Тьма в хрустальной туфельке - Дж. Дж. Харвуд

– Элеонора? Как неожиданно… Господи. Ты в порядке?

На его прикроватной тумбочке стояли два бокала, липкие и бурые от вчерашнего портвейна. Элеонора взяла один из бокалов, покрутила в руке. Горло вдруг сжалось, и она была не в силах вымолвить ни слова. Солнечный свет вспыхнул в гранях хрусталя и померк так же быстро. И новый страх охватил её. То, что было между ними, – неужели оно столь же мимолётно, как вспышка света во тьме?

– Чарльз, я ношу ребёнка.

Она снова повернула бокал, глядя, как свет играет в хрустале. Чарльз закрыл дверь и запер. Ещё никогда щелчок замка не казался таким громким. Он запирал её внутри или прятал от всего остального мира?

– Что же нам делать? – спросила она.

– Собирай вещи. Мы отправляемся в Гретну-Грин.

Чарльз приподнял угол матраса и пошарил под ним, а потом вынул расписание поездов и прочитал, нервно проведя ладонью по волосам.

– Завтра же утром сядем на экспресс, – сказал он. – Мне нужно кое о чём позаботиться, прежде чем мы уедем, но это не займёт много времени. Нам понадобятся деньги, одежда… это всё, что у тебя есть? Для Шотландии не подойдёт. Тебе нужно быть в тепле. О господи, где мой сундук?

– Но как же все наши планы? – прошептала девушка. – Как же все места, которые мы хотели увидеть вместе?

– Ох, Элеонора, – тихо проговорил он. – Чтобы быть счастливыми, нам совсем не нужны грандиозные приключения. – Чарльз привлёк её к себе и приподнял её лицо за подбородок. – Я мог бы прожить в маленькой деревеньке до конца своих дней и считать себя счастливчиком, если со мной будешь ты.

Элеонора попыталась улыбнуться:

– Но… но всё будет совсем не так, как мы планировали.

– Всё будет ещё лучше, чем мы планировали, – заверил её Чарльз. – Возможно, немного медленнее, но бояться нечего. И мы по-прежнему сможем отправиться в путешествие, когда ребёнок подрастёт. А пока всё, чего я желаю, – это защитить тебя и нашего ребёнка и дать вам обоим всё, что только в моих силах. – Он просиял, глядя на девушку: – Наш ребёнок. Разве это не чудесно?

Мужчина поцеловал её. Элеонора знала, что должна быть довольна – Чарльз собирался сдержать обещание и жениться на ней. Они начнут новую жизнь вместе, вдали от смога и города, вдали от всего, что она совершила. Наверное, она должна радоваться такой жизни, но к этому счастью придётся привыкнуть. И хотя Чарльз говорил, что они могут потом путешествовать вместе, Элеонора не была в этом уверена. Она видела, как её мечты обращаются в дым. Сколько ей будет лет – и о скольких детях ей придётся заботиться, – когда она наконец увидит все те места, о которых мечтала? И неужели ей никогда не представится шанс станцевать в туфельках, которые она себе пожелала? Сколько ночей она пролежит без сна, думая обо всём, от чего отказалась?

– Мой экипаж будет ждать нас в три часа ночи, – сказал Чарльз. – А до тех пор, прошу, будь осторожна.

– Я буду сама скрытность.

Очень нежно он положил ладонь ей на живот:

– Я не об этом. Не таскай тяжести. И следи за тем, что ешь… Господи, а что тебе вообще можно есть?

Элеонора улыбнулась, и её глаза наполнились слезами.

– Наверное, об этом сказано в какой-нибудь книге.

Чарльз снова поцеловал её.

– Три часа ночи. Не опаздывай.

В доме раздавались крики. Встревоженная, Элеонора прошла в столовую под предлогом уборки: оттуда она хотя бы могла слышать кое-что из того, о чём говорили.

Запах старой баранины в луковой подливке – ее подавали на ужин мистеру Пембруку – обдал девушку, и к горлу подкатила тошнота. Ей пришлось сделать несколько вдохов над банкой с полиролью, чтобы желудок перестал сжиматься. А когда тошнота утихла, она поняла, что спор прекратился. Всё, что она теперь сумела расслышать, это нетвёрдые шаги и тихое перешёптывание тех, кто подслушивал разговор.

Голоса принадлежали Чарльзу и отцу. Элеонора подкралась к камину и взяла кочергу. Что бы ни сделал мистер Пембрук сейчас, она не даст ему застать её врасплох.

Дверь с грохотом распахнулась, и мистер Пембрук, пошатываясь, вошёл в комнату.

– Итак, – буркнул он, – ты всё-таки запустила когти в моего сына.

Мужчина захлопнул дверь ногой и рухнул в ближайшее кресло, уронив лицо в ладони. Элеонора наставила на него кочергу – она не собиралась подпускать Пембрука близко.

– Положи эту чёртову штуковину, – хрипло сказал он. – Испачкаешь мой сюртук.

Элеонора оскалилась:

– Я могу сделать и кое-что похуже.

Его взгляд сверкнул:

– Да, например, выйти замуж за моего мальчика.

Внутри вспыхнул гнев. Она была честной девушкой из хорошей семьи, и не было никаких причин, почему она не могла выйти замуж за Чарльза. Но мистер Пембрук говорил с ней так, словно она была самой обыкновенной шлюхой!

– Как вы узнали? – спросила она ровно.

Лицо мистера Пембрука исказилось.

– Я застукал его в спальне его матери, – выплюнул он. – Чарльз копался в её драгоценностях, а в руке сжимал её кольцо! Подумать только, что он готов подарить кольцо Эммелин такой никчёмной, дурно воспитанной…

– Довольно, – прервала его Элеонора, и, к её удивлению, Пембрук замолчал.

– Я не хочу видеть тебя своей невесткой, – проворчал он. – Слышишь меня? Я скорее уж сожгу весь этот дом дотла, чем подпущу тебя к своему сыну!

– Так сожгите, – прошипела Элеонора. – Он любит меня. Вы не сможете удержать его.

Мистер Пембрук вскочил, и девушка выставила кочергу, точно меч. Некоторое время они буравили друг друга взглядами. Потом мистер Пембрук подошёл к буфету и налил себе бренди.

– Сюда ты тоже что-то подлила?

Элеонора промолчала. Он знал о лаудануме или просто подзуживал её? Ведь она видела, как он бледнел, когда она помешивала его напиток ложкой.

– Я должен тебя уволить, – пробормотал он, откидываясь на спинку кресла. – Я должен привести тебя в магистрат. А мальчишке нужно к врачу! Гретна-Грин, ну ты подумай…

– Вы же знаете, это никогда не сработает, – сказала Элеонора. – Чарльз уже достиг совершеннолетия и может жениться, на ком пожелает. Вы не сумеете заставить врача поверить, будто с ним что-то не так. Я не лишена красоты и обаяния.

– Если ты хоть раз посмотришь на моего сына… ещё хоть раз, – рыкнул Пембрук, – я разрушу всю твою жизнь. Я позову констебля и скажу ему, что это ты убила Лиззи. Моё слово против твоего. Тебя повесят до лета!

Элеонора заставила свой голос звучать твёрдо:

– И если вы это сделаете, то ваш сын больше никогда не пожелает даже взглянуть на вас.

Челюсти мистера Пембрука сжались:

– Что мне нужно сделать, чтобы ты держалась от него подальше?

Элеонора выдвинула стул и села, лихорадочно соображая. Мистер Пембрук был прав. Других подозреваемых не было, и, если хозяин обвинит её в убийстве Лиззи, её арестуют. Он был джентльменом, его послушают. Она хотела выйти замуж за Чарльза и