Гитлер идет на Восток (1941-1943) - Пауль Карель

Париж, 16 декабря 1936 г. Бывший белый генерал Скоблин, работавший одновременно на секретные службы Сталина и Гиммлера, передал немецкой разведке два сообщения. № 1: командование советской армии планирует устроить заговор против Сталина. Глава заговорщиков маршал Тухачевский, заместитель наркома обороны. № 2: Тухачевский и его ближайшее окружение тайно сносятся с германским Верховным командованием и разведкой.

Сенсация. Как-никак человек, названный вождем предстоящего переворота с целью свержения Сталина, был заместителем министра обороны, бывшим начальником Генштаба, самым талантливым и самым выдающимся военачальником Советского Союза. Тогда сорокатрехлетний маршал обладал огромным влиянием в Красной Армии. Он являлся выходцем из аристократической среды, бывшим гвардейцем. Он прошел подготовку как офицер Генерального штаба в царской Александровской академии1.

Вернувшись домой из немецкого плена, он вступил в ленинскую гвардию. В 1920 г. он разгромил генерала Деникина, главную фигуру белого движения. С тех пор он снискал славу величайшего военачальника Гражданской войны, спасителя Красной революции.

Гейдрих2, холодный человек, обладавший тем не менее вкусом к крупным интригам, мгновенно осознал, какие возможности могла таить в себе поступившая из Парижа информация. Если сведения Скоблина верны, у власти в Советском Союзе может оказаться военная диктатура. Гигантской империей тогда будет управлять чрезвычайно талантливый организатор и стратег, красный Бонапарт, русский Наполеон. Будет ли это выгодно Германии Гитлера?

Ответ Гейдриха был "нет". При этом нужно помнить, он не сомневался в том, что Гитлер разделяет его точку зрения. Разумеется, нет оснований сомневаться, что он немедленно обсудил донесение с Гитлером, как есть все причины полагать, что Гитлер не хотел сильной России.

Что в такой ситуации было более естественным, чем дать информации из Парижа достигнуть Сталина и тем самым обезвредить самого талантливого военного России Тухачевского и его ближайшее окружение?

Но против этой затеи выступал Янке, сотрудник аппарата Гейдриха. Он указывал на то, что Скоблин имел связи с советской разведкой, а потому очень вероятно, что царскому генералу в Париже всю историю подсунули прямо из Кремля. Но для чего? Может быть, чтобы Гитлер начал подозревать собственных генералов. Или для того, чтобы заманить секретную службу Гитлера в западню, подтолкнуть немецкое руководство к принятию ошибочного решения. Кто мог знать?

Но Гейдрих посадил Янке под домашний арест и начал приводить в жизнь свой план. Тухачевский должен был быть отдан в руки палачей. Поставив себе эту задачу, Гейдрих сделал несколько шагов, которые лишний раз обнаруживают в нем природный талант интригана.

С холодной улыбкой на лице он говорил своему другу, штандартенфюреру СС Герману Беренсу:

– Даже если Сталин всего лишь блефовал, желая информацией Скоблина сбить с толку немецкое руководство, я предоставлю старику из Кремля столько доказательств, что он поверит в свою ложь, как будто это чистейшая правда.

Он приказал находившейся у него на жалованье шайке высококлассных "медвежатников" проникнуть в архивы Главного командования Вермахта и стащить оттуда дело Тухачевского. Там содержались документы так называемого Специального подразделения "R", замаскированной организации Рейхсвера, существовавшей с 1923 по 1933 гг. под официальным названием GEFU (Gesellschaft zur Fцrderung gewerblicher Unternehmungen), что переводится как Ассоциация для продвижения торговых предприятий. Она находилась в ведении Управления вооружений, а задача ее заключалась в том, чтобы производить в Советском Союзе вооружение и технику, которые, в соответствии с Версальским договором, Вермахту иметь не разрешалось. В деле содержались записи многих переговоров, которые велись между немецкими офицерами и советскими военными представителями, включая, естественно, и Тухачевского, являвшегося начальником Генерального штаба Красной Армии с 1925 по 1931 гг. Гейдрих кое-что изменил в деле GEFU. Он "усовершенствовал" его, снабдил новыми письмами и комментариями, внешне же документ оставался как бы подлинным - с настоящими подписями и печатями. Такое дело могло привести в трибунал по обвинению в государственной измене любого генерала в любой стране.

В подвалах дома на Принц-Альбрехт-штрассе Гейдрих с одобрением наблюдал за работой специалистов. Первый шаг был сделан. Теперь наступало время второго. Но как сделать так, чтобы дело попало в руки Сталина?

Сфабриковать фальшивку, причем такую, которая бы во всем выглядела как настоящий документ, задача для спецов из секретных служб не особенно трудная. Но вот отправить работу нужному адресату, не вызывая подозрений, это - проблема. А когда речь идет о таком адресате, как Иосиф Сталин, проблема и вовсе почти неразрешимая. Но Гейдрих нашел выход.

В 1936 г. Министерство иностранных дел Германии поддерживало связи с чехословацким министром в Берлине и время от времени вентилировало вопрос об отношении Чехословакии к возможной войне между Германией и Францией.

Вот тут Гейдрих и решил атаковать. В конце января 1937 г., пишет президент Бенеш в своих воспоминаниях, чехословацкий посол в Берлине, Мастны, прислал в Прагу телеграмму, где с удивлением отмечал внезапное падение интереса к данному вопросу со стороны Министерства иностранных дел. По определенным признакам можно было сделать вывод о том, что немцы поддерживают отношения с антисталинской группировкой в Красной Армии. Берлин совершенно очевидно ожидал смены режима в Москве, причем такого, который изменит баланс сил в Европе в пользу фашистской Германии. Президент Бенеш всерьез встревожился перспективой потери советской поддержки против Германии. Чехословакия, с взрывоопасной проблемой нацменьшинств, обеспокоенная вопросом судетских немцев, до сих пор не утратила независимости главным образом из-за антагонизма между Германией и Советским Союзом. Примирение, а возможно, и альянс между русской диктатурой и германским фашизмом поставили бы маленькую страну в очень опасное положение. Республика Бенеша появилась на свет в результате подписания Версальского договора, в то время как ликвидация последствий этого самого соглашения являлась программной задачей Гитлера. Если Россия окажется заодно с ним, то у фюрера не будет проблем с реализацией своих планов.

Совершенно естественно, что президент Бенеш немедленно вызвал к себе советского посла в Праге, Александровского, и передал ему донесение Мастны. Заговор генералов против Сталина. Замешан Гитлер. Замешано руководство Вермахта.

Посол внимательно прочитал документ, поспешно вернулся в посольство, собрал чемодан и немедленно вылетел в Москву. Посылка Гейдриха была доставлена адресату.

Но Гейдрих любил делать все на совесть. Он не стал полностью доверять дело пражскому почтальону, а поступил в соответствии с разумным принципом: если уж берешься за работу, то выполняй ее только на отлично. Поэтому он поддержал свою пражскую акцию еще одной - парижской.

На дипломатическом приеме в Париже через два или три дня после беседы Бенеша с Александровским Эдуард Даладье, несколько раз бывший премьер-министром Франции, но в тот момент для разнообразия занимавший пост министра обороны, положил ладонь на руку советского посола, Владимира Потемкина, и отвел его к нише у окна. Быстро оглядевшись, не подслушивает ли кто, Даладье с тревогой сообщил Потемкину, что Франция встревожена. Поступили сведения о возможной смене курса Москвы. Ходят слухи о сотрудничестве фашистского Вермахта с Красной Армией. Разве его превосходительство может остаться безучастным? Потемкин выслушал Даладье с непроницаемым лицом и отделался уклончивыми фразами. Десятью минутами позже он ушел с приема, поехал в посольство и отправил кодированной "молнией" в Москву полученное от Даладье сообщение.

Как именно Гейдрих передал информацию Даладье, сегодня установить с точностью возможным не представляется. Возможно, контакт осуществлялся через человека из 2-го бюро в посольстве Франции в Москве.

После этой интермедии Гейдрих разыграл второй акт спектакля. Он отправил специального представителя, штандартенфюрера Беренса, в Прагу, где тот встретился с личным представителем чехословацкого президента и привлек его внимание к существованию документальных свидетельств против Тухачевского. Узнав об этом, Бенеш уведомил Сталина. Вскоре после этого человек Бенеша предложил представителю Гейдриха встретиться с сотрудником советского посольства в Берлине по имени Израилович. Израилович являлся сотрудником НКВД, служившим в русском посольстве в Берлине.

Человек Гейдриха встретился с ним и показал ему два подлинных письма из сфабрикованного дела. Израилович, как и полагается, разыграл безразличие. Он спросил, что почем. Беренс пожал плечами. Израилович пообещал встретиться с ним еще раз через неделю вместе с лицом, уполномоченным принимать решения.