Бэйр - Алёна Дмитриевна Реброва

бал в мою честь, на который съехались все желающие просить моей руки… а их оказалось немало. Но среди воздыхателей оказался некто, кто давно желал нашей семье зла. Он отравил моего отца. Перед смертью папа долго мучился, я не отходила от его постели до самой его смерти… но, видимо, яд подсыпали и мне. Я умерла почти сразу после отца.

– Ах, как это печально… сочувствую, – вздыхаю, заглушая зевок. – И что дальше? Ты не похожа на воскресший труп.

– Моя мама, Кадди Сеймур, недолго была одна. Она никогда не любила моего отца и давно завела себе любовника…

– Ты же умерла. Откуда ты знаешь?

– Когда воскресла, перечитала всю историю, накопившуюся за время моей смерти. Не перебивай! – капризно воскликнула она.

– Как пожелаешь.

– Но ее любовник был не простым мужчиной. Он был колдуном и, возможно, просто приворожил ее ради денег и титула, возможно, это он отравил меня и отца. Но, как бы то ни было, мама была с ним счастлива и родила от него семерых детей, трое из которых были магами. Уже более десяти поколений порочная колдовская кровь сидит в нашем роду. Она может исчезнуть, скажем, на три поколения, но потом обязательно появится у какой-нибудь троюродной праправнучки последней ведьмы. Я не знаю точно, сколько в этом доме было ведьм и колдунов, пока я отсутствовала, но сейчас в доме точно живет один.

– Здорово. И это ты?

– Нет, я не колдунья. Но это тот новый колдун нашел эту комнату, которую сделал еще второй муж моей мамы, до которого магов в роду точно не было.

– Так-так, подожди. Я запутался. Значит, эту комнату не ты сделала и не ты перетаскала сюда фамильные останки?

– Нет, останки сюда принесла именно я, а вот оживил зеркало тот самый маг.

– Почему же ты не знаешь, кто этот маг?

– Я простое привидение, как я могу почувствовать мага!?

– Привидение!? Ты живее всех живых!

– Нет, я просто привидение, – уверила меня девица. Сказала она это не без гордости. – Тот самый маг призвал меня из зеркала, которое смог оживить. Я помню, как очутилась в пентаграмме, а рядом никого не было. Мне пришлось долго ждать, пока потухнут зачарованные свечки, а потом я смогла выйти. Я долго блуждала по поместью, пытаясь понять, что произошло и почему я тут…

– Так это ты та самая «фамильная нечисть», от которой мы должны избавиться? Это ты докучаешь тетушке Меви?

– В том-то и дело, что это не я! – воскликнула она. – Зачем мне являться ночам к больной женщине и пугать ее? У меня есть дела поважнее!

– Например, совращать обаятельных рыцарей?

– Нет… ты первый, – смутилось привидение.

– Польщен, право слова.

– Не перебивай! – крикнула она сердито. Ну совсем шестнадцатилетняя графиня… кое-что в нас остается и после смерти. – Как-то раз я бродила по библиотеке и увидела, как кто-то в черном плаще сидит за книгой. Очень нехорошей книгой. Увидев меня, он испугался и бросился бежать, оставив книгу открытой. Я так и не смогла понять, кто это был… но зато я узнала, что он искал в книге. К тому времени я уже научилась двигать некоторые предметы, но переворачивать страницы мне все равно было очень сложно. Колдун искал, как загнать вызванное привидение обратно в мир мертвых… но также в книге было написано, как усилить, а в конце и оживить призванное привидение с помощью обрядов и ритуалов. Я, конечно, не хотела быть привидением все время. Я молодая красивая девушка, которая и пожить толком не успела! Я имею право на еще одну жизнь!…

– Тише, тише, я понял.

– А ну не перебивай! Первые несколько ритуалов я смогла устроить с помощью телекинеза, тогда я смогла говорить со смертными и даже двигать некоторые предметы. Следующие же ритуалы требовали особых приготовлений. Но после стольких трудов, всех этих зелий и боги знают, чего еще, я все еще оставалась бесплотным духом, боящемся серебра и святой воды, которого нельзя было коснуться. Тогда я отыскала в библиотеке ту книгу и прочла следующие ритуалы. Для них нужны были трупы… неважно, какой давности. С их помощью и с помощью зеркала я постепенно могла бы обрести силы живых. Я брала только подходящие трупы из склепа и впитывала в себя все их телесные силы. Так было до того, пока трупы не кончились. И вот, теперь я такая. Уже не призрак, но еще не девушка. В книге написано, что для того, чтобы я стала совсем живой, мне нужен живой человек.

– И это я?

– Да, это ты.

– И ты меня убьешь?

– Да, извини. У меня нет другого выбора.

– А если я буду сопротивляться?

– Не сможешь.

– А если смогу?

– Я все равно тебя поймаю и посажу обратно.

– Все с тобой ясно, – вздыхаю.

Как сбегу из пентаграммы, надо хватать за шкирку Бэйр и уматывать из этого адского поместья куда-нибудь подальше! Если тут обычные привидения не боятся серебра и балуются чернокнижничеством, то страшно представить, какие еще твари тут могут находиться!

Я-то, дурак, думал, нашел в кои-то веки спокойное мирное место, где в потолок целыми днями плюй и играй на публику, готовую сыпать деньгами… А тут, оказывается, такие скелеты в фамильных гробах, что любой могильщик за сердце схватится!

– Как мне повезло, что ты такой смирный, почти не кричишь и не мешаешь… Будь добр, посиди в самом центре. Я сейчас открою зеркало, оно вытянет из тебя всю жизненную силу и потом передаст мне, – проговорило приведенье и пошло к огромному зеркалу.

Встав напротив него, Дороти принялась читать свои заклинания на непонятном мне языке. Зеркало вновь тронула рябь, оно помутнело и в середине начало разрастаться зловещее черное пятно.

Линии пентаграммы вокруг меня начали постепенно загораться оранжевым, свет шел из линий в центре, устремившись к краям, словно жидкость.

Холод усилился. Если раньше я медленно замерзал, то теперь меня пробирало до костей, за несколько секунд я перестал чувствовать пальцы рук и ног, как будто их вовсе не было. По мере того, как загорались линии, холод подбирался к сердцу.

Дыра в зеркале заполнила все стекло, оттуда подул сильный ледяной ветер… с запахом жасмина. Запах самой смерти…

Опомнившись, я попытался стереть одну из линий пентаграммы рукой, но у меня не получилось. Пентаграмма как будто впечаталась в каменный пол. Тогда я вынул нож из рукава и провел лезвием по линии, как будто разрезая ее. Хоть в Ордене я вслушивался в уроки в пол уха, кое-что важное я все-таки запомнил. Например, даже сейчас, на