Зоя Космодемьянская - Владимир Успенский

Шура был жив, он уничтожал тех фашистов, которые казнили Зою! И Любовь Тимофеевна тоже должна была жить, продолжая дело, за которое погибла ее дочь, которое защищал в великом сражении ее сын!

В феврале 1945 года в полк, в котором служил старший лейтенант Космодемьянский, поступили с Урала новые машины СУ-152 (самоходные артиллерийские установки с мощными стопятидесятидвухмиллиметровыми орудиями). Эти установки, смонтированные на ходовой части танков КВ, называли «тяжелыми дредноутами». Механиком-водителем на свою машину Александр взял усатого немолодого сибиряка Подрезова, бывалого танкиста, который водил броневые машины с середины тридцатых годов, досконально знал технику и охотно, по-отцовски, заботился о быте своих молодых товарищей. В общем, экипаж подобрался умелый, надежный. Во многих боях отличились потом самоходчики. Скажу хотя бы об одном эпизоде, который упоминался в документах, когда Александра Космодемьянского представляли к званию Героя Советского Союза.

350-й гвардейский тяжелый самоходно-артиллерийский полк, входивший в состав 43-й армии, двигался на Кенигсберг. Впереди — довольно широкий канал Ланд-Грабен. Под сильным огнем противника саперы наводили бревенчатый мост. Торопливо, на скорую руку. Мертвые падали в воду, живые продолжали работать. Невыносимо было видеть эту картину. А самоходчики не могли помочь, не видели целей. Надо было переправиться на тот берег.

— Кто пойдет первым? — спросил командир полка.

— Разрешите мне, — шагнул вперед Космодемьянский. И хотя вызвались еще несколько офицеров, начать переправу было приказано Александру. Как-то само собой сложилось мнение, что быть первым — неотъемлемая привилегия брата погибшей героини. Хотя нет ему и двадцати лет, но командир он бывалый, опытный, везучий. Три машины были «выбиты» под ним, горел в танке, несколько раз был ранен, а вот жив, здоров, воюет расчетливо и смело.

Самоходка медленно вползла на мост. Затрещали бревна. Метр, еще метр. Подрезов с ювелирной точностью вел машину по узкой — на ширину гусениц — колее. Важно не дрогнуть под огнем, не «вильнуть» в сторону. Все ближе противоположный берег. Но сваи не выдерживали, мост рухнул. Машина осела кормой в воду.

Командир полка понял, что здесь форсирование может затянуться надолго, и повел колонну самоходных установок дальше, искать переправу в другом месте. Экипаж Космодемьянского остался с группой саперов и небольшим подразделением пехоты, удерживавшим плацдарм. Пока экипаж вытаскивал на сушу с помощью тросов засевшую машину, Александр прошел вперед, намечая путь для своей установки, чтобы не «утонула» в болотистой низине возле канала.

Старший лейтенант редко оставался под защитой брони самоходки. Из машины плохо видно, а бить противника надо наверняка. Мощный снаряд СУ-152 слишком дорого стоит, чтобы бросать попусту. Вот и на этот раз Александр поднялся на холм, определил, откуда ведут огонь немецкие пушки, стоявшие на закрытых позициях. Три находились вместе — батарея. И еще две — в стороне. Значит, пять стволов против одного. Есть над чем подумать.

Шагая перед самоходкой, осторожно провел Космодемьянский машину под прикрытием дамбы к намеченному месту. Забрался в люк. Теперь все зависело от мастерства и слаженности экипажа. Надо развернуться, стремительно выскочить на возвышенность и первыми, пока не засекли фашисты, нанести точный удар.

Самоходка сделала рывок. Резко затормозив, замерла.

— За Зою! — он всегда так начинал боевую команду. — Огонь!

Машина вздрогнула, лязгнул орудийный замок, выбросив дымящуюся гильзу. Заряжающий подал со стеллажа другой снаряд.

— За Зою!

На вражеской батарее взметнулся огромный столб пламени и дыма — взорвался склад боеприпасов. Там все было кончено. Механик Подрезов подал машину назад, в укрытие.

Огонь противника сразу ослаб. Саперы снова принялись возводить мост. А старший лейтенант Космодемьянский, оставив самоходку, подобрался ближе к немецким позициям, отмечая на карте, где у врага минометы, пулеметные точки, доты, чтобы ни один снаряд не пролетел мимо цели.

Лишь через трое суток, когда канал был форсирован советскими войсками, самоходная установка Космодемьянского догнала свой полк.

Он мечтал увидеться с мамой в Москве. Из Восточной Пруссии сообщил ей: «Дожди, дожди. Вода в море холодная, серая, так и веет ненастьем. Мрачно, холодно тут. Береги себя, береги свое здоровье и почаще пиши. За меня не беспокойся. Целую тебя. Твой единственный сын Александр».

Это письмо было отправлено 1 апреля 1945 года. Еще никто не знал, разумеется, сколько продлится война, но советские дивизии уже вступили в пригороды Берлина. У матерей, у жен, у детей крепла надежда дождаться своих…

Как обычно утром Любовь Тимофеевна достала из ящика почту. Сразу бросился в глаза конверт: хорошо знакомый номер воинской части, но адрес написан не рукой Шуры… Она поняла: это как раз то, чего боялась больше всего.

«14 апреля 1945.

Дорогая Любовь Тимофеевна!

Тяжело Вам писать, но я прошу: наберитесь мужества и стойкости. Ваш сын гвардии старший лейтенант Александр Анатольевич Космодемьянский погиб смертью героя в борьбе с немецкими захватчиками. Он отдал свою молодую жизнь во имя свободы и независимости нашей Родины.

Скажу одно: Ваш сын — герой, и Вы можете гордиться им. Он честно защищал Родину, был достойным братом своей сестры…

8 апреля он со своей установкой первым ворвался в укрепленный форт Кениген Луизен, где было взято 350 пленных, 9 исправных танков, 200 автомашин и склад с горючим. В ходе боев Александр Космодемьянский вырос из командира установки в командира батареи. Несмотря на свою молодость, он успешно командовал батареей и образцово выполнял все боевые задания.

Он погиб вчера в боях за населенный пункт Фирбруденкруг, западнее Кенигсберга. Населенный пункт был уже в наших руках. В числе первых Ваш сын ворвался и в этот населенный пункт, истребил до 40 гитлеровцев и раздавил 4 противотанковых орудия. Разорвавшийся вражеский снаряд навсегда оборвал жизнь дорогого и для нас Александра Анатольевича Космодемьянского.

Война и смерть — неотделимы, но тем тяжелее переносить каждую смерть накануне нашей Победы. Крепко жму руку. Будьте мужественной. Искренно уважающий и понимающий Вас

30 апреля врачи, помогавшие Любови Тимофеевне оправиться после такого удара, разрешили ей вылететь в Кенигсберг. Там, у гроба сына, осененного гвардейским знаменем, увидела Любовь Тимофеевна молодого офицера, лицо которого показалось ей очень знакомым.