Северный ветер - Юлия Ареева

class="p1">Ольга не ответила, только аккуратно распустила сшитое и вновь принялась за работу. На лбу ее пролегла морщинка, и Халла покачала головой:

- Ну, чего ты снова киснешь? Будто молоко на солнце.

- Солнца давно уже нет. – Ольга встряхнула плащ, разглядывая получившиеся швы. – Только серое небо и тучи. Холодает, с каждой луной.

- Чего ж ты хотела? – Северянка чуть потянулась, выпрямляя спину, что затекла от недвижного сидения у очага. – Наши края такие – суровые и холодные.

- Я бы хотела домой, - тихо сказала Ольга, а ее товарка всплеснула руками:

- Вот заладила! Сколько уж здесь живешь, а все в море глядишь. Не больше там твоего дома, здесь он теперь. Вернется Агнар, снова станешь ему жилы тянуть?

- А он вернется? – Ольга подняла глаза, которые нежданно для нее самой заблестели от слез.

- Вернется. – Взгляд Халлы чуть смягчился. – А ежели нет, сыщем тебе другого мужа, одна не останешься.

- Что?? – подскочила Ольга. – Какого еще другого? Не нужен мне никто другой!

Халла только усмехнулась, видя возмущение девушки, и та внезапно поняла, что выдала себя со всеми потрохами. Женщина нарочно дразнила ее, а Ольга выпалила то, что никому не желала говорить.

Покраснев от досады и смущения, Ольга снова уткнулась в шитье. Она думала над услышанным и неожиданно поняла, что сын Халлы, о котором та рассказывала ей в первую их встречу, все еще не возвратился.

- Ты говоришь, Агнар вернется, - проговорила она. – Но где же тогда твой сын? Он уплыл давно.

Халла побледнела. Она молчала и пыталась шить, но потом отложила рукоделие. Глядя застывшим взором на огонь, потрескивающий в очаге, северянка произнесла:

- Не вернется уж Эспен. Море приняло его в свои объятия… Или же воительница унесла с поля боя на небеса, к предкам. Не одна зима прошла с той поры, как я видела его лицо. - Губы Халлы скривились. – У него были глаза Гуннара. Голубые, точно небо. Глядишь в них и как с обрыва летишь…

Голос женщины сорвался, и она умолкла. Дрожащими руками Ольга отложила свое шитье, потянулась к Халле и обняла ее. Та попыталась отстраниться, но потом все же приняла объятие. Ольга понимала, что ее саму увезли из дома, и что, возможно, ее мать тоже льет по ней слезы, но не могла остаться равнодушной к горю Халлы. Они почти жили вместе и невольно сблизились. Границы «свой-чужой» и «друг-враг» стирались для Ольги все сильнее. Она знала, что полюбила эту суровую и резкую, но добрую и отзывчивую женщину, которая опекала и учила ее, точно Ольга была ей дочерью.

Спустя некоторое время Халла успокоилась. Она отерла слезы с щек и грустно улыбнулась Ольге:

- Все бывает с нашими воинами. Опасным делом они заняты, Олли, но иного выхода нет – у нас слишком мало земель, чтобы мы могли прокормиться сами. Еду приходится докупать, а на что же ее брать, коли нет ничего? Вот и ходят в море мужья да сыновья… Горько нам, когда они не возвращаются, но что же сделать? Другой жизни нет.

Ольга молчала, думая над словами Халлы. Ей никогда не приходило в голову, что край северян настолько суров, что выжить только лишь своими силами здесь просто невозможно. Конечно, это не оправдание грабежам и убийствам, но северян, по крайней мере, можно понять. На что способен человек, у которого нет иного выхода? На все, и даже более.

- А Агнар твой вернется, - уже бодрее сказала Халла. – Он – смелый и сильный воин. И тебя никогда не покинет по своей воле.

Ольга подняла зеленые глаза, в которых отражалась борьба между радостью от последней фразы, сказанной северянкой, и нежеланием это принимать. Она ничего не ответила, и обе женщины вернулись к шитью. Но каждая из них по-своему ждала возвращения Агнара, сына и мужа, пусть для обеих он был лишь названным.

***

Каким бы неприветливым и холодным ни казался северный край, он был прекрасен на свой лад. Горные вершины, выбеленные снегом, вздымались до самого неба. Покрытые туманом поля укрылись яркой зеленой травой; густые и сумрачные, но тихие леса, могли стать прибежищем для усталого путника. Высокие скалистые берега омывала холодная чистая вода, и казалось, что вечно будут стоять эти кручи, словно предупреждая непрошенных гостей, что так просто не взять этих мест. И людей, обитавших в них. Закаленных холодом, твердых, как скалы.

Но ничто не длится вечно. Опасности, что пришла в северный край, никогда прежде не ведали его жители. И оттого тревоги и печали теснили им грудь, а страх непривычным змеем заползал в их души…

… Не вечно было и путешествие Агнара. Окончилось плавание, и вот уже родные берега показались в тумане. Скованные поздними холодами, они предвещали лишения и трудности. А еще обещали встречи с теми, кого воины оставили дома, и кто ждал их, как никого другого.

Надеялся на это и Агнар. Еще едва был виден берег, а он уже силился разглядеть у причала Олли. Пришла ли она встречать его…

Корабли обычно замечали загодя – залив вился вдоль высоких берегов, с которых суда замечали еще на подходе. А потому и Олли должна была узнать, что муж ее возвращается. Но Агнар не знал, примет ли она его. Не знал и того, как поступит сам. Крепко обидела его Олли. Хоть и готов был воин простить ей все, но уязвленная гордость желала, чтобы названная жена признала свои ошибки.

Агнар вздохнул и, чтоб отвлечься ненадолго от тяжких раздумий, посмотрел на Хенрика. За время плавания мальчик настрадался от холода и качки, уже не теми наивными глазами, полными страха, глядел он на северян. Хенрик принимал все, что судьбе угодно было ему дать, старался терпеть непривычное и не жаловался на невзгоды. Агнар окинул взглядом его покрасневшие, местами обмороженные, пальцы, и одобрительно кивнул – мальчишка оказался с характером. Ни одного стона не услышали северяне от Хенрика. Стиснув зубы, сын правителя с запада готовился исполнить свое обещание, данное отцу.

Кинув мальчику подбитую мехом накидку, в которую тот, с трудом сдерживая дрожь, замотался, Агнар вновь обратил свой взор к берегу. Теперь уже очертания причала проступали из-за дымки тумана, и дыхание воина отчего-то сбилось. Родные места, дом и женщина, к которой он всецело стремился добраться… Почти рядом.

А берег становился все ближе. Жадно оглядывал Агнар толпу людей, собравшихся у