Дитя любви - Филиппа Карр

— Время разговоров прошло! Позвольте мне наполнить ваш бокал. Давайте выпьем за эту ночь! Я ни о чем не жалею, я уверен, мы много подарим друг другу.

— Я подарю вам лишь ненависть и презрение!

— Ну что ж, это может оказаться интересным! Как вы рассердились! Но вы и удивлены! Ваши щечки порозовели, словно розы, чьим запахом вы сейчас благоухаете. Эти розы прибыли сюда из Болгарии, где они великолепны. Если б у меня было время, я показал бы вам свою лабораторию. Бывший король и я увлекались подобными делами, правда, его больше интересовала лекарственная сторона вопроса. У нас вообще было много общих интересов, и самым главным из них было наслаждение любовью! Карл был настоящим знатоком, упокой Господи его душу! Но я мало чем отличаюсь от него, в этом вы еще сможете убедиться! Вы дрожите? Это от отвращения? Обещаю вам, вскоре вы будете дрожать от страсти!

— Я никогда не смогу полюбить вас! С первой нашей встречи вы лишь оскорбляли меня!

— Вы же, в свою очередь, обманывали меня, во всяком случае, сначала. Испорченная маленькая девчонка, беременная к тому же корчащая из себя невинного ребенка! Кто бы мог поверить этому! За вами долг, кроме того, вы должны мне еще вот за это… — он указал на свой шрам — и за остальные рубцы, которые я продемонстрирую вам немного позже! Но хватит, вот прекрасная оленина, олень еще вчера бегал в моих лесах. И пейте же!

— Меня тошнит от всего этого!

— Я думаю, вы страшитесь того, что скоро произойдет!

— Я приехала сюда только ради отца!

— Вы поймете, что никогда у вас не было такого любовника, как я!

— Я бы предпочла остаться в неведении!

— Я сделал все, чтобы облегчить вашу участь: вас выкупали в ванне, натерли духами. Вам нравится мускус? Он обладает очень своеобразными качествами, говорят, он пробуждает чувства и желание! Вы знали это?

— Нет, и ничего подобного я не ощущаю!

— Я уже говорил вам, у меня есть своя лаборатория. Вам известно, что есть мускус? Он из мускусного оленя, это выделения его желез. Этот олень был пойман в горах Индии. Аромат исходит от него особенно сильно во время брачного сезона, и самки не в силах устоять перед ним. Как видите, у него действительно имеются особые свойства! Но, естественно, мы его перерабатываем: женщины — это ведь не самки оленя, но ими движут те же желания, и, подобно самкам оленя, их можно пробудить! Внутри тела животного есть такой маленький мешочек. В коже делается небольшая дырочка, чтобы туда можно было просунуть палец, и этот мешочек извлекается. Не надо смотреть на меня с таким отвращением: оленю это не причиняет ни малейшего вреда! Он продолжает скакать по лесам, правда, наверное, порой изумляется, почему ему теперь трудно найти себе подругу? А его мускус используют для того, чтобы создавать прекрасные ароматы, способные совратить леди с тропы добродетели!

— Как это отвратительно! Теперь я нахожу этот запах еще более отталкивающим, чем раньше!

— Это вы так говорите, а вы ведь не всегда говорите правду? Но какое изумительное мастерство — так правдоподобно разыграть из себя девственницу! Но вы мне нравитесь, коварная Присцилла! Я думаю, вы мне доставите больше удовольствия как искушенная женщина, нежели в качестве неопытной девственницы. Вы хитры, о да, очень хитры, но я получаю удовольствие от вас и начинаю терять терпение! Давайте выпьем немного вина!

Я покачала головой.

— Оно тоже обладает свойствами Афродиты, как и мускус! Если вам действительно так неприятна эта ночь, оно может помочь вам!

Я снова покачала головой.

— Пейте! — сказал он, и вся его манерность мигом исчезла. — Я сказал — пейте! Вы здесь, чтобы повиноваться моим приказам! Это часть нашей сделки!

Внезапно я поняла, что бесполезно оттягивать события. Я приехала сюда с определенной целью и должна была выполнять свои обязательства. На этот раз меня уже никто не спасет, да я и сама не хотела этого: я должна была спасти отца!

Я глотнула вина. Я ничего не ела и поэтому сразу почувствовала легкое головокружение. Гранвиль был прав: вино поможет мне забыть о том, что должно вскоре произойти.

Я услышала, как он рассмеялся.

— Пойдемте, — сказал он. — Я уже готов! Я поднялась. Я почувствовала его руки на своем одеянии. Плащ скользнул на пол. Он снял свое платье и встал передо мной. Коснувшись красного рубца на своей груди, он произнес:

— Оставлено вашим защитником. Вы за это мне хорошо заплатите!

В голосе его прозвучали яростные нотки. Я повернулась и кинулась прочь, но он схватил меня и бросил на постель.

Даже сейчас я все еще не могу вспоминать о той ночи. Он был полон решимости заставить меня расплатиться за ту взбучку, что устроил ему Ли, и за то, что его, который так гордился своим знанием женщин, обманули, заставив поверить, что беременная девушка — невинная девственница. За это я и расплачивалась, хотя настоящим выкупом здесь была жизнь моего отца.

Этот человек был аморален: он не знал меры в своих извращениях. Снова и снова он напоминал мне о том, что я должна исполнять его волю, — и каждый раз я не осмеливалась протестовать.

Я пыталась сделать вид, будто это не я, а кто-то другой в моем теле занимается с ним любовью. Я знала, что он пытается, равно как и тело, покорить мой дух, и его страшно раздражало — хотя в то же самое время и вызывало у него восхищение, — что все его попытки провалились. Он был очень странный человек, но я верила, он выполнит свою часть договора, хотя, исходя из того, что я знала о нем, казалось глупостью надеяться на это. Как он сам сказал, у него был весьма изысканный вкус, и его умащенное благовониями чистое тело доказывало это. По крайней мере, мне не пришлось терпеть грязного развратника, но я чувствовала, как душа моя и тело покрываются ранами, хотя я повторяла себе, что вскоре все это закончится.

Когда я увидела в небе первый луч восходящего солнца, я поняла, что мое тяжкое испытание подошло к концу. Он не пытался помешать моему отъезду. Я завернулась в свое одеяние и позвонила в колокольчик. В комнату вошла женщина, которая встречала меня прошлой ночью. Без накладных ресниц, парика и мушек она выглядела по-другому. Тело ее сияло белизной. Думаю, что все, кто окружал его, должны были хранить свое тело в идеальной чистоте.

Не говоря ни слова, она проводила меня в ту комнату, где вечером я принимала ванну. Там лежала моя одежда. Я оделась, и она вывела меня к карете. Вскоре я вернулась в гостиницу.

Там я прямиком кинулась в комнату матери и, к своему величайшему облегчению, увидела, что та все еще спит. Я молилась Богу, чтобы она не заметила, что этой ночью я куда-то отлучалась.

Я сняла накидку и опустилась рядом с постелью матери. Глаза мои сами собой закрылись, и видения прошлой ночи вновь завертелись у меня в голове.