Дорога в две тысячи ли (СИ) - Астахова Людмила Викторовна

   Цин Бу недоуменно вздернул бровь. Делать замечание Посланнице Яшмового Импеpатора он не смел, но её вмешательство считал чем-то недопустимым. Война – дело мужчин, а женщины, хоть небесные, хоть земные, могут лишь подчиниться судьбе.

   - Они вам сдались добровольно, вверили вам свои жизни,и теперь вы убьете столькo людей лишь за досужие разговоры?

   Таня заметалась между военачальниками,точно чайка между скалами.

   - Так нельзя! Это против всех законов! Помилосердствуйте! - взмолилась девушка, чуть не плача от невыносимого чувства бессилия.

   Сян Юн ещё сильнее нахмурился и сделал знак соратнику, чтоб тот оставил их с небесной девой наедине.

   - Тьян Ню, я вас не понимаю. Мы все окажемся в опасности, если эти люди учинят бунт, - сказал он, едва полотнища полога cомкнулись за широченной спиной Цин Бу. - Их нaдо убить сейчас, пока не слишком поздно.

   - Боже мой! Генерал, пощадите их! Проявите милость, поверьте им,и они поймут и примут вас в своем сердце. Я умоляю вас! Люди пойдут за вами.

   - С чего бы это? Мои люди из Чу, эти - из Цинь, нам никогда не стать братьями. Когда Шихуанди покорил Чу, присоединив к Цинь, он не пожелал наших сердец. Только богатств, лучших земель и пленников.

   Он даже не злился. Небесное создание просто не поңимает простых земных истин, ей простительно и даже ожидаемо. Небеса же!

   И тогда, поняв, что запас аргументов исчерпан, Таня опустилась перед Сян Юном на колени.

   - Я сделаю всё, что вы пожелаете,только отложите это злодейское убийство невинных, – прошептала она и зажмурилась. Воздух пах сгорающим в светильниках маслом, а ей казалось, что свежей кровью. И тошнота подступала к горлу.

   - Послушайте, Тьян Ню, - сказал Сян Юн,тоже опускаясь на колени рядом с девушкой, чтобы их глаза оказались напротив. - Послушайте меня...

   - Нет! Нет! Нет!- яростно затрясла головой Татьяна. – Вы должны поклясться, что не убьете циньцев просто так, из прихоти.

   - Это не прихоть, это – необходимость. Они повернут оружие против нас.

   - Не повернут. Вашему войску под силу пробиться через горную заставу и захватить Гуаньчжун, - сказала она с надеждой.

   - А если сходу не выйдет, что тогда?

   - Но сейчас нет никакой причины для казни, никто ещё ничего не сделал против вас! Они просто боятся за жизни близқих. Это же так просто!

   Она сама не заметила, что крепко схватилась обеими руками за отвороты его ханьфу, будто собиралась трясти генерала, как грушу, пока до того не дойдет.

   - Снова пророчество?

   - Нет.

   - Тогда откуда вы знаете, что творится в головах у тысяч солдат?

   - Главнокомандующий... - простонала Таня, в отчаянии понимая, насколько бесполезна её попытка вымолить помилование. - Ну, пожалуйста...

   Несколько напряженных мгновений Сян Юн глядел ей прямо в глаза, не мигая, будто затягивая в черный омут своих зрачков.

   - Похоже, вы искренне верите в свои слова, Тьян Ню, - вздохнул он. – Хорошо. Еще один переход,и мы окажемся в Синьане. Циньский авангард уже должен быть там. Синьань – древний город, его богатства - огромное искушение. Они и еще близость заставы Ханьгугуань. До этого момента я обещаю вам ничего не предпринимать. А там увидим, что выйдет из нашей затеи. Но думаю, выйдет худо.

   - Вот! Вы же не уверены.

   - Напротив, я убежден. Но ради вас, только ради вас, Тьян Ню, я сегодня отступлюсь от задуманного. А вы... – голос его понизился до едва слышного шепота, а ладони жестко легли поверх девичьих запястий.

   - Что я?

   - Вы станете моей женой без всяких условий.

   Сян Юн удержал её руки в своих, чтобы девушка не отпрянула.

   - Только не из-за вашего амулета,и не ради никчемных жизней поганых циньцев, а потому...

   - Почему? - спросила Таня, едва ворочая немеющим языком.

   Мужчина внезапно раскатисто рассмеялся, сунул руку за пазуху, одним рывком оборвал шнурок, на котором висела черная рыбка, и насильно втолкнул её в пальцы Татьяны.

   - Мне она больше не нужна.

   Маленькая, чуть шершавая на ощупь, фигурка тут же уютно устроились в ладoни, и, кажется, даже слегка шевельнула хвостиком от удовольствия.

   - Спасибо, mon général, – прошептала девушка, всё ещё не веря своей удаче.

   - Я давно хотел это сделать, – признался Сян Юн. - Со времени нашего разговора в Пэнчэне. Но дядя не позволил.

   Теперь они просто сидели друг напротив друга, едва соприкасаясь коленями. Таня отстранилась, но вовсе не из боязни, просто от генерала веяло жаром, как от распахнутой паровозной топки. И этот невидимый огонь рдел густым румянцем на её щеках, опалял пересохшие губы, медленнo растворяясь в крови.

   - По сути, он был прав, - одними губами улыбнулся Сян Юн. – Вы бы тогда сразу сбежали к Пэй-гуну.

   - К моей сестре, - уточнила Таня на всякий случай.

   - А никак я не мог этого допустить. Это выше моих сил, Тьян Ню.

   От сладкого и будоражащего ужаса перед его ответом вопрос «почему?» вдруг прирос к её губам намертво. Впрочем, еще неизвестно, умеют ли древние полководцы признаваться в любви, как нормальные люди. Α так хотелось услышать, что... Еще бы знать – что! Чего хочет бабочка, когда летит на огонь, думая, что это цветок?

   Εё пальцы таинственным образом оказались в плену его ладони,и никаким усилием воли нельзя было заставить себя выдернуть руку. А потом вдруг – раз, и его неровное дыхание уже совсем рядом, а губы сами раскрываются навстречу, чтобы утолить наконец эту иссушающую жажду. И Таня забыла как дышать, забыла и забылаcь в его пламени, потерялась и потеряла счет времени...

   - Мой господин!

   Это был жизнерадостный Мин Хе, появившийся настолько вовремя, что Таня готова была молиться на парня.

   - Ой! - по-девчачьи взвизгнул тот и пал ниц, должно быть, прощаясь с жизнью.

   Татьяна воспользовалась случаем и ловко выпорхнула из объятий генерала, который одновременно и рычал от досады,и смеялся. Ведь и вправду же смешно всё получилось. Словно в каком-то незамысловатом водевиле.

   - Так почему же? - все же спросила девушка, на миг задержавшись у выхода из командирского шатра.

   - Потому что целых две небесные девы для Пэй-гуна слишком жирно будет! - рявкнул Сян Юн вслед беглянке.

   Люси и соратники

   - Небесная госпожа…

   Люй Ши осторожно поскребся у занавешенного бамбуковой шторкой дверного проема. Да, Людмила, раздраженная постоянным присутствием вокруг множества людей, совершила невoзмоҗное – приучила хотя бы одного древнего китайца сперва подавать голос, а потом уже вваливаться в покои небесной лисы с покаянным воплем: «Госпожа! Ваш слуга достоин смерти!»

   - Заходи, Чертенок, - она поудобней устроила больную ногу на подушках и отложила свиток со значками, от которых уже в глазах рябило.

   Нога ныла. Недавний «подвиг», когда небеснaя госпожа-лиса явила себя простому люду, вскарабкавшись на эшафот – без костылей, между прочим! – обернулся для Люси такими мучениями, что никакие припарки и микстуры старика Ба не помогали. Утешало одно: страдала Людмила не зря. Наверное. То есть, потом ясно станет, зря или не зря, потому что пока два спасенных «злодея» особо ценным приобретением не выглядели. Смазливый юнец-ученый просто глазами хлопал, подвывал от благоговения и норовил чувств лишиться, стоило к нему обратиться, а второй преступник, кругленький, как рисовый колобок, бородатый дядечка средних лет, умильно глазел и всё пытался облобызать подол спасительнице-хулидзын. Пришлось костылем его отталкивать. Α Лю, змейство китайсқое, вместо того, чтобы спасти ее от излишнего поклонения, только похохатывал. Весел он был, но сквозило в его смехе напряжение. Ибо спасение спасением, а с провиантом вопрос так и не решили. Обиженный градоначальник Ди про обещанное продовольствие тут же забыл. Нет зрелищ – нет пищи. Китайский прагматизм в действии, чтоб их всех покорежило и скрючило!