Лена Сквоттер и парагон возмездия - Леонид Каганов

То место, куда я попала, меня сильно озадачило. За забором стояло величественное трехэтажное здание: квадратная коробка из мрачного красного кирпича, пышно отделанная золотом и веселой разноцветной лепниной — словно на каземат повесили индийскую слоновью сбрую. Там, где у обычных домов находится подъезд, у питерских, как известно, находится парадное. Здесь же парадное было немыслимо парадного объема и занимало почти весь фасад. Что-то неисправимо азиатское ощущалось в этом. Я вынула свой новый смартфончик и сделала пару снимков. По крайней мере, фотокамера в новой модели оказалась заметно лучше, чем в моем старом, это было приятно.

— Нравится? — раздался над ухом бархатный голос. — В это время года он необычайно красив.

Я обернулась. Передо мной стоял типичный питерец средних лет, одетый в дизайне здания — плащ на нем был строг и мрачен, но на руках искрились неуместно веселые браслеты, а голова оказалась тщательно выбрита и тоже сверкала. Таким же необычным выглядело и лицо — достаточно скуластое и тоже слегка напоминавшее мрачный каземат, на который повесили нечто, совершенно не вяжущееся с общим дизайном: искреннюю улыбку.

— Да, — ответила я. — Это здание великолепно. Я прилетела сюда из Германии, чтобы его увидеть.

Признаться, я рассчитывала, что фраза о Германии удивит обладателя казематного лица с бархатным голосом, и он вывалит мне кучу ценной информации. Но я ошиблась: Германия его не заинтересовала.

— Да, он считается крупнейшим в Европе, — кивнул незнакомец с такой скромностью и кротостью в голосе, словно речь шла про его intima собственность. — Со всего мира приезжают посмотреть…

В этот момент мне показалось, что я, наконец, обнаружила то самое Nazi Ort. Но я не спешила.

— А вы сами — отсюда? — Я аккуратно кивнула на здание.

— Нет места для человека, нет времени, — нараспев ответил он, насмешливо глядя на меня, — есть лишь вечный путь спокойствия, который суть — избавление от страданий.

Это был, очевидно, какой-то пароль, пусть даже интуитивный. Но я не представляла ответа даже в общих чертах.

— В целом солидарна, — произнесла я на всякий случай. — Но жизнь слишком коротка, чтобы посвятить ее беготне от страданий. Человек, чья единственная цель — убежать от страданий, попросту недостоин этого, я полагаю. Страдания — лишь следствие неэффективного жизненного менеджмента и ошибок в логистике жизненного пути. Исправьте их — и вас ждет небывалый рост продаж внутреннего позитива.

На лице незнакомца проступила такая богатая гамма эмоций, которую не опишешь в двух словах. Это выглядело как восторг, с которым человек обернется на свою любимую кошку, если она вдруг заговорит человеческим языком, хотя произнесет откровенную чушь. Некоторое время незнакомец разглядывал меня, а я внимательно следила за ним. Определенно ему мой ответ понравился.

— И давно вы живете в Германии? — спросил он весело и, не дожидаясь ответа, предложил: — Давайте познакомимся, сестра! Меня зовут…

Не дослушав, я протянула ему ладошку привычным жестом.

— Меня зовут Илена Сквоттер.

— Вы разрешите мне вас назвать просто Скво? У индейцев так называли женщин, а вы…

— Нет, — перебила я. — Меня нельзя называть Скво. Можете называть меня Илена Петровна.

— Елена Петровна? — оживился незнакомец. — Елена Петровна! Потрясяюще! Как Блаватскую, да?

— Да, — сухо ответила я. — Как Блаватскую.

— А позвольте нескромный вопрос… — ехидно начал он, но я покачала головой.

— У нас и так слишком много вопросов повисло в воздухе без ответа. Давайте разберемся сперва с ними: я спросила о вашем отношении к вот этому зданию. — Я ткнула пальцем. — Вы меня проводите туда?

— Безусловно, — кивнул он, доставая из плаща реликтовые карманные часы. — Через семнадцать минут откроется.

— Вы так об этом буднично говорите, — произнесла я с укоризной, — словно это гастроном.

Я снова ожидала, что мне наконец объяснят смысл этого здания, но снова не дождалась ясности.

— Как? Вам не нравится немецкая пунктуальность? — усмехнулся он. — Вы же из Германии?

— Вообще-то я не из Германии, — призналась я. — Просто ездила туда. Скажем, за покупками.

— Как интересно, — снова усмехнулся он. — И что купили?

— Парашют и акваланг, — сообщила я. — А моя подруга — примус и фонарик.

Он отступил на шаг и посмотрел на меня с большим уважением.

— И где же все это?

— Осталось в камере хранения. Не идти же сюда с аквалангом, — я снова кивнула на здание, — поймут неправильно, верно?

Но про здание он упорно говорить не хотел.

— О! — произнес он, задумчиво загибая пальцы: — Парашют, акваланг, примус, фонарик… Похоже, вы собрались покорить Вселенную?

— В каком-то смысле, — согласилась я, — хотя ход вашей мысли мне неясен.

— У вас ничего не выйдет, — улыбнулся он и виновато развел руками, словно и впрямь не желал обидеть.

— Почему вы так думаете? — Я изогнула бровь.

— Вы забыли купить что-нибудь для пятой стихии.

— Какой стихии? — удивилась я.

— В Аюрведе стихий, как известно, пять, — охотно начал он. — Вселенная состоит из них. Акаш — это эфир или свет. То есть фонарик. Вайю — воздух, это парашют. Джала — вода, акваланг. Анги — огонь, примус. Последняя же стихия — это Притхви или Дхуми, стихия земли. Надеюсь, вы догадались что-нибудь купить в Германии для покорения земли? Если нет, то мир вам не покорится. — Он снова смешно развел руками.

— А что бы вы посоветовали купить для покорения земли? — спросила я аккуратно. — Лопату?

— Лопату! — фыркнул он. — Это слишком прямолинейно и не в вашем стиле, насколько я могу судить. Земля — это же не просто почва, это и дальние края, и дороги…

— Значит, ботинки? — предложила я.

— Ботинки — это уже ближе, — согласился он. — Но не так символично. Особенно для вашего агрессивного стиля — самосовершенствование и презрение к страданиям своим и чужим. Если вы спрашиваете моего совета, то, учитывая все остальные предметы, что вы перечислили, я бы посоветовал хорошую веревку.

— Веревку? — Я прищурилась и изогнула бровь. — Табуретку и мыло?

— Нет, — тихо засмеялся он. — Зачем понимать так превратно? Я имел в виду просто хорошую веревку — длинную и крепкую. Как самый необходимый предмет для покорения стихии земли.

— Каким образом?

Он пожал плечами:

— Спускаться в пещеры и подниматься в горы, разумеется.

— С какой пещеры посоветуете начать? — спросила я.

— Увы, в пещерах не специалист.

— А с какой горы?

— Думаю, ответ на этот вопрос вы знаете сами, — улыбнулся он, кивая на здание, — если пришли сюда.

В этот момент мне снова показалось, что я наконец нашла то самое Nazi Ort, но наш иносказательный диалог откровенно надоел. Мой собеседник, похоже, получал от него удовольствие, а я — нет.

— Я вам открою тайну, — сообщила я прямолинейно. — Дело в том, что я пока не знаю ничего об этом здании.

— Я заметил, — спокойно кивнул он. — Вы приезжая, у вас не петербуржский выговор. Вы, наверно, прочли о нем в путеводителе. Верно?

Я решила играть в открытую: достала смартфончик и показала точку GPS.

— Я нашла это место по спутниковым координатам, и поэтому я здесь.

— Но вы не практикующая? — уточнил он.

— Пока нет, — уклончиво ответила я. — Так что это за здание, вы можете ответить?

Он снова улыбнулся.

— Могу, конечно. Это — Дацан.

— Что?

— Петербуржский Дацан. Самый крупный в Европе буддийский храм. Сюда приезжают буддисты со всей страны, особенно из Бурятии. Ну и со всего мира тоже. — Он озабоченно посмотрел на меня. — Похоже, вы разочарованы?

Я действительно была разочарована.

— А скажите, my dear friend, — я решила говорить прямолинейно, — если бы в мире существовало место, где можно исполнить любое желание, что бы вы пожелали?

— Просветления, конечно, — улыбнулся он. — А вы?

— Я еще не решила, но просветления мне будет мало.

Он снова тихонько засмеялся.

— Что-то еще можно здесь получить, кроме просветления? — спросила я прямолинейно.

— Это всего лишь храм, — серьезно ответил он. — Он, конечно, может изменить вашу жизнь, Елена Петровна, если вы встанете на путь духовных практик… Но если вы рассчитываете на какое-то чудо, которое произойдет с вами именно в храме… боюсь вас разочаровать. А кто вам рекомендовал это место?

— Мой отец.

— Ваш отец буддист?

Я задумалась, а затем покачала головой.

— Я работаю при Дацане, — сказал он, — если хотите, я покажу вам храм, он уже открылся. Но не стройте иллюзий.

— И что? — спросила Даша, жадно выслушав мой рассказ. Судя по ее уверенному лицу, ей удалось достичь больших успехов, но я не спешила с расспросами.