Мексиканские страсти - Дарья Калинина

— Наконец-то я застал вас дома! — воскликнул он. — Где вы шатаетесь? Ни днем ни ночью вас не застать! Звоню сегодня, между прочим, уже пятый раз.

Кира молча порадовалась про себя, что ни она, ни Леся не дали Химкину номеров своих сотовых. Надо же, какой настырный! Названивал им по нескольку раз в день. Нужен он им сто лет. У них уже и у самих преступник почти вычислен. И даже почти разработан план, как его сцапать.

— Не могу поверить, что у вас в самом деле нет мобильных телефонов, — никак не успокаивался Химкин и, проявив недюжинную для мужчины интуицию, поинтересовался: — А может быть, вы мне просто не захотели их дать?

Кира на другом конце провода покраснела. И порадовалась, что Химкин ее сейчас не может видеть.

— Вы мне звоните, чтобы спросить насчет моего мобильного телефона? — коварно поинтересовалась она у него.

Химкин, словно неопытный щенок, немедленно попался на эту простенькую уловку и легко дал увести себя со следа роскошной лисицы.

— Нет, вовсе нет, — сказал он. — Звоню я совсем по другому поводу. — И, помолчав, он со странным смущением произнес: — Мне стало известно, что вашу парочку слишком часто видят в местах, где обитали жертвы недавно совершенной у нас в городе серии преступлений.

— Например? — дрогнувшим голосом спросила Кира. — Где это нас видели?

Она судорожно пыталась понять, кто же накапал на них с Леськой.

— Знаете что, только не надо со мной прикидываться полной дурочкой! — внезапно разозлился на нее Химкин. — Вы были на квартире у Славика — дружка убитого в вашем доме мужчины. Вы были там накануне убийства подруги этого человека и после того.

— Ну и что? — возразила Кира. — Этот парень забыл у нас ключи от своей квартиры. И мы хотели вернуть имущество наследникам.

— Могли бы отдать мне! — резко возразил Химкин. — Не говоря уж о том, что ключи от квартиры лежали у него в куртке, а куртку мы забрали с собой вместе с телом. Ну да ладно, это мы сейчас обсуждать не будем. Это еще полбеды. Этот ваш визит я еще как-то мог бы объяснить и простить. Но зачем вы поперлись в Девяткино?

Кира молча охнула. В глубине души она надеялась, что у Химкина просто не хватит свободного времени, чтобы узнать еще и это. Права была Леся, зря она сняла трубку.

— Что вам там-то понадобилось? — допытывался у Киры Химкин, не слыша ответа. — Вы хоть знаете, что после вашего ухода бедную девушку убили?

Кира молчала.

— И если вы до сих пор мной не арестованы, то лишь по единственной причине — у вас был свидетель, который подтвердил ваше алиби, — продолжал разоряться Химкин. — Но, честное слово, я начинаю уже жалеть, что проявил мягкосердечие. Вы ведь не унимаетесь!

— Мы не будем больше, — жалобно протянула Кира.

— Точно?

— Да, — промямлила Кира.

— Чтобы сегодня ночью сидели дома! — приказал ей Химкин.

— Слушаюсь и повинуюсь.

— Очень на это надеюсь! — сурово произнес Химкин и повесил трубку.

Не ожидавшая такого быстрого завершения выволочки, Кира поспешно собрала кое-какие свои вещи и потащила Лесю прочь из своей квартиры.

— Кто звонил? — допытывалась у нее Леся, которая из всех вещей прихватила только емкость с вкуснющей замазкой для тостов и перцовку, которой еще оставалось примерно на пяток порций.

А узнав, что звонил Химкин, Леся немедленно загорелась узнать, что же ему надо было от них.

— Велел дома нам с тобой сидеть и носа сегодня ночью никуда не казать, — ответила Кира, оглядываясь по сторонам.

Нервы определенно начинали шалить. И ей казалось, что со всех сторон из темных кустов на них вот-вот выпрыгнут толпы их кавалеров во главе с горящим негодованием Химкиным. И устроят им допрос с пристрастием. Каждый на свою интересующую лично его тему. К счастью, до Лесиной квартиры они добрались без приключений. Даже возле двери их никто не поджидал.

— Странно, — заметила Леся, обойдя квартиру и обнаружив, что в ней никого, кроме Фантика, нет. — А где же в таком случае наши немцы? Для кого же я захватила с собой эту салатницу? Столько еды, а их нет.

— Мы же отключили свои трубки, как только с ними расстались, — напомнила ей Кира.

Леся схватила свою трубку и обнаружила на ней четырнадцать неотвеченных звонков. Один был от мамы. А остальные тринадцать от Йенса и Якоба, которые звонили по очереди.

У Киры на телефоне обнаружилась сходная картина. Только у нее было всего двенадцать звонков. И два из них были от Борисова. Посмотрев на время звонка, Кира тяжело вздохнула. Увы, он звонил ей еще до своего печального объяснения в любви.

Почувствовав, что сейчас у нее в сердце снова начнет поворачиваться острый буравчик, Кира поспешила занять себя делом. Она накормила Фантика. Устроила салатницу с замазкой для тостов в холодильник, разлила оставшуюся перцовку им с Лесей, но буравчик все ускорял и ускорял свое движение, вгрызаясь все глубже в ее сердце и причиняя все большую боль.

Поняв, что она сейчас либо завоет, либо позвонит Борисову и будет рыдать в трубку, просить прощения и клясться ему в любви, после чего он уж наверняка потеряет к ней даже остатки уважения, если они у него еще сохранились, Кира решила, что пришла пора для более решительных действий. Обычными средствами она могла и не сохранить самоуважения.

— Поехали-ка мы с тобой на «Лауру»! — твердо произнесла она.

Леся как раз в этот момент терзалась неразрешимой проблемой, сможет она проявить стальную волю, устоять и не позвонить сегодня Димке? Или все же она тряпка мягкотелая и все равно ему позвонит? Позвонит, и пусть он потом вытирает об нее ноги. Ну и что тут такого? Пусть! Она все готова от него терпеть, лишь бы он при этом был рядом.

Но, с другой стороны, чтобы Дима относился к ней как к тряпке, все же интуитивно Лесе не очень хотелось. И уже с третьей стороны Леся отлично понимала, что если она останется дома и будет сидеть и гипнотизировать телефон, то рано или поздно ее стальная воля раскрошится в мелкие крошки, и она все же наберет заветный номер и наговорит Димке ласковых глупостей.

Поэтому фраза Киры о том, чтобы поехать, была воспринята Лесей на «ура». Собственно говоря, она даже не стала слушать, куда они едут. Лишь бы подальше от домашнего телефона. Да, и не забыть бы еще отключить собственную трубку. А еще лучше отдать ее подруге. От искушения подальше. И в этот момент Леся обнаружила, что Кира что-то сует ей в руку.

— Что это? — удивилась она, увидев серебристую раскладушку «Сони».

— Пусть мой телефон пока побудет у тебя, — несколько смущенно произнесла Кира. — И если я буду просить тебя отдать его мне, ты не давай. А то меня так и подмывает позвонить Борисову.

— Меня тоже, — призналась Леся.

— Ты хочешь позвонить Борисову? — удивилась Кира.

— Димке.

— Давай мне свой телефон! — решительно сказала Кира. — Спрячу и, даже если будешь на коленях умолять, не отдам.

Обменявшись телефонами, подруги несколько успокоились. Пути назад были отрезаны.

— И все же мы не совсем правы, — со вздохом сказала Леся. — Как ни крути, но Борисову и Димке мы изменили с Тимом и Али.

— Мы! Изменили! — немедленно вознегодовала Кира. — Да ты только вспомни, как эти самые Борисов и Дима с нами себя вели раньше!

— Хорошо вели! — мечтательно протянула Леся, вспомнив, как она впервые встретила Димку и как жарко загорелись у нее глаза.

Она сама это почувствовала. И в тот же день все вокруг изменилось, приобрело яркие краски, и жизнь обрела смысл.

— Хорошо они себя вели только в первые два месяца нашего с ними общения! — прорвался сквозь розовые Лесины воспоминания безжалостный голос подруги. — А потом? Ты вспомни, сколько ты слез со своим Димкой в подушку пролила.

Леся вздохнула. И это тоже была правда. Но почему-то тогда, рыдая по ночам, она все равно была во много раз счастливей, чем потом, уже расставшись с Димой и давно выплакав по нему все слезы. Слезы-то кончились, а боль осталась.

— Это сейчас, когда они поняли, что у них есть соперники, они тут и букетами размахивают, и на коленях ползают, и даже турниры в нашу честь устраивают, — продолжала возмущаться Кира. — А раньше как было?! Максимум коробочку духов на 8 Марта. И колготки к Новому году. Вот и вся страсть. Вот и все внимание.

Леся тяжко вздохнула. Подруга была права. И еще даже кое-чего и недоговаривала. Были и ночи, когда можно было хоть обрыдаться в подушку, но дозвониться до Борисова или Димки никак не удавалось.

А наутро они появлялись на работе с мерзким блеском в глазах, розовые, счастливые и, обмениваясь заговорщицкими ухмылочками друг с другом, клялись подругам, что вчера ничего не было. Они просто устали и завалились спать, отключив все имеющиеся возле них телефоны.

И Леся делала вид, что верит им. Хотя сердце у нее просто разрывалось в груди. А на язык так и просились резкие слова. Но… Но вечно это проклятое «но». Она любила Димку. И терпеливо закрывала глаза на его измены, радуясь тому, что он всегда возвращается именно к ней. И лишь сейчас Леся задумалась, а стоило ли радоваться? Не лучше ли было, если бы она вообще никогда не встретила Димку?