Бегство герцогини - Патриция Оливер

Она вздохнула и посмотрела в окно. День был чудесный, и ей захотелось промчаться галопом на Моргане.

«Но что же делать?» — думала она. Джорджина планировала прокатиться верхом, но не в тех местах, где они с Джеком катались вместе. Она хорошо понимает намеки, и вчера Джек недвусмысленно дал ей понять, отказавшись побыть с ней тет-а-тет. Она не собиралась навязываться. Но теперь?..

Джорджина взяла фиалки и вдохнула их сладкий аромат. На что же теперь намекал Джек Хемптон, посылая ей эти скромные лесные цветы?

По крайней мере, это значило, что их связь не прервалась. И ей, похоже, предстояло решить, насколько же прочна эта связь.

— Приготовь мне ванну, пожалуйста, Морган, — сказала она и потянулась к горячей булочке. — И сообщи на конюшню, чтобы через час оседлали Моргану. Я надену синее платье.

Платье, в котором она была прошлым летом, вспомнила Джорджина. Вдруг это платье поможет вернуть волшебные минуты?

И еще она наденет свою новую фиолетовую шляпу с красивым страусиным пером.

У нее сразу поднялось настроение. Она прошла в конюшню и позволила груму подсадить ее в седло.

— Сегодня мне эскорт не понадобится, Джимм, — сказала Джорджина, усаживаясь поудобней на беспокойной Моргане. — Я поеду вдоль садов к Мелтонскому лесу, но не буду покидать имение.

И зачем она это сказала, подумала Джорджина. Так не похоже на нее — говорить о том, где она будет. Вопрос не давал ей покоя, когда она скакала галопом через Мелтонский парк.

А затем она поняла, что подсознательно хотела, чтобы Джек знал, где ее можно найти.

Она отбросила в сторону мысль о том, что ему, возможно, этого совсем не хочется. Было приятно еще немного помечтать.

Солнце ласкало ей спину горячими лучами. Вокруг пели птицы, жужжали пчелы, и Джорджина чувствовала себя великолепно.

Хотя она и сказала, что поедет к Мелтонскому лесу, но уже знала, что обязательно заглянет под сень вековых деревьев.

Джорджина хотела снова увидеть то место, где она впервые в жизни испытала, что такое быть желанной, что значит любить и быть любимой. И пусть Джек ничего не имел в виду, посылая этот букетик фиалок, но, по крайней мере, она будет знать, что ее любовь разбита и надо научиться жить снова.

И она заберет эти сто фунтов у Летти. Она улыбнулась, представив, как расстроится ее кузина, потеряв такую огромную сумму денег. Ничего, пусть думает, когда делает такие большие ставки, глупая гусыня! Она положит деньги в банк под проценты для маленькой Маргарет Джорджины, названной в честь ее, и будет добавлять туда каждый год в ее день рождения.

Это даст девочке возможность почувствовать себя независимой, когда она достигнет совершеннолетия.

Мысль о деньгах заставила ее подумать о собственном богатстве. По совету Берти, она решила сама распоряжаться всем своим состоянием. И теперь ей пришло в голову, что вскоре забот существенно прибавится. И где она будет жить, когда покинет Девон, подумала она. Мысль была болезненной, и Джорджина отбросила ее в сторону, решив наслаждаться сегодняшним днем, в иллюзии, что скачет на свидание со своим любовником.

С ощущением тревоги приближалась она к Мелтонскому лесу, но никого не увидела среди древних дубов и зарослей ежевики.

Поляна была пустая, и Джорджина проехала через кусты черной смородины и папоротника, которым зарос весь лес. Она заметила несколько фиалок, цветущих тут и там, но тот густой ковер, который был здесь прошлым летом, казалось, исчез. Но вдруг она увидела его — ковер фиалок лежал спрятанный от случайных глаз среди особенно пышных зарослей ежевики, в тени огромных старых дубов.

Джорджина спешилась и привязала Моргану к кусту боярышника. Широкий сочно-зеленый ковер с нежными фиолетовыми цветками манил к себе, и Джорджина подумала о том, что надо было захватить с собой корзинку для пикника. Местечко просто идеальное, подумала Джорджина.

Она наклонилась, чтобы сорвать несколько цветков и затем, повинуясь какому-то импульсу, уселась на зеленом ковре и прислонилась спиной к массивному стволу старого дуба.

Солнце, пробивающееся сквозь густую крону, освещало призрачным светом все вокруг. Поляна казалась волшебной. Джорджина слышала, как Моргана хрумкает беспрерывно листьями за кустом, а откуда-то сверху доносились крики сойки, страстно зовущей своего супруга.

Джорджина закрыла глаза. Как приятны эти мирные деревенские звуки, как они отличаются от шума городских улиц…

Джек был прав. Трудно поверить, что можно этому предпочесть Лондон. Ах, Джек, подумала она, и мягкая улыбка тронула ее губы. Может ли он представить хоть на момент, какие смелые фантазии обуревают ее? Конечно нет!

Джентльмены не склонны предаваться романтическим фантазиям. По крайней мере, Джордж не выказывал таких наклонностей.

Хотя Джек называл ее Титанией, вспомнила она сейчас. Странная прихоть, очаровавшая ее и тогда. Но если она действительно Титания, царица эльфов, то любое ее желание должно исполняться, не так ли? И в мечтах она видела разные картины, где неизменно присутствовал один и тот же деревенский джентльмен, которого она страстно хотела покорить.

И так погружена она была в свои фантазии, что, услышав низкий хриплый голос, позвавший ее, удивилась, насколько сильны эти ее фантазии.

— Титания, — повторил голос. — Ты, быть может, ждешь своего Основу, который придет и поцелует тебя наяву?

«Основа? — подумала Джорджина, слегка встревоженная тем, что деревенский пастушок с ослиной головой вторгается в ее сны. — Дурачок Основа? Кажется, Джек так называл себя».

И вдруг она почувствовала прикосновение к своей щеке, а затем — к своим губам…

Она широко открыла глаза и обнаружила, что смотрит прямо в темные ласковые глаза Джека Хемптона.

— О! — воскликнула она.

Она хотела отодвинуться, но поняла, что ее позиция не позволяет этого сделать. Наоборот, Джорджина оказалась еще ближе к этому джентльмену и его улыбающемуся рту.

Тогда она снова облокотилась спиной на ствол дерева, чувствуя как заливается ярким румянцем.

— Вы напугали меня сэр, — сказала она чуть дыша. — Вы всегда подкрадываетесь к женщинам, спящим в лесу?

— Только если они такие же прекрасные, как ты, Титания, — ответил он.

От его обволакивающего ласкающего голоса у Джорджины закружилась голова.

Джентльмен лежал рядом, и в одной его руке была фиалка, которой он ласкал губы Джорджины.

Скрывая свое смущение, она попыталась встать, но сильная рука удержала ее за плечи.

— Не уходи, Титания. Такой красивой картины я не видел уже давно. Позволь бедному деревенскому дурачку полюбоваться тобой.