили, что это не было бессвязной запиской, просто в ней было много повторений; и, очевидно, она была написана в минуты сильнейшего эмоционального стресса.

Немногим после 10 часов вечера "Паккард" въехал со стороны частного входа и лифта к апартаментам Ливермора на Парк Авеню, дом 1100. Фрэнк позвонил.

"Это ты, Фрэнк?" - спросила Гарриет.

"Да, мэм", - ответил он.

"Пол с тобой?"

"Да, мэм".

"Пусть он войдет. А ты подожди меня. Я спущусь через пару минут", - сказала она по домофону и впустила Пола.

Когда Пол вошел, он увидел полностью одетую Гарриет, которая быстро ходила по квартире. У двери стояло три бумажных пакета. Они доверху были набиты деньгами, пачками денег в банковской упаковке.

Она увидела, как он вошел. "Здравствуй, Пол", - сказала она, прервав свое движение. В руках у нее были пачки денег.

"Здравствуйте", - сказал он.

"Пол, подойди и присядь на тахту". Он сделал, что она просила. "В школе тебе сказали про отца?"

"Да".

"Слушай, Пол. Я только что говорила со своим другом, юристом, он сказал мне, что полицейские часто расследуют самоубийства так же, как они расследуют убийства. Они уже приходили, офицер в форме и в полицейской машине, проверить, в порядке ли я. Боюсь, они вернутся сюда и устроят обыск, а я не могу объяснить некоторых вещей. Твой отец слишком много денег хранил дома. Поэтому я сегодня вечером уеду. Кроме того, я очень расстроена, а мне нужно попытаться сохранить способность рассуждать трезво. Я должна трезво мыслить. Понимаешь?"

"Конечно".

"Хорошо, я тороплюсь. Они могут приехать в любой момент. Я буду недалеко, в гостинице. Но если они приедут, ты скажешь полиции, что я уехала к подруге, хорошо? Я позову Фрэнка, чтобы он с тобой посидел, он приедет после того, как отвезет меня в гостиницу".

"Со мной все в порядке. Фрэнк мне не нужен".

"Уверен?"

"Да".

"Что ж, хорошо. Мне пора".

Пол ждал, в то время как она подошла к сейфу в гостиной. Он наблюдал, как она одним движением руки сгребла из сейфа все свои драгоценности и сунула их в бумажный пакет для покупок. Она исчезла в спальне. Он слышал, как она открывала и закрывала створки бюро, сваливая драгоценности в свой последний пакет. Она вышла оттуда с пакетом, наполовину заполненным драгоценностями, сверху она запихнула в него свитер.

"Слушай, Пол, я взяла эти пакеты, потому что никто даже не заподозрит, что в них", - сказала она. - "Я обо всем позабочусь утром".

Пол проводил ее до дверей, ожидая пока она наденет пальто. Она схватила остальные пакеты с деньгами и ушла. Он наблюдал, как она садится в частный лифт и спускается вниз к ждущему ее шоферу.

Позднее он оценил, что она унесла около 3 миллионов долларов наличными и, по крайней мере, 1 миллион драгоценностями - наследство мальчика. Об этом больше не говорилось ни слова. Пол провел ночь один в 12-комнатной квартире.

На следующее утро, 29 ноября, когда Пол проснулся около 10 часов утра, Гарриет уже вернулась домой.

"Доброе утро", - сказала она Полу. - "Я уведомила Джесси-младшего, Александра Моора и преподобного Кросслэнда, чтобы они нас встретили в полдень в "Кэмпбеллз". Пол просто поднял на нее глаза и кивнул с ошеломленным согласием.

От "Кэмпбеллз" они поехали прямиком в Фернклиффский крематорий в Хартсдейл, Нью-Йорк, где они вошли в маленькую, скромную меблированную комнату. Гроб сняли с катафалка, вкатили в комнату и поставили возле стены, оформленной черными креповыми гардинами от потолка до пола.

Преподобный Эдгар Кросслэнд встал с Библией в руках и сказал краткую речь перед закрытием гроба. Пол и его брат Джесси сели рядом друг с другом на железных стульях возле гроба. Напротив них сидели Гарриет и Моор.

Когда преподобный Кросслэнд закончил свою речь, служитель отдернул черные гардины, за которыми открылась железная дверь печи. Дверь открылась и было слышно, как внутри шумят языки пламени. Мальчики были поражены открывшимся зрелищем и переглянулись. Они не знали, чего ждать. Все встали, а двое служителей взялись за ручки гроба и закатили гроб на ролики конвейера, гроб покатился через открытую дверь в пламя.

Когда гроб достиг пламени, они услышали сильный свист. После того, как гроб полностью оказался внутри, железная дверь, клацнув, закрылась. Моор, Джесси и Пол стояли в оцепенении, ошеломленные, в молчаливом недоумении. Великий Волк-Одиночка Уолл-Стрит, Мальчик-Игрок ушел навсегда. Он застрелился всего лишь вчера вечером, а к полудню его тело уже было кремировано, и только четыре человека оплакивали его уход.

Через час, вернувшись в свою квартиру на Парк Авеню, Гарриет заговорила с Полом. "На, Пол, возьми". Она вручила ему купюру в 20 долларов. Он сидел, ошарашенный. "Звонила твоя мать из Бруклина, она хочет, чтобы ты приехал ее навестить. Она хочет, чтобы ты побыл с ней. Думаю, это неплохая мысль, Пол".

"Хорошо", - сказал он.

"Отлично. Тогда решено. Фрэнк ждет тебя внизу, он тебя отвезет".

Она проводила его до двери и попрощалась. Он поехал прямиком к своей матери, Дороти, которая ждала его дома в Бруклине. Ее не пригласили на похороны, точно также как и всех остальных. Он молча бросился в открытые объятья матери. Они вместе разрыдались. Это были первые слезы, которые он пролил.

1 февраля 1941 года имущество Ливермора было распределено; в "Нью-Йорк Таймс" было опубликовано об этом сообщение. Гарриет Метц Ливермор оказалась единственным исполнителем завещания. В целом имущество было оценено в 10 000 долларов в активах и 361 010 долларов в пассивах. Там не упоминалось о личном трастовом фонде Ливермора, размером в 1 миллион долларов, а также ни слова не было сказано о деньгах, которые Гарриет забрала из их квартиры на Парк Авеню.

Пол поехал заканчивать школу в Хотчкисс. Затем он поступил на службу в Военно-воздушные силы, служил в военное время. Он прекрасно говорил по-французски, поэтому он был приписан к караванным летчикам в "Свободных французских военно-воздушных силах" и летал на "Мустангах Р-51". Когда он закончил службу, Гарриет пригласила его навестить ее. "Это важно", - сказала она.

Когда он приехал, Гарриет предложила оставить ему все свое состояние, если он останется жить с ней в качестве компаньона. "Мне так одиноко", - сказала она ему.

Пол не захотел отказаться таким образом от своей жизни. Вместо этого он поехал в Голливуд, где получил ряд ролей и сыграл в нескольких фильмах и телесериалах. Позднее он уехал на Гавайи, где занимался серфингом и в конечном итоге женился на Маргарет Сили, от которой у него родилось двое сыновей, Чэд и Скотт. Позднее они с Маргарет развелись.

В конечном итоге Пол купил ночной клуб "Эмберз" и ресторан в Гонолулу, где он познакомился с Энн МакКормак, красивой, талантливой певицей, певшей в ночных клубах, которая пела с Фрэнком Синатрой, Тони Беннетгом и во многих крупных коллективах. Они по-прежнему счастливо живут вместе.

Жизнь Джесси - совсем другое дело.

Патрисия Шнайдер Фрайберг была высокой, стройной красавицей-блондинкой, высокообразованным человеком, ведущим светский образ жизни, дочерью видного застройщика в Цинциннати, Огайо.

Когда ее представил Джесси ее друг Тимми Хьюстон, он шепнул ей: "Пэт, Джесси Ливермор - один из самых знаменитых плейбоев Нью-Йорка. Боже тебя сохрани с ним связываться!"

Патрисия не обратила внимания на совет своего друга и получала удовольствие от жизни, в то время как Джесси покорял ее щедрыми романтичными ужинами при свечах в лучших ночных клубах Нью-Йорка, обедами в лучших ресторанах, поездками за город, неожиданными подарками в виде одежды и драгоценностей, использованием имени Ливермора, которое по-прежнему позволяло занять лучший столик в таких местах как гостиница "Плаза" и эксклюзивный клуб "Сторк" Шермана Биллингсли.

Их отношения были скреплены печатью, когда черный пудель Патрисии, Хефнер, который сломал ногу и уже не был прежней дружелюбной собакой, сбежал вниз на один лестничный пролет, чтобы встретить и поприветствовать Джесси, который любил животных и имел к ним особый подход. В особенности он любил доберманов, и у него всегда жила, по меньшей мере, одна собака.

Джесси уже развелся со своей первой женой, Эвелин Салливан. У него был от нее сын, Джесси III (Jesse III), который родился 7 декабря 1941 года. Он редко видел сына.