Ты лучше всех - Кэтрин Беллами

— Черт! — Мэтт посмотрел на часы и перевел взгляд на Тессу. — До вечера? — тихо спросил он, его сапфировые глаза пылали страстью.

Тесса молча кивнула. Она знала, что в ее собственных глазах отражается столь же сильное желание.

Не стесняясь наблюдавшей за ними матери, Мэтт на прощание еще раз обжег губы Тессы поцелуем, сулившим массу чувственных наслаждений.

В результате Тесса, грезя об обещанном вечере, весь оставшийся день пребывала в полнейшем оцепенении, отвечая на каждый вопрос или замечание Эвелин пустым взглядом или фразой: «Простите, что вы сказали?» Эвелин это наконец надоело, и она вовсе перестала обращаться к Тессе. Но, когда пробило три часа, она заявила:

— Съезжу-ка я за Эбби.

Тессе в таком состоянии лучше не садиться за руль, мудро рассудила миссис Стэффорд.

— А мама где? — осведомилась Эбби, подбегая к бабушке.

Отсутствие матери каждый раз приводило ее в крайнее волнение: она опасалась, как бы с той опять не произошел несчастный случай.

— В мире собственных грез, — вздохнула Эвелин и лучезарно улыбнулась внучке. — Не тревожься, мама ждет тебя дома.

Эбби сразу повеселела, но, залезая в машину, опять занервничала.

— Мы ведь не поедем к Хелен, да? — испуганно спросила она — слишком живы были еще в памяти события предыдущего дня.

— Нет, сегодня нет, — успокоила малышку Эвелин, пристегивая ее к сиденью.

Пусть сначала уберут под замок свои ценности, сердито думала она, до сих пор не понимая, как так получилось, что статуэтка разбилась. Эбби сидела, бережно держа фигурку на коленях, и вдруг каким-то образом выронила ее, причем не на подушки дивана или на пушистый ковер, которые смягчили бы падение, а умудрилась ударить фарфоровую вещицу об острый металлический угол журнального столика.

Складывалось впечатление, будто Эбби специально швырнула статуэтку, хотя за те недели, что малышка жила в Стэффорд-Хаусе, Эвелин ни разу не замечала у внучки признаков дурного нрава или озлобленности. Она тяжело вздохнула и решительно выбросила неприятный эпизод из головы.

— Чем ты сегодня занималась? — оживленно поинтересовалась она, заводя мотор.

Эбби, получив от бабушки заверения в том, что мать здорова и они не поедут к Хелен, начала, как обычно, бойко пересказывать события школьного дня и с гордостью показала Эвелин аляповатый рисунок — что-то непонятное, разукрашенное ярко-желтым и оранжевым цветами.

— Вот что я для мамы нарисовала. Это порхалочка, — объявила она.

— Что? — Эвелин в недоумении покосилась на рисунок.

— Порхалочка, — повторила малышка.

— А-а. Ты, наверное, хотела сказать «бабочка», — предположила Эвелин, но, поразмыслив и представив, как бабочка машет крыльями в воздухе, вынуждена была согласиться, что малышка верно ухватила суть насекомого. Затормозив на светофоре, Эвелин обняла внучку. — Замечательный рисунок, дорогая! — сердечно похвалила она, отбросив все свои сомнения. Конечно же Эбби случайно разбила статуэтку. Она добрая девочка.

К неописуемому восторгу малышки, в этот вечер ей позволили не ложиться спать дольше обычного. Счастливый ребенок вряд ли догадывался об истинной причине предоставленной ей поблажки: ее родители просто стремились к тому, чтобы она крепко спала всю ночь, ведь Крис больше не ночевала в ее комнате. Уложив свою подопечную, служанка отправлялась к себе домой в деревню, и, если Эбби просыпалась среди ночи, она, как правило, на ощупь пробиралась в комнату матери и забиралась к ней в постель.

Перед ужином Эбби по просьбе Мэтта с радостью продемонстрировала выученные в школе новые танцевальные па, а после играла с отцом в прятки, бегая по всему дому.

— Не знаю, устала ли она, но я точно из сил выбился, — добродушно проворчал Мэтт, обращаясь к Тессе, которая на протяжении всей шумной возни отца с дочерью нежилась в ванне.

— Совсем-совсем выбился?.. — Она лукаво вскинула тонкую бровь.

— Ни в коем случае. — Он потянулся к ней но, вспомнив, что рядом находится Эбби, неохотно остановился. — Она ждет, когда ты пожелаешь ей спокойной ночи. — Мэтт на мгновение прижался к губам Тессы и вышел.

— Ты куда?! — окликнула она.

— Принесу нам что-нибудь поесть.

— Я не голодна.

— Зато я голоден. И, кроме того, мне нужно подпитать свои силы! — Он подмигнул ей и скрылся.

Тесса, широко улыбаясь, вошла в комнату дочери.

— Зачем папе нужно подпитать силы? — полюбопытствовала та.

Боже, горестно усмехнулась про себя Тесса, у нее не уши, а локаторы!

— Гм, в Дауэр-Хаус придется перевозить много мебели, — краснея, объяснила она.

— А-а. — Эбби мгновенно утратила интерес. — А свою коняшку-качалку я тоже туда возьму, да? И кукольный домик? И…

— Все возьмешь, — быстро и, пожалуй, несколько опрометчиво пообещала Тесса и приказала: — Так, клади книжку на место и спать.

Она поцеловала дочь в пухлую щечку, Эбби в ответ крепко обняла ее. Занятия в школе и беготня по дому утомили малышку, поэтому спустя несколько минут она уже крепко спала. Тесса погасила верхний свет, зажгла ночник и, на цыпочках выбравшись из комнаты дочери, вернулась к себе.

В ее спальне уютно потрескивал камин, горели свечи, Тесса сбросила на ковер подушки и пуфы, решив, что они будут ужинать и беседовать перед огнем, как некогда на Кипре, а потом, взволнованная и возбужденная, села ждать Мэтта.

— Уж Молли для нас постаралась, — объявил тот, входя в комнату с тяжелым подносом, который поставил на низкий столик возле камина, а сам опустился на подушки рядом с Тессой.

Вдохнув душистый аромат еще теплого свежеиспеченного хлеба, молодая женщина позабыла про свое нежелание ужинать, а при виде домашнего супа, холодного цыпленка, ветчины, салата и сыров у нее потекли слюнки. На десерт их ждал пирог с черной смородиной и взбитыми сливками. Мэтт также принес бутылку вина, — «утащил у отца самое лучшее», — с улыбкой объяснил он, протягивая Тессе бокал.

— Пожалуй, я буду скучать по стряпне Молли, когда мы переедем, — призналась Тесса, пережевывая хрустящий хлеб с маслом, и, вдруг осознав, что слух об этом интимном ужине, должно быть, разнесся по всему дому, спросила: — О нас, наверное, сейчас все сплетничают?

— Наверное, — беззаботно бросил Мэтт, словно ему и дела не было до чужих языков. Но, очевидно, чужие языки его и впрямь не волнуют, сообразила Тесса, ведь Мэтт вырос в доме, полном слуг.

— Тебе это неприятно? — спросил он, в свою очередь сообразив, что Тесса не привыкла жить в одном доме с посторонними людьми.

— Нет, — искренне ответила она.