Приключения Перигрина Пикля - Тобайас Смоллет

Это была необходимая предосторожность, ибо он не явился к ужину, а Пайпс, обычно принимавший участие в его похождениях, не мог дать никакого объяснения его поступку; вот почему гувернер был страшно встревожен его отсутствием и приказал слуге искать хозяина и обегать все дома, которые тот обычно посещал, тогда как он сам отправился к комиссару и, сообщив свои опасения, добился отряда конной стражи, который объехал все окрестности города с целью помешать поединку. Пайпсу следовало бы направить их к той леди, от которой они могли узнать имя и местожительство мушкетера, и, будь он арестован, дуэль не состоялась бы; но он не посмел ослушаться своего господина, вмешиваясь в это дело, и вдобавок ему очень хотелось, чтобы француз был посрамлен, ибо он нисколько не сомневался в том, что Перигрин справится и с двумя французами. Пребывая в этой уверенности, он искал своего господина с большим усердием не для того, чтобы помешать его намерениям, но с целью сопровождать его на поле битвы, дабы находиться подле него и видеть торжество справедливости.

Пока производились эти розыски, наш герой и его спутник прятались в траве у края вала, в нескольких ярдах от того места, где он условился встретиться с мушкетером; и едва рассвет позволил различать предметы, они увидели своих противников, смело шагавших к валу. Перигрин, видя их приближение, выбежал вперед, чтобы ему досталась честь опередить врага; и как только шпаги были обнажены, все четверо тотчас вступили в бой. Стремительность Перигрина едва не стоила ему жизни: не заботясь о том, куда ступает, он бросился прямо на своего противника и, споткнувшись о камень, был ранен в голову, прежде чем успел подняться. Эта неудача, отнюдь его не обескуражив, послужила к еще большему воодушевлению. Отличаясь замечательным проворством, он мгновенно стал в позицию и, парировав второй выпад, ответил на него с такой невероятной быстротой, что солдат не успел отбить атаку и получил рану в правый локоть; шпага выпала у него из руки, и победа нашего героя была полной.

Покончив со своей задачей и выслушав признание противника, который с крайне удрученным видом заметил, что сегодня счастье не на его стороне, Перигрин побежал развести секундантов как раз в тот момент, когда оружие было выбито у его товарища, после чего он занял его место, и, по всей вероятности, завязался бы упорный бой, не помешай им стража, при виде которой оба француза обратились в бегство. Наш молодой джентльмен и его друг сдались в плен отряду, посланному их арестовать, и были приведены к чиновнику, который, сделав им суровый выговор за дерзкое нарушение законов, отпустил их на свободу как иностранцев, советуя им, однако, воздерживаться впредь от подобных подвигов.

Когда Перигрин вернулся домой, Пайпс, видя кровь, стекающую на шарф и булавку с солитером, не скрыл своего изумления и беспокойства, думая не о возможных последствиях раны, которую он не считал опасной, но о славе старой Англии, каковая, как он опасался, пострадала в этом деле; он не мог удержаться, чтобы не сказать с огорченным видом, следуя за юношей в его спальню:

— Я все-таки надеюсь, что вы проучили этого французского увальня по заслугам.

Глава ХLI

Мистер Джолтер грозит расстаться с ним по причине его дурного поведения, которое Пикль обещает изменить; но это решение разбивается о пылкость его страстей. — Он встречается случайно с миссис Хорнбек, которая убегает с ним от своего мужа, но возвращается к последнему благодаря вмешательству британского посла

Хотя мистер Джолтер был чрезвычайно доволен, видя своего воспитанника целым и невредимым, однако не мог простить ему тревогу и опасения, какие пережил из-за него, и решительно ему заявил, что, невзирая на склонность и расположение, питаемые им к Перигрину, немедленно уедет, если еще раз услышит об его участии в подобной авантюре, ибо никак не может приносить в жертву собственное спокойствие безответной любви к тому, кто как будто решил держать его в постоянном страхе и волнении.

На такое заявление Пикль отвечал, что мистер Джолтер за это время должен был убедиться в том внимании, с каким он всегда относился к его покою и благополучию, ибо тот прекрасно знает, что Перигрин всегда видел в нем скорее друга, чем советчика или учителя, и желал его присутствия во Франции, имея в виду его интересы, а вовсе не ту пользу, какую мог бы извлечь из его наставлений. При таком положении дел он, Джолтер, вправе следовать своим собственным побуждениям касательно того, уехать ему или остаться, хотя Перигрин не может не быть признателен ему за эту заботу о его безопасности и постарается впредь, ради себя самого, не доставлять ему никаких причин для беспокойства.

Никто бы не способен был читать мораль по поводу поведения Перигрина лучше, чем он сам; его рассуждения были чрезвычайно справедливы и разумны и отличались только тем недостатком, что приходили ему в голову слишком поздно. Он изобретал тысячу спасительных планов поведения, но, подобно другим изобретателям, служил своим страстям и никогда не бывал достаточно заинтересован в том, чтобы привести какой-либо из них в исполнение. В разгар галантных интриг он получил письмо от своего друга Гантлита с ласковой припиской от очаровательной Эмилии, но оно пришло при весьма неблагоприятных обстоятельствах, когда мысли его были поглощены победами, которые больше льстили его честолюбию; посему у него не было с тех пор досуга и желания поддерживать переписку, которой он сам добивался. К тому времени его тщеславие восстало против обязательства, принятого им на себя в пору неопытной и неискушенной юности, внушая ему, будто он рожден быть столь важной особой, что должен стать выше соображений о таких заурядных связях и сосредоточить внимание на самых привлекательных предметах. Эти размышления, рожденные нелепой гордостью, почти стерли воспоминание о возлюбленной или, вернее, нанесли такой ущерб его нравственности и верности, что он начал лелеять надежды, совершенно недостойные его самого и ее добродетелей.

Меж тем, лишившись игрушки, развлекавшей его в часы праздности, он нанял несколько шпионов и сам чуть ли не ежедневно посещал все общественные места с целью получить сведения о мистере Хорнбеке, с чьей женой он снова жаждал добиться свидания. В этом ожидании пребывал он добрых две недели, но вот, попав случайно в госпиталь инвалидов с одним джентльменом, недавно приехавшим из Англии, он, едва войдя в церковь, заметил эту леди в сопровождении ее супруга, которая, при виде нашего героя, побледнела и отвернулась, чтобы не поощрять никаких сношений между ними. Но молодой человек, которого не так легко было отпугнуть, подошел очень самоуверенно к своему дорожному спутнику и, взяв его за руку, выразил свое удовольствие по случаю неожиданной встречи, мягко попрекнув его за стремительный отъезд из Шантийи. Прежде чем Хорнбек успел что-нибудь ответить, он приблизился к его жене, к которой обратился с тем же приветствием, и, сопровождая слова красноречивыми взглядами, сообщил ей о крайнем своем огорчении, что она лишила его возможности засвидетельствовать ей почтение тотчас по прибытии в Париж, а затем, повернувшись к мужу, который считал нужным находиться поблизости во время этой беседы, пожелал узнать, куда он может явиться к нему с визитом, заметив при этом, что сам он живет L'Academie de Palefrenier.

Мистер Хорнбек, не принося никаких извинений за свое бегство в пути, поблагодарил мистера Пикля за его любезность очень холодно и неучтиво, сказав, что так как он намерен через день или два переехать на другую квартиру, то не будет иметь удовольствие встретиться с ним до той поры, покуда не устроится, после чего немедленно зайдет в академию и проводит его к себе домой.

Пикль, будучи осведомлен о чувствах ревнивого джентльмена, не особенно доверял его обещанию и поэтому сделал ряд попыток завести тайную беседу с его женой, но все его усилия оказались тщетными вследствие неусыпной бдительности ее стража, и он не получил никакой прямой выгоды от этой случайной встречи, кроме нежного рукопожатия в тот момент, когда помогал ей сесть в карету. Впрочем, он уже имел случай наблюдать ее изобретательность и составил себе представление о сердечной ее склонности, а посему лелеял слабую надежду преуспеть благодаря ее догадливости и не обманулся в своих ожиданиях, ибо на следующий же день явился в академию савояр и вручил ему такую записку:

«Либезный сер, имев удовольство встретиться с вами в оспотеле инволюдов, я беру на себя эту смелость вам собщить, што я проживаю в отеле де Ма Кон Дан ля ру Догузетон с двумя сто лбами у вород, и обои еще не стары, иде я буду у окна, если вы буде те так добры проти мимо в шест часов вечера, кода мистер Хорнбек уйдет в Кахфе де Конти. Ради господа Исуса штобы мой су брук об этом не уснал, и наче он отравит мне жизнь на свите. И это все, милеший сер, от вашей покорнеший слуки