Вторжение по сценарию - Уоррен Мерфи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вот, ну-ка, отведай!
Руки Шивы сжались, и дуло орудия, подчиняясь силе, действующей в унисон со всей вселенной, дрогнуло. Это был всего лишь металл, заскрежетавший под напором рук призрака.
Из танка послышалась короткая команда, и Чиун, понявший, что произойдет в следующую секунду, увлек Шерил и Роума обратно в здание студии и толкнул их на пол. Раздался оглушительный взрыв, от которого во всех близлежащих домах повылетали стекла. Воздух, словно невидимый колокол, загудел, а через секунду на землю с грохотом опустилась подброшенная взорвавшимся внутри снарядом башня танка. Он расплющила то, что еще оставалось от стальной машины, обрушившись на нее, как молот на наковальню. В наступившей затем пронзительной тишине было слышно лишь потрескивание пламени.
Чиун поднялся с покрытого ковром пола студии, стряхивая с рукавов кимоно осколки, и шагнул наружу. В чертах его испещренного морщинами лица явственно читалось беспокойство.
От танка осталась лишь груда пылающих обломков, а рядом с ней стояла фигура, один взгляд на которую наводил неописуемый ужас. Отблески пламени на застывшем лице Шивы казались порождением адского пламени, и в следующее мгновение Чиун увидел, как его фигура шагнула к дымящейся глыбе, которая была когда-то танком Т-62, и нагнулась. Руки, не обращая внимания на жар, идущий от раскаленного металла, принялись рвать его, пока на свет не появилось нечто, с виду напоминавшее почерневший гранат, если бы не зиявший, как рваная рана, оскал зубов. Шива-Дестроер приподнял голову над обломками, и вслед за ней показалось обуглившееся тело. Сосредоточенно и безжалостно Шива принялся раздирать труп на части, срывая кожу, круша кости и перемалывая их в пыль. Уничтожая останки Джиро Исудзу, он, не переставая, исполнял все тот же ужасающий танец смерти.
Наконец, он взял обеими голову Джиро и поднес ее к лицу.
– Я низвергаю тебя в пучину ада, японец! – проревел Шива, и сжав ладони, смял хрустнувший под его пальцами череп.
– Вот та судьба, что ожидает врагов Синанджу! – громко проговорил Чиун.
Уронив на землю то немногое, что оставалось от человека по имени Джиро Исудзу, Шива медленно обернулся, и обратил горящий холодным пламенем взор на Мастера Синанджу. И Чиун шагнул навстречу Дестроеру.
Изо рта человека, в котором с трудом можно было узнать Римо Уильямса, раздался ровный, безжизненный голос:
– Так свершилось моя месть.
Чиун склонился в глубоком поклоне.
– Теперь, когда ты закончил, я требую вернуть мне сына.
– Поосторожней выбирай слова, обращаясь ко мне, кореец! Ты видишь своего сына лишь благодаря моей милости – он не смог бы выжить после такого падения.
– И благодарность моя не знает границ. Не ощутив мыслей Римо, я решил, что он погиб.
– Смерть не коснется того, кто стал моим земным воплощением.
– С течением времени, конец наступает для каждого человека, – упрямо продолжал Чиун. – Может быть, то же происходит даже с богами.
– Знай же, Мастер Синанджу, что эта оболочка из плоти и крови существует лишь до того дня, когда я призову ее к себе. Ты сделал своего сына превосходным вместилищем для моего духа, но час мой еще не настал.
Скоро, возможно очень скоро, он наступит, и тогда я заберу его навеки, оставив тебя проливать безутешные слезы.
– На то твоя воля, Величайший из Богов, – ответил Мастер Синанджу. – Но до этого часа он мой, и я требую его возвращения.
Голос Шивы надолго замолк. Наконец он произнес:
– Не пытайся противиться моей воле, Мастер Синанджу.
Чиун еще раз поклонился.
– Я лишь песчинка на дороге, по которой мчится неумолимая колесница судьбы.
– Неплохо сказано. А теперь, я возвращаю твоего погибшего тигра.
Храни его силы, ибо настанет час, когда они мне потребуются.
И с этими словами горевший в глазах Шивы огонь начал меркнуть.
Заострившиеся черты лица расслабились, веки закрылись, и Римо, словно сдувшийся воздушный шар, мягко опустился на землю.
Билл Роум осторожно подошел поближе, Шерил, зажавшая рукой рот, укрылась за его плечом.
– Он... мертв? – спросил Роум.
Чиун помедлил с ответом. Приложив ладонь к груди Римо он ощутил слабое, но ровное сердцебиение.
– Да, – наконец, ответил Мастер Синанджу. – Его не стало.
Шерил, не обращая внимания на копоть и грязь, опустилась на землю, и закрыла лицо руками. Ее плечи тряслись, но она не проронила ни звука.
– Если хотите, – тихо сказал Билл Роум, – мы похороним его на земле Сан Он Джо. Я не верю, что в вашей легенде говорится то же, что и в моей, но я дал слово.
– Нет, – торжественно проговорил Чиун, осторожно беря тело Римо на руки. – Я понял, что ты был прав, Санни Джо Роум. Только потому, что наши предания в чем-то совпали, мы не можем считаться братьями. Я забираю Римо домой. Отведи меня туда, откуда улетают самолеты, я подожду, пока смогу увезти своего погибшего сына.
Билл Роум кивнул. Взгляд его скользнул по дымящимся обломкам танка.
– Бронзини тоже не стало. Ни один человек не смог бы выжить после такого чудовищного взрыва.
– После смерти он стал тем, кем в жизни лишь притворялся, – сдержанно заметил Чиун.
– Да, он погиб, как герой. Жаль, что никто не успел заснять это на пленку. Он был бы доволен.
Внезапно в небе над городом появились несколько большегрузных С-130. Из них одна за другой посыпались маленькие черные фигурки, над которыми раскрывались белые бутоны парашютов. Казалось, кто-то бросил на гладь голубого шелка горсть пушинок.
– Похоже, это десант рэйнджеров, – подняв голову, сказал Билл Роум.
Мастер Синанджу не стал смотреть в небо.
– Слишком поздно, – мрачно проговорил он. – Они всегда появляются слишком поздно.
Глава 23
Прошла неделя. Неделя, за которую потрясенная страна пыталась прийти в себя. Юма была объявлена зоной национального бедствия, и в город потекли добровольцы и пожертвования еще до того, как были преданы земле тела погибших. Конгресс провел собственное расследование произошедшего, но в окончательном отчете, когда он лег на стол президента, ни на одной из шестнадцати тысяч страниц не говорилось о том, что на рождество главнокомандующий отдал приказ сбросить ядерную бомбу на американский город.
Эта печальная страница истории Соединенных Штатов не был занесена в анналы, и поэтому лишь горстка людей знала о том, что Юму спасло лишь телевизионное обращение ныне покойного Бартоломью Бронзини. И еще, из-за этого упущения дебаты, разгоревшиеся вокруг подлинной роли Бронзини в Битве за Юму так никогда и не были прекращены.
Постепенно, страна возвращалась к нормальной жизни. Первого января отмечался Новый год, и пришедшее с ним новое десятилетие, и, хотя обычные торжества не были на этот раз такими пышными, никто не встречал этот праздник с такими глубокими чувствами, как жители Юмы, штат Аризона, где многие американцы впервые по-настоящему узнали, что значит быть свободными.
* * *В первый день наступившего нового года, Римо Уильямс открыл глаза. Он увидел перед собой белоснежный потолок отдельной палаты в санатории Фолкрофт. В голове его царила такая же девственная пустота.
В первый момент врач подумал, что глаза открылись лишь под воздействием бессознательного рефлекса – его пациент находился в коме уже целую неделю.
Проверив реакцию зрачков, он бросился к телефону и вызвал доктора Харолда У.
Смита.
Войдя в палату, Смит первым делом тактично выпроводил врача, и, лишь когда тот удалился, присел к кровати, на которой лежал Римо, отметив, что ужасные синяки, покрывавшие его шею, уже начали проходить. Обращенный на доктора взгляд Римо то и дело затуманивался.
– Смитти, – хрипло проговорил Римо.
– Что ты помнишь? – прямо спросил Смит.
– Падение. У меня не сработал парашют. Я пытался уменьшить вес, чтобы спланировать, и у меня почти что получилось, но потом я допустил ошибку.
– Какую же?
– Открыл глаза. До этого момента, все шло замечательно. А потом пустыня словно обрушилась на меня. После этого, помню только темноту.
– Тебе сильно повезло, что ты остался в живых. На шее оказалось всего лишь растяжение связок. Поразительно, как ты ухитрился ее не сломать, – Все просто. Я всего лишь упал лицом вниз. А где Чиун?
– Я сообщил ему, скоро он будет здесь. Римо, есть несколько вещей, о которых ты должен узнать...
Упираясь обеими руками в матрас, Римо, кряхтя, попытался приподняться.
– Какие именно?
Прежде, чем Смит успел ответить, в комнату проскользнул Мастер Синанджу. На нем было простое голубое кимоно без рисунка.
Римо слабо улыбнулся.
– Привет, Папочка. Знаешь, по дороге на съемки со мной приключилась странная штука.
Суровое лицо Чиуна тут же смягчилось, но затем, как только он увидел под стоявшей на столе маленькой елкой бирюзовую коробочку, застыло снова.
– Давно он пришел в себя? – спросил Мастер Синанджу у Смита.