Тайная история драгоценных камней - Виктория Финли

В мифологии многих народов считалось, что если вставить статуе глаза из изумруда, то она обретет волшебные свойства. К примеру, у римлян бытовала легенда о мраморном льве с острова Крит, который со скалы смотрел изумрудными глазами на море рядом с рыбацкой деревушкой. Однако блеск его глаз распугивал тунца, и только когда местные жители выковыряли драгоценные камни из мраморных глазниц, косяки рыб снова попались в их сети. При этом изумруд ассоциировался со зрением не только в Средиземноморье. У древних будд в Бамиане (Афганистан), которых уничтожили в 2001 году талибы, якобы раньше тоже были глаза из изумрудов, и путешественники видели их блеск за многие мили, словно маяк.

Ну, положим, в Египте изумруды не видны за многие мили, но к югу от Марса-Алама, как я уже упоминала, возвышается гора с говорящим названием Изумрудная. Это самый высокий пик в горной цепи, и в его тени расположены изумрудные шахты Забары. Никто не знает, сколько им лет, хотя первое упоминание о приисках встречается еще в сочинении греческого автора Страбона в 24 году до нашей эры, который писал в своей «Географии»: «Затем будет перешеек недалеко от Берениса, где арабы находят камни, выкапывая глубокие подземные ходы». То есть предположительно шахты существовали и какое-то время до этого, возможно, даже в эпоху фараонов. Изумруды известны человечеству с древнейших времен. Правитель по имени Птахотеп около 2200 года до нашей эры писал: «Подходящее слово порой сложнее найти, чем изумруд, который в горах ищут рабы». Однако с берега Изумрудная гора казалась очень далекой и зловеще темной.

Я снова посмотрела на свою карту-салфетку. Мы не поехали по ломаной, как советовал доктор Шоу, а рванули напрямую.

— Э-э-э-э… у нас есть спутниковая навигация? — поинтересовалась я, вспомнив совет Иана.

— Нет, — засмеялся Томас, — у нас только проводник-бедуин, ну и я запоминаю дорогу.

Когда он это сказал, наш водитель Мухаммед свернул с дороги и поехал прямо по песку. За нами последовал пикап, груженный непонятно чем.

— Вы же не думали, что мы поедем на одной машине? — спросил Томас.

Оказалось, что кроме Томаса и Мухаммеда в моем распоряжении имелись Али Саз, второй водитель, повар Наим, проводник-бедуин, а еще горы еды, всевозможные инструменты и запас воды на несколько дней для такой оравы.

Узнав о том, что у меня теперь имеются команда из пяти человек и две машины, я ощутила себя руководителем масштабной экспедиции. Однако по сравнению с группой из шести англичан, которых отправили в этот же район в 1899 году, мы были почти невидимы.

В ту группу вошли трое ученых под руководством Дональда Макалистера, ему предстояло составить карту местности, и трех корнуолльских шахтеров, которые, собственно, и должны были спуститься в туннели. Их багаж перевозили сто тридцать верблюдов, причем на каждого из животных навьючили по сто пятьдесят килограммов груза, включая оборудование, палатки и провиант, которого должно было хватить на четыре месяца, пока экспедиция искала изумруды.

А условия в пустыне были еще те. В доисторические времена, когда все континенты составляли единое целое, здесь, наверное, находился самый юг, потому что даже в октябре средняя температура составляла плюс тридцать семь градусов, а летом жара стояла просто невыносимая. Древняя надпись периода Срединного царства около 1900 года до нашей эры описывает погоду в египетской пустыне с поэтической простотой: «Летом здесь пекло, и горы обжигают кожу». Сразу понятно, что имел в виду автор.

Я ожидала, что «восточная пустыня» — это бесконечные дюны, однако передо мной простиралась гористая местность с широкими долинами «вади», которые выглядели как русла высохших рек и в каком-то смысле ими и являлись. Раз в десять лет здесь случаются наводнения, и именно они сделали пейзаж таким.

— Эго очень серьезные бедствия, — сказал Томас. — Начинается эпидемия холеры. Дороги размывает. Все рушится. Люди не могут никуда поехать.

Но потом вода скапливается в резервуарах, и за счет ее люди и животные могут просуществовать несколько лет. Во времена Клеопатры дожди шли почти каждый год. Если бы здесь и тогда были такие же погодные и экономические условия, как в наши дни, то шахты просто не могли бы функционировать.

Пейзаж показался мне до ужаса голым, единственными растениями были низкие кустарники и акации, которые могут расти и без воды. Акация — священное дерево богини Хатор, которая покровительствовала старателям, возможно, потому, что корни акации ищут трещины и расщелины в почве, где иногда попадаются и самоцветы. Издали мне показалось, будто на ветвях дерева уселись птицы, но, подойдя поближе, мы увидели, что это вовсе не птицы, а вещи местных бедуинов: они оставляют свои пожитки и еду прямо на ветках, чтобы не украли хищники. В старину бедуины верили, что драгоценные камни могут лечить и обладают различными волшебными свойствами, и носили их как амулеты. По легенде, драгоценности — это джинны, которых обратили в камни, и они могут даровать силу и защиту своему владельцу.

Через несколько часов мы повернули в долину, в которой находилось мусульманское кладбище. Это и была Забара. Сотни зазубренных надгробий подтверждали, что несколько веков здесь занимались разработкой недр, даже после того, как отсюда ушли Птолемеи и римляне. Большинство могил разграбили, как будто кто-то посчитал, что старатели могли взять с собой на тот свет драгоценности. За кладбищем сохранились остатки домов двухтысячелетней давности и здания контор XX века. На фасаде одного из строений мы увидели вполне читаемую табличку, сделанную большими буквами на французском, которая гласила, что некий инженер по имени Леонидас «исследовал сии шахты с 22 ноября 1846 года по 18 января 1846 года» (sic![2]). Но был и другой, даже более интересный признак, свидетельствовавший о том, что мы прибыли на место. Почва изменилась. Скалы стали другими. Они буквально сияли.

Египетские изумруды формируются в породе, которая называется слюдистый сланец. Это метаморфическая порода, то есть такая, что образуется в результате метаморфоз, например извержения вулкана или столкновения двух континентальных плит, в итоге осадочная порода приобретает совершенно новые свойства. Температура при этом должна быть чрезвычайно высокой; будь она ниже, никаких изумрудов мы бы тут не увидели. Интересно, что английское название сланца происходит от греческого schizo, которое означает «расщепляю», к этому же корню восходит и слово «шизофрения». Это и правда порода с раздвоением личности, она может расслаиваться в определенном направлении. Именно поэтому мы увидели блеск, который подсказал нам, как и египтянам две тысячи лет тому назад, что как раз здесь и следует искать изумруды.