Кореллианская трилогия-2: Смертельная схватка - Роджер Аллен

Хлопот у Виджа было хоть отбавляй. Иного и не следовало ожидать, когда перед флотом поставлена задача: эвакуировать со всей системы Танта Зилбры всех до единого — даже тех, кто этого не желает.

С такими приходилось помучиться, а уж есть какой-то смысл в приказах или нет — не его дело. По крайней мере он снова летает на истребителях. А то ему уже казалось, что его заставят всю жизнь заниматься откровенными пакостями.

Изображать из себя почтальона и возить запчасти к транспортным самолетам — не ахти какое увлекательное занятие. Но, слава провидению, с этим почти покончено. Не позднее чем за час до часа ноль флот должен совершить скачок в гиперпространство. Еще полторы вахты, и со всей этой мутотой будет покончено. Скорее всего, после этого всех, кто погружен на транспорты, придется развозить обратно по домам, да еще и извиняться за «причиненные неудобства». Разумеется, немало обитателей системы позволили им избавиться от лишних хлопот. Не веря, что им угрожает какая-то опасность, они просто отказались покинуть свои жилища. Значительное число представителей правительства Новой Республики, пытавшихся убедить их эвакуироваться, и сами не были убеждены, что поступают правильно, а это еще больше осложняло обстановку.

Да ну их всех к чертям. Хотя бы на время. Надо немножко расслабиться, совсем чуть-чуть, а уж потом снова тянуть лямку. Отодвинув «фонарь», он вылез из аппарата. Подождал, пока наземная команда подкатит трап, затем спустился вниз.

Отправился в помещение для отдыха пилотов, снял с себя летный комбинезон, принял непродолжительный, но очень долгожданный душ и облачился в чистый спортивный костюм. Освежившись, Видж тем не менее чувствовал себя отчего-то не в своей тарелке. Потому-то он и решил прогуляться до оперативного центра, чтобы узнать, не стряслось ли чего, пока он занимался патрулированием.

«Наритус» был флагманом соединения из трех кораблей и восьми крупных транспортов, выполнявших задачу по обеспечению эвакуации, а оперативный центр был нервным узлом операции. Именно отсюда отправлялись на задания и отзывались обратно суда, именно здесь отдавались распоряжения принять такое-то решение вместо другого, а не то вовсе отказаться от одной проблемы и заняться совсем другой. Именно отсюда командиры военных судов посылали депеши начальству местных рудников, капитанам грузовых судов, требуя, уговаривая, умоляя их покинуть систему, пока еще не поздно, пока не случилось непоправимое. Именно отсюда чины, на которых было возложено руководство операцией, пытались утихомирить пассажиров переполненных транспортов. Ведь уже не раз доходило до драк и даже до бунта. Страсти кипели, нервы не выдерживали напряжения.

Подойдя к входному люку в оперативный центр, Видж вставил кодированную карточку в прорезь, и люк отодвинулся. Войдя в помещение, он тотчас же понял, что произошло нечто из ряда вон выходящее. В центре было тихо.

Никто не разговаривал. Обычно центр походил на сумасшедший дом. Люди носились взад и вперед, разрывались на части, пытаясь управлять потоком судов, пассажиров и информации.

Но что-то случилось. Видж понял: тишину вызвало не спокойствие, а ужас, охвативший присутствующих. Все без исключения, кто находился в помещении, впились в экраны мониторов.

Никто не выкрикивал команды в микрофоны и не набирал инструкции на панелях управления, не переключался сразу на десяток каналов связи со всеми участниками кризиса. Никто ничего не делал. Все только смотрели на экраны. На лицах всех, кто тут был, Видж видел одинаковое выражение. Выражение шока, изумления, ужаса.

Видж поспешно подошел к офицеру по связи с истребителями.

— Парри, что произошло? — спросил он у дежурного.

Покачав головой, Парри показал на большой экран.

— Звезда, — выдавил он. — Никто из нас не верил, что это может произойти. Ни мы, ни люди на станциях, которых мы должны были эвакуировать. Но это происходит у нас на глазах. Ты только взгляни.

Видж повернулся к экрану и стал всматриваться в снимаемое в инфракрасных лучах изображение диска звезды. Всего час назад звезда представляла собой мирный на вид бесформенный сгусток, которому ничто не угрожало, разве что одно-два солнечных пятна, которые могли подпортить внешность светила.

Теперь звезда представляла собой ад кромешный. С ее поверхности взлетали языки огня, выбросы массы, протуберанцы, а сама она кипела и на глазах увеличивалась в объеме.

— Сейчас взорвется, — проговорил он. — В самом деле взорвется. А ведь я не верил, что это может произойти. Да и сейчас не верю.

— А как же быть с теми людьми, которые так же мало верили в это, как и мы? — проворчал Парри.

Посмотрев на экран монитора еще раз, Видж нахмурился.

— Надо вернуться и забрать их, — проговорил он.

Видж в тот день совершил столько рейсов на транспортном корабле, забитом людьми сверх всякой меры, что потерял им счет. Стоило упрямцам посмотреть на изменившийся диск солнца, как они решили, что пора сматывать удочки. Приземляясь на Танта Зилбре, он принимал на борт столько желающих эвакуироваться, что удивлялся, как не лопнет по швам корабль, а затем с усилием поднимался в небо. Посадочные площадки представляли собой царство хаоса, где с большим трудом можно было отыскать место, чтобы сесть. Бывало не раз, что толпа атаковала транспорт, прежде чем он успел даже открыть входные люки.

На борту «Наритуса» творилось нечто похожее. Ни времени, ни судов не хватало для того, чтобы перегрузить гражданских лиц на крупные транспорты. В кошмарной суматохе дня по головным телефонам он услышал донесение из оперативного центра, которое подтверждало то, что Виджу было давно известно: количество подлежащих эвакуации намного превышает расчетное.

Все, что он смог впоследствии вспомнить, были лица, образы, отдельные эпизоды. Выстроить полную, четкую хронологию событий оказалось делом просто невозможным. Плачущий ребенок на руках у матери; младенец, которого швырнул на борт корабля его отец, сам не сумевший сесть в него. Затхлый запах множества тел, оказавшихся в тесном пространстве. Вонь страха, пропитавшего воздух на корабле. Пожар в самой середине поселения Танта Зилбра, который никто не тушил. Толпа впавших в истерику беженцев, высыпавших на взлетную палубу «Наритуса», мешавшая проведению дальнейших операций. Голос какого-то пилота в головных телефонах, тоже участвовавшего в спасательной операции. Пилот был женщиной. Она напевала колыбельную песню. Отдавала ли она себе отчет в том, что поет? Успокаивала ли она себя или же убаюкивала какого-нибудь перепуганного ребенка, оказавшегося в тесной утробе ее корабля?

Старик, сидевший на ящике посередине посадочной площадки, который ни в какую не хотел улетать, несмотря на уговоры его родных. Он решил уступить свое место кому-нибудь помоложе или же был старым упрямцем или просто безумцем, который не верил ни в какую опасность и потому не желал расставаться с родным очагом? Выброшенный на землю багаж, самое ценное, что удалось скопить за целую жизнь, — все это валялось на взлетно-посадочной полосе. Подчас поклажу приходилось силою отбирать у владельца и оставлять на земле, так как он не желал верить в то, что его чемодан может стоить кому-то жизни.

Особую сумятицу создавали мелкие суда — гражданские и военные, — которые взлетали, маневрировали, вертелись вокруг крупных кораблей, участвовавших в спасательных операциях. Гражданское увеселительное судно врезалось в борт крестокрыла, и оба взорвались. В живых не осталось никого.

Наконец, он сидит за пультом управления своим транспортом и просит добро на старт, чтобы забрать очередную порцию беженцев. Но в просьбе ему отказывают. Иначе он не успеет вернуться. Все кончено. Флот должен и сам эвакуироваться. Несмотря на крики, требования дать добро, убеждения, что еще уйма времени, хотя бы на то, чтобы совершить еще один рейс — ведь там еще остались люди, он это знает, — добро не дают. А ведь он знает, он видел их, разговаривал, обещал вернуться за ними…

Но отдан приказ включить световую скорость. Этот момент Видж запомнил отчетливо. «Наритус» включил гипердвигатель всего на несколько мгновений и исчез с Танта Зилбры. Сбежал, яко тать в нощи. Видж почувствовал изменение в режиме работы двигателей, когда корабль снова вошел в нормальное пространство, оказавшись на расстоянии световой недели или около того от обреченного солнца.

Неожиданно непреоборимое желание кричать, вопить, протестовать исчезло. Он сидел опустошенный, бесчувственный, как истукан. Немного погодя Видж расстегнул ремни безопасности, вылез из транспорта и, расталкивая беженцев, собравшихся на взлетной палубе, подошел к иллюминатору. Отсюда — на расстояний семи световых суток — Танта Зилбра по-прежнему казалась теплой, по-домашнему уютной точкой света в небе, до которой, казалось, рукой подать.

На самом деле все было иначе. Уютной, теплой точки больше нет. Протискиваясь между толпами рыдающих, перепуганных, ошеломленных людей, Видж направился в оперативный центр.