Матьмоегоребенка, или Азбука аферизма - Татьяна Огородникова

Иван понял, что Янису нужно остаться с нотариусом наедине.

Дождаться вечера было сложно. Иван начал скучать по любимой, а ему предстояло провести без нее еще почти четыре часа. К телефону Марина не подходила – впрочем, Иван уже привык к этому. Зато он представлял себе, как они с Маринкой будут жить вдвоем, завтракать вместе, ходить с Дашкой в парк, в кино, ездить на море… Иван решил скоротать время дома. У него было на редкость благодушное настроение, он с удовольствием поиграет с Дашкой, пообщается с Аней, глядишь, и Янис позвонит.

Дома была только Аня. Дашка была в гостях у подружки в соседнем подъезде.

– Ваня, хочешь чаю? – спросила Аня, увидев сияющего отца семейства.

– Не откажусь, – игриво ответил Гурьев.

Аня накрыла стол, поставила чашки, красивый сервиз, подаренный бабуле за какие-то важные достижения в области благотворительности.

– Я хочу спросить тебя кое о чем, – осторожно начала Аня.

– Спрашивай, ты же знаешь, я для вас сделаю все, что нужно.

– Я знаю. – Гурьев почувствовал легкое раздражение в голосе материегоребенка. Однако она быстро справилась с собой. – Я не об этом. Я долго не решалась, потому что думала, это какая-то глупость. Но сейчас мне кажется, я должна сказать тебе…

– Говори, давай, не тяни… – Иван насторожился.

– Знаешь, почему от нас ушла Алена?

– Нет, никогда не думал об этом.

– Я тоже не думала. Она позвонила мне недавно и сказала, что беременна. Она сказала, что Арсен очень хорошо отнесся к нам и что он очень хорошо чувствует людей. Узнав, что Алена беременна, он не разрешил ей больше работать, потому она и ушла так внезапно. Еще она сказала, что желает нам добра и просит передать от имени Арсена, что люди, которые были на похоронах – странные. Она и сама так думала, потому что нашла какие-то необычные вещи, когда разбирала сумку, с которой ты ездил отдыхать на яхту. Она не стала ничего трогать и просила, чтобы ты сам посмотрел.

– Ты смотрела? – Гурьеву стало неприятно.

– Конечно, нет, – это был единственно возможный ответ. Более того, Иван был уверен, что Аня не позволила себе вторгнуться на его территорию.

– Не вижу смысла, – добавила она, опустив глаза.

Ивана вдруг осенило. Он вспомнил, что не открывал подарок Маринки после яхты – просто бросил пакет в сумку и забыл о нем.

– Еще, Вань, только что звонил Глеб. Просил, чтобы ты срочно ему набрал.

– А больше ничего не просил? – отозвался Иван, его охватило презрительное раздражение.

– Вань, послушай меня. Мне кажется, зря ты так с Глебом. Я тоже вижу, что с тобой происходит. Тебя будто загипнотизировали. Ты не отличаешь правды ото лжи и не хочешь ничего видеть. Спустись на землю! Мы все здесь – живые люди, со своими чувствами, мыслями. Жизнь не состоит только из развлечений. Нам нужно есть, пить, общаться, любить. Это нужно всем, Просто потому что мы – люди. Мы имеем равное право на то, чтобы быть счастливыми. И ты, ты – тоже.

– Я все понял. – Иван встал, чтобы позвонить Янису. Он решил, что с этим бредом он разберется позднее. А сейчас некогда – он должен довести дело до конца.

– Янис, так мы встречаемся?

– А, это ты… – Голос Яниса звучал как-то неестественно. – Да, приходи в кафе, мы ждем тебя.

Иван почти бегом отправился через дорогу.

Возбужденный предстоящим поступком, он влетел в знакомое заведение и, оглянувшись вокруг, не увидел ни одного знакомого лица, кроме менеджера Виталика.

– Добрый вечер, добрый вечер, – слащаво заулыбался Виталик. На его лице промелькнула робкая надежда, что Иван наконец-то одумался и решил принять ухаживания нарядного нетрадиционного менеджера.

– Где мои? – В голосе Ивана слышались нетерпение и даже агрессия.

– Все ваши здесь, – с омерзительной двусмысленной улыбкой продолжал кокетничать Виталик.

Гурьев еще раз внимательно огляделся. Он решил присесть и подождать за своим любимым столиком.

Через десять минут набрал номер Яниса. Никто не ответил. Он продолжал истерично набирать раз за разом. Результат все тот же. Тогда он позвонил Маринке. Трубка долго издавала протяжные гудки. Иван почти потерял надежду.

– Ну что? – наконец ответил голос Яниса.

– Янис, мы, наверное, не поняли друг друга. Я жду вас в кафе, в угловой кафешке напротив моего дома, где мы познакомились с Маринкой.

– А зачем ты нас ждешь?

– Ты шутишь? – Иван был обескуражен.

– Да нет, дружище, мне незачем шутить. Я же тебе говорил: тебе нужно проверять всех людей, с которыми ты общаешься. Нам больше ни к чему встречаться. Ты все, что мог, сделал. И для меня, и для Маринки. Так что больше не звони. Впрочем, можешь звонить, эти телефоны больше не будут работать.

– Ты что, Янис, у тебя с головой все нормально? Где Марина?

– Марина просит тебя повнимательней относиться к ее подаркам. Ты что, не смотрел маленький сувенир, который она подарила тебе в Словении?

– Какой сувенир, о чем ты говоришь, Янис?

– Как тяжело общаться с тугодумами! – Голос Яниса прозвучал презрительно. – Ну ладно, если ты так хочешь получить ответы на свои вопросы, слушай: я живу на твои деньги, трахаю твою любимую женщину, езжу на твоей машине, а теперь уже и владею твоей квартирой. Все понятно? – Гурьев молчал. – Так что, адью, мон шер. Нам больше не о чем разговаривать. Да. Передай привет Глебу. Он, в принципе, неплохой парень. Только немного опоздал со своим расследованием. – Янис нажал отбой.

Иван был изумлен, растоптан и не мог поверить в то, что услышал. Он повторял про себя слова, которые только что услышал от Яниса, и каждое из них плетью хлестало его по лицу, по мозгу, по сердцу.

Я сплю с твоей женщиной… я езжу на твоей машине…

Он дрожащей рукой нажал на повтор звонка, в надежде что сейчас трубку возьмет Марина и весь это бред развеется.

– Ну, что ты еще хочешь услышать? – Янис разговаривал с ним, как с назойливой мухой.

– Позови, пожалуйста, Марину к телефону.

– Марина не подойдет, она не разговаривает с такими лохами, как ты. И вообще, расслабься насчет нее. Она – не совсем здоровый человек, только я знаю, как с ней справляться. К твоему сведению, Маринка – не сестра мне, а жена. Я подобрал ее на улице, когда ей было тринадцать лет. С тех пор у нас с ней одна жизнь на двоих. Точнее, три жизни – на двоих. У Марины – раздвоение личности. Без меня она просто погибнет. Ясно, мальчик? Так что не суйся, куда не надо.

Гурьев сам был на грани помешательства. Он подозвал Виталика и рявкнул:

– Водки! Двести! – Виталик, очевидно, ценил мужское обращение с собой, поэтому безропотно и уже не так противно улыбнувшись метнулся на кухню и вернулся с бутылкой водки, на ходу открывая ее. Скорее всего в голове у Виталика забрезжила робкая надежда, что, напоив Ивана как следует, удастся уговорить его хотя бы на поцелуй. Увидев обезумевшие глаза гостя, Виталик лихорадочно налил полный стакан. Он подумал, что у клиента, очевидно, приступ острой боли, которую тот пытается снять с помощью спиртного. У Ивана действительно был приступ. Его душа рвалась на части. Такой боли он не испытывал никогда в жизни. Опрокинув стакан до дна, Гурьев вырвал из рук Виталика бутылку и, запрокинув голову, стал вливать ее содержимое в себя. Опустошив бутылку, Гурьев вскочил и, не расплатившись с соляным столбом, в который превратился Виталик, порывисто вышел из кафе. Виталик почему-то не отреагировал.