Силиконовые горы - Маша Царева

К больной теме пластической хирургии они старались не возвращаться, потому что любой разговор в этой плоскости непременно заканчивался громкой ссорой. Интеллигентно избегая опасной темы, они продолжали дружить – несмотря на то что со временем у них становилось все меньше и меньше общего.

Галина, как и большинство работающих москвичек, считающих себя хорошенькими, была мучима острой шопинг-зависимостью. Деньги ей словно руки жгли. Копить не умела совершенно. Зарабатывала достойно, но при этом жила преимущественно в кредит. Как только увидит в подсвеченной витрине чудо-туфли на серебряных каблуках, как только прочтет в очередном глянцевом журнале о модной косметической новинке, так и зажгутся ее карие глаза, так и задрожат руки в сладком предвкушении. Словно на полночный шабаш мчится она в магазин, на ходу распахивая кошелек.

Маруся совсем другая. Расчетливая, серьезная, экономная. У нее есть специальный блокнот, гордо озаглавленный «Моя личная бухгалтерия». Прежде чем что-нибудь купить, Блондинка тысячу раз подумает. А стоит ли новое платье того, чтобы исполнение ее единственного заветного желания отсрочилось на неопределенное время? А в самом ли деле ей так уж нужен вон тот оранжевый купальник? Ну и пусть, что старенький выцвел, растянулся и приобрел сомнительный серо-бурый колор. Пусть целлюлитные да складчато-глыбовые пакуют свои телеса в эксклюзивные шмотки, пытаясь отвлечь внимание от дряблого уродства. А у нее, у Блондинки, и так фигурка отменная. А скоро будет еще и потрясающее новое лицо. Вот тогда она всем покажет, вот тогда-то и заживет!

– Буддисты говорят, что жить надо настоящим, – говорила мудрая Галочка, – потому что прошлого и будущего нет. А есть только тот момент, в котором ты живешь прямо сейчас. А ты существуешь в какой-то прострации.

Пререкаться с подругой Маруся не любила. Еще тогда, когда им было по восемнадцать, Галочка ясно дала понять, как она относится к самой идее пластической операции. С тех пор мнение ее не изменилось – она считала, что Маруся нуждается в профессиональных услугах психотерапевта, а не хирурга-пластика.

– Как можно с твоей внешностью так себя не любить? – ужасалась, бывало, Галя.

– Вот сделаю себе личико и буду любить, – клялась Маруся, – как влюблюсь, так просто голову потеряю. До сумасшествия, без оглядки!

Галина выразительно крутила указательным пальцем у виска.

– Любить себя надо такой, какая ты есть. А не такой, какой ты планируешь стать. Годы-то уходят.

Что правда, то правда. Когда нагрузка высока, время летит незаметно. Вот уже и университетские годы подошли к концу. Галочка и Маруся получили дипломы и устроились работать в один журнал. Маруся – специальным корреспондентом, Галина – фоторедактором. Обе зарабатывали прилично и были своей карьерой весьма довольны. Только вот Галочка гуляла на всю катушку, меняла любовников как трусы, пользовалась громким именем журнала, чтобы проникать на закрытые вечеринки и знакомиться с «правильными», как она говорила, людьми. А Маруся приходила на работу раньше всех, а уходила заполночь, брала дополнительную нагрузку, часами просиживала перед монитором, выдавливая из утомленного сознания новые эффектные строки. Халтурила, где могла, пахала, на сколько хватало сил.

Гедонизм Галины был возведен в десятую степень – ни в чем себе, любимой, не отказывала. Еженедельные посиделки в маникюрном кабинете, хрустальные инкрустации на ногтях, шампанское и яблочные штрудели в модных кафе, кинопремьеры, поездки к морю три раза в год, шикарные мужчины на левой половинке кровати. В двадцать три года Галочка вкусила нечто, напоминающее славу, – у нее случился затяжной роман с известным поп-певцом, и ее довольная физиономия не раз появлялась на страницах желтой прессы.

Маруся умывалась детским мылом, перебивалась с картошки на гречку, одевалась в секонд-хендах, а каждую копейку упрямо складывала в кубышку. Никто бы не поверил, глядя на худенькую ненакрашенную Блондинку в старых джинсах, что в ее активах имеется внушительная сумма денег.

К двадцати пяти годам Галочкина природная сексуальность, ограненная в дорогих салонах красоты, засияла полноцветно. Маруся же наоборот поблекла, усохла, поскучнела. Не было больше на ее щеках и коленках задорных аппетитных ямочек, не было фирменной блондиночьей улыбки.

Короче, Галочка жила на полную катушку, а Маруся выживала в погоне за каждым подвернувшимся рублем.

Зато ей удалось накопить на первую операцию. Напомним, что дело было в конце девяностых, когда пластическая хирургия еще не стала частью московской обыденности, а поход к хорошему хирургу стоил, как подержанная иномарка.

Четыре дня в клинике, несколько месяцев восстановительного процесса – и вот уже Марусино лицо украшает новый нос, крошечный, мило вылепленный, изящный.

Пожалуй, то было самое счастливое время в ее слишком заполненной рутиной жизни. Счастье Блондинки было сопоставимо с ощущениями женщины, выносившей первенца. Даже критично настроенная Галочка умилялась – надо же, оказывается, и ее ненормальная подружка умеет веселиться, да еще как.

Маруся в кои-то веки купила себе новое платье и завела роман с одним из длинноволосых богемных приятелей Галочки. Роман тот был мимолетным, щедро приправленным коллекционным коньяком и отборным кокаином и состоял главным образом из серии торопливых страстных соитий в квартирах и загородных домах его знакомых. Длинноволосый любовник не принес ей и четверти положительных эмоций, подаренных новым носом. Несколько недель пьянящего беззаботно счастья, ну а потом жизнь Блондинки вошла в привычную колею добровольной экономии. Да, желанный нос она получила, но ведь остались еще тонкие губы, небольшие глаза и невнятный подбородок, в который так и просится силиконовая подушечка.

Через год, летом, Маруся поставила галочку напротив еще одного пункта своей программы-максимум. Серия коллагеновых инъекций – и вот ее змеиные губы приобретают соблазнительно припухшие очертания, как будто бы кто-то страстно кусал их ночи напролет.

А Галина тем временем вышла замуж – за какого-то прилизанного посольского работника. Веселье продолжалось в рамках необременительной семейственности – лихие барные загулы уступили место чинным домашним party. Галина не собиралась изменять своей привычке жить на полную катушку. Каждый четверг в огромной квартире супруга устраивала она тематические вечеринки со строгим dress-code: то всем было велено явиться в восточных шароварах, то к празднику допускались лишь гости, чей гардероб состоял сплошь из белых вещей. Марусю тоже приглашали, но она всегда находила вежливые причины для отказа. Во-первых, ей было жаль тратить деньги на костюмированную чепуху, во-вторых – слишком уж сильно уставала на работе.