Гори, гори ясно (СИ) - Вран Карина

Теперь в городе меня держала только пятничная встреча с китайцем. Это который «князь мира» и права мне сделать обещал. Князь сказал — князь сделал. В пятницу я стал счастливым обладателем прав категории А, и теперь мог с чистой совестью свистеть на моте мимо ребят в форме и с полосатыми палками.

Я не стал затягивать с отъездом. Все сборы произвел заранее, причем на два заезда. Как ни фырчал Кошар, а остаться в квартире, чтобы караулить возможных незваных «гостей», ему пришлось. Ну и все нужное в один рюкзак не влезло.

По этому поводу шерстистый тоже поворчал, мол, останемся мы в самый щекотливый момент без самого нужного, будет обидно. При этом он не уточнил как суть момента, так и что же такое нужное я не взял в поездку. «Будет обидно, досадно, но ладно», — отмахнулся я от ворчуна и остался с тем, что набилось в заплечную сумку.

Ташу я встретил на вокзале, с пригородной электрички. Тут же нерыцарским жестом передал ей рюкзак и второй шлем. А что поделать, иначе неудобно.

И мы помчали. Скучные спальные районы вскоре сменились зеленым пригородом, а затем и вовсе перетекли в поля, леса и реки.

Кое-кто (честное слово, уже устал его поминать, но он реально не унимался) предрекал нам поломку где-нибудь среди полей. И что придется нам там куковать, пока хоть кто-то соизволит помочь горе-путешественникам. Но риск «кукования» на дороге всухую проигрывал свободе. Вызванивать частника, чтобы уехать из деревни, если возникнет такая нужда, когда есть свои колеса... Нет, спасибо.

Я ни капельки не пожалел о выборе. Мчать среди лесов и золотистых равнин, да с красоткой за спиной — чудесно. В одном живописном местечке мы устроили привал, совмещенный с походом в кустики. Таша прошлась по краю ячменного поля, поводила ладошками по длинным ворсинкам почти спелых колосьев.

К деревне мы подкатили во второй половине дня. На съезде с дороги в мокрую чавкающую грязь пришлось спешиться. Дожди тут явно шли обильно, развезло землю конкретно.

Двухколесного друга я покатил вдоль грязевого месива по притоптанной траве. Пока таким небыстрым образом мы (я, байк и Бартош) двигались, выдал кратенькую справку о населенном пункте, его ближайшем окружении и моей по праву наследования в нем недвижимости.

О прилагаемом к недвижимости домовике с непростым характером. Мы с ним вроде как стали получше коммуницировать, но кто его знает, как он к Таше отнесется. Предупредил о вероятных каверзах со стороны местных ведьм. Заодно пересказал, как снял с пущи леса проклятие, и к чему это привело.

На мое предупреждение девушка только улыбнулась многообещающе. Этим она мне и нравится: внутренним стержнем и уверенностью в себе. Размазню, будь она хоть Мисс Вселенная по внешним данным, я бы сюда не пригласил.

Арктика поежилась, проходя мимо кладбища, покосилась в сторону густой листвы, что скрывала оградки, кресты и памятники. Наверное, углядела там что-то кроме веточек-листиков.

У жальника, памятного мне по прошлому приезду, как холм с трюфелями, я решил потешить любопытство.

— Таш, что ты там видишь? — спросил, указывая на кривенькую сосенку и зеленые заросли.

— Траву? — вскинула бровь коллега. — А что должна?

Я пересказал еще и случай с Ярой, деревенской егозой, грибочками и пояснением овинника про древнее захоронение.

— Андрей, в меня рентгеновский аппарат не встроен, — покачала головой Арктика. — Если что и задержалось посмертно на границе явного мира, оно скрыто в земле. Выйдет поздороваться — тогда и скажу. Если успею. Века в земле и забвении обычно будят голод и ярость, а не доброжелательность.

— Спокойных вам там снов, уважаемый, — сделал я ручкой в сторону холмика.

У дуба было суетно. Носились с воплями и писками мелкие, Яра, Мишуня, Сережа и незнакомая девчонка помладше этих оболтусов.

— Андрей-Андрей-Андрей! — зачастила главная заводила, изменила траекторию бега и чуть не заплелась в ногах на бегу. — Все-таки-приехал-а-привез-подарки? Галка-иди-познакомлю! Ой, тетенька с тобой такая светлая...

На нормальную речь Яра перешла после того, как Таша выступила вперед и загородила меня от мелкой балаболки. Вообще-то она это сделала, чтобы я из рюкзака смог достать леденцы, как раз для мелких с самого верху и уложенных. Но Яра как-то стушевалась, а потом уставилась большими влюбленными глазами на Арктику.

Тем временем до нас домчали пацаны. Их куда больше заинтересовал байк, а не какие-то там конфетки или «светлые тетеньки». Кирилл в духе Ярославы задвинул речь скороговоркой о том, как рад моему приезду, и чтобы я непременно зашел к ним с дядей Кириллом, ждут там меня. Мишанины передние зубы уже начали отрастать, но «фепелявить» пацан еще не перестал.

Серега молча получил свой леденец, пощупал с разрешения колесного «ослика» и был таков. Смурная девочка Галочка прилипла к стволу дерева и наотрез отказалась приближаться к незнакомому дядьке. К счастью, сладостей я взял с запасом, и через вторые руки передал мини-презент стесняшке. Для этого предложил Мише побыть рыцарем и угостить прекрасную даму.

Меня тут же начали окучивать на тему: «А можно покататься?» — и, как всегда, энтузиазм Яры пылал ярче всех остальных. Разогнала шебутную компанию хмурая тетка в спортивном костюме.

Я выдохнул. И направился выполнять сложную часть миссии: переправку через Вейнку вброд. Много позже, когда слышал песню «Аквариума», непременно подпевал: «Переходим эту реку вброд», — и вспоминал, как пер по мокрым камням свой байк.

Про брод я знал от Кирилла, тот им пользуется, когда катается к ручью и карьеру с некой исторической ценностью. Антонов на пальцах объяснил мне, как можно выйти (или выехать) к замечательному месту, где речушка широко разливается по камням и становится совсем мелкой, так, что «воробей проскочит, лапы не намочит». Они через него к карьеру с велосипедами перебираются.

Надо тоже будет скататься к этому их Великскому чему-то там. Мне оно надо, как тухлый хвост селедки, зато Арктика, будущий историк, порадуется. Может, сувенир какой археологически ценный из «века рыб» получится взять на память.

Операция «переправка» прошла успешно. С шутками-прибаутками я осторожно толкал байк и тихо радовался, что день выпал нежаркий.

Представил, каково было бы переволочь двухколесного товарища по деревянному мосточку. Прям как вживую увидел себя и байк на серединке моста. Конструкция скрипит, ругается на своем деревянном на тупоголовых болванов и центнеры веса на себе, хрупком. А потом с треском рушится нафиг, отправляет идиотов искупаться. И обломками деревях по кумполу прицельно лупит, чтобы купалось лучше.

Таша, как более легкая, успевает ухватиться за край, но шедевр мысли и труда мостника неумолим: дерево крошится в щепу под хватом тонких пальцев. И Бартош кинематографично, как в замедленной съемке, летит вниз.

А уж как бы обрадовались местные обрушению удобной переправы! На фоне этой яркой картинки брод показался идеальным способом добраться до нашего отшиба.

Уже потом, вечером, узнал от Кирилла, что есть объездная дорога на нашу сторону. Приходится делать приличный крюк, конечно.

За участками деревенских поля, я так понял, колхозные. Это там, где мы мяли колосья после распития самогона на дубовой щепе. Так вот, поля засеяны зерновыми, их же надо ежегодно убирать, для того и организован подъезд для техники.

Кошара надо будет обязательно привезти сюда на замолотки. Пусть поностальгирует мой ворчливый помощничек.

Очень меня тревожил момент знакомства Бартош с Нелидом. Домовик с непростым характером, еще и под действием предсмертного наказа дяди Демьяна. А дядька, по косвенным данным, негативно относился к «ведьмам и прочим ехидам». И тут я привожу в дом Ташу.

Потому с порога задвинул небольшую речь.

— Проходи, не стесняйся, будь как дома, — пропустил вперед коллегу я. — Говорю по праву хозяина: здесь тебе рады. Кров и стол, хлеб-соль и никаких проделок! Слышал, Нелид? Тебя тоже приветствую, соскучился.