Грифон торжествует. Проклятие Зарстора - Андрэ Нортон

«Что происходит?»

«Ничего не происходит, — раздался быстрый ответ, и мне показалось, что я узнала мысленную речь кота. — Что ты носишь на пальце, чужеземка?»

Я вытянула руку. Камень в кольце теперь также чуть светился, хотя и слабее, чем грифон.

Но едва я начала мысленно рассказывать: «Это я нашла в запертой комнате…» — как мне пришло в голову, что кот каким-то образом уже прознал об этом. Может, его бесило, что я вновь оказалась замешанной в тайну, которой не понимала? Я размяла пальцы другой руки, чтобы стащить кольцо и избавиться от него, если последует такой приказ от кота.

«Ты, ныне владеющая кольцом, когда-то была знатной леди, — пришла мысль, порождённая воспоминаниями событий, в которых я никогда не участвовала. — Если ты видишь, что кольцо не спадает твоего пальца — оставь его себе в качестве подарка от неё. Только по её воле оно может передаваться от одного человека к другому».

«Кем „она“ была?» — рискнула я спросить.

«Имена с годами забываются. Она когда-то жила, пылко любила, была отважна и отдавала всю себя служению другим. Она ушла от нас своим путём, когда настал час. Довольствуйся этим, чужеземка. Мне кажется, ты попала к ней в милость, хотя это выше твоего понимания».

Глаза внезапно исчезли, так же, как и кот из моего разума. Мне так хотелось обладать — о, как мне её недоставало! — самоуверенностью Керована, и мне хотелось узнать ещё больше. Но я понимала, что никогда этого не будет. Я подняла руку с кольцом к щеке, прижала камень к коже. Он был гладким и… Я не могла найти слов для того, что истекало из него в меня, утешая… словно прохладная рука, которую положили на пылающий в лихорадке лоб, или прикосновение холодной воды к пересохшим губам. Я снова улеглась, удовлетворённая, отбросив все мысли о будущем, зная лишь то, что рядом со мной лежит мой лорд, спит, и я могу дотянуться до него, мы вместе, и потому может произойти всё, что угодно… и я не думала, что потом может произойти такое, что отвернёт моё сердце от него.

Так что я легко уснула, а утром, когда солнечный луч проник в наше убежище, я встала, потягиваясь, разминая свои одеревеневшие конечности. Этой ночью я спала не на траве, а седельная сумка, которую я подложила под голову, была недостаточно мягкая.

Раздался какой-то звук. Я быстро посмотрела на Керована. Его волосы разметались по лбу мокрыми от пота, а в выражении лица было нечто такое, от чего у меня перехватило дыхание. Глаза его закрыты… он спит? Но что же это за сон, отчего его лицо исказились, словно от боли?

Но затем оно приняло спокойное выражение, на нём снова застыло полное безразличие. Казалось, черты его лица выточены из тёплого коричневого камня — не было видно ни одной искорки жизни. Он казался памятником, поставленным в честь какого-то древнего героя.

Я так давно не видела его спящим… сбросившим всю ту защитную оболочку, которую он напяливал на себя, когда просыпался. Таким он был те два-три дня, когда мы возвращались из Пустыни по пути домой после сражения с Роджером и тем демоном в женском обличим, которая дала жизнь моему лорду, но которая не была ему матерью. Тогда это было вызвано слабостью и шоком от сурового испытания в противоборстве этих двух сил Могущества.

Что будет дальше, я не могла знать. Да и Керован не разговаривал со мной на эту тему. Всадники-Оборотни посоветовали ему искать свой народ. Возможно, этим-то нам обоим и нужно заняться.

Долины… я решительно покачала головой. Мы уже выполнили свой долг. Мой народ в безопасности, насколько я могла этого добиться, Керован выполнил приказ Имгри. Мы ничем не обязаны Верхнему Халлаку и свободны.

А затем я осознала странность этой мысли, ибо я была чистокровной леди Долин. И всё же… Я схватила шар с грифоном, крепко прижала его к себе. Всю жизнь мне твердили, что опасно хранить таким, как я, какую-либо вещь Прежних. На ум пришло моё обращение к Элис — научить меня пользоваться Даром, подобным тому, которым она сама обладала и управляла. Я ошиблась. Она поняла это и избегала меня. Этот путь был не для меня. Да, можно научиться некоторым вещам: произносить заклинания, призывать силы Могущества. Но само Могущество не придёт таким образом — оно внутри тебя.

Грифон оказал мне помощь в темноте, когда таковая мне понадобилась, только тогда я поняла его ценность и как его можно использовать. Я хотела этого. Что же ещё он может сделать, если я попытаюсь? Я потрогала его пальцем и погрузилась в размышления.

Я была уже не та Джойсан, что прежде, когда мы бежали из Итдейла. Но тогда кто же? Это должна узнать я сама. Как и мой лорд должен узнать, кто он такой, или что. В тот миг я наконец поняла, что эти поиски в настоящий момент являются самым важным для него.

И в то мгновение, когда как бы разрозненные картинки в моём сознании встали на свои места, давая мне новое понимание, Керован открыл глаза. Однако этот суровый, замкнутый взгляд не исчез.

— Добрый день, — радостно приветствовала я его, чтобы убедить себя, что никакое равнодушие не оттолкнёт моего лорда от меня. — Ровная дорога тянется перед нами по этим долинам… и она приведёт нас… — затем я использовала древние формулы напутствий, добавив, чтобы к нам благоволила удача.

Он встал, провёл пальцами по волосам, так что, взъерошенные, они встали, словно петушиный хохолок. Глаза скользнули в сторону, так и не встретившись с моими. Я увидела, как его тонкие губы напряжённо сжались, будто он стоял перед необходимостью выполнить что-то нежелательное, но избежать чего он не мог.

Меня охватило желание спросить, в чём дело, но я понимала, что более мудрым будет промолчать, ожидая, когда он сам решит сказать мне об этом. И пока он не распахнёт дверь передо мною, я не должна пытаться проникнуть внутрь его, в ту его часть, которая была настоящим Керованом… которую он скрывал с такой отчаянностью от самого себя.

Ни слова не говоря, он встал. Повернувшись ко мне спиной, прошёл к дверям и выглянул во двор, словно по какой-то причине не хотел, чтобы я видела его лицо. А может, он не хотел сам смотреть на меня?

— Возьмёшь кобылу и пони с поклажей и отправляйся. Тебе нужно ехать на восток, — по-прежнему Керован стоял спиной ко мне.

А затем повернулся, словно, услышав скрип сапог какого-то врага, должен был встретить его лицом к лицу.

Но выражение замкнутости исчезло с его лица. Я видела там лишь боль — боль, которая заставила меня вскочить на ноги и сделать несколько шагов к нему.

Он выбросил вперёд руку, чтобы оттолкнуть меня. Несмотря на твёрдую решимость сохранять терпение, в этот момент я испытывала настоящие мучения.

— Я… не могу… уехать, — я с паузами выдавливала из себя эти слова, и каждое из них причиняло боль.