Глаза из серебра - Майкл Стэкпол

Пока она рассказывала о запутанных личных делах Чилтона, они спустились с главной лестницы в большую банкетную, находящуюся под залом приемов. Там были воздвигнуты огромные столы, нагруженные всевозможной снедью. Робин увидел весь взвод этирайнов Чилтона – их заставили разрезать огромные говяжьи окорока и дичь шести видов. Кроме дымящихся тарелок с мясом, на столах лежали всевозможные фрукты. Хлеб и сыры занимали три других стола, а по углам комнаты стояли столы с самыми разными напитками.

– Я не очень-то голодна, но вина бы выпила, – заулыбалась Аманда.

Робин подвел Аманду к столу, и они взяли по кубку крепкого красного вина. Под незаметным нажимом ее руки Робин перешел на сравнительно открытое место – между двумя столиками с вином, где они могли стоять и наблюдать за другими едоками так, что их разговор никто не мог услышать.

– Брат Робин, не возражаете, если задам вам личный вопрос?

– Нет, если сначала вы ответите мне, мисс Аманда.

– Слушаю вас?

Робин пропустил мимо ушей лукавые интонации ее ответа:

– Кого интересует мой ответ?

– Вы что хотите сказать?

Этирайн отпил глоток из своего бокала:

– Вы уже знаете, что я служил на «Вороне». Значит, здесь слухи разносятся быстро. Я хотел бы знать, как широко станут известны мои ответы.

Она легонько сжала его руку:

– Прежде всего вы мне ответьте, чтобы удовлетворить мое любопытство на ваш счет.

– А во-вторых?

– Насчет слухов вы правильно догадались. – Она заразительно засмеялась, и Робин тоже улыбнулся. – Ваши ответы послужат мне точкой отсчета – чтобы определить, насколько преувеличивают у нас все слухи, но дальше меня они не пойдут. Видите ли, мы с братом Деннисом дружим. Мы встречались в свете, с тех пор как он прибыл, но не ухаживали друг за другом. От этого наша дружба крепче. Деннис не стал бы нас с вами знакомить, если бы не был уверен, что мы можем подружиться.

Она так произнесла слово «друзья», что Робин задумался: это слово имеет мириады значений, какое же она имела в виду?

– Брат Деннис знает меня всего лишь один день. Он мог и ошибиться насчет меня.

– За те три года, что Деннис пробыл здесь, я ни разу не видела, чтобы он ошибался в своих суждениях о людях.

– Если он такой знаток людей, зачем ему понадобилось говорить с мисс Марш без нас.

Аманда снова рассмеялась, и Робину положительно нравилось, как откровенно она смеется, от всей души.

– О, когда он с ней познакомился, он прекрасно представлял, кто она такая. Но он был молод, вдали от дома, и не понял, что она – не совсем то, что ему надо.

Робин подумал и кивнул:

– Убедили меня. Теперь спрашивайте. – Ну прежде всего многих больше всего интересует сколько у вас жен.

– Нисколько.

– Овдовели?

– Никогда не женился.

– Трудно поверить.

– Вы что, переписывались с моей мамой, что ли? Аманда хихикнула.

– И она не верит?

– Вовсе нет, но есть достаточная причина, почему я не женился. Я служил на «Вороне» с двенадцати до двадцати лет. Членам команды особой свободы не давалось, чтобы не дезертировали. Хотя за наши успехи в изгнании лескарцев из Мериды, Береджии и Сипии мы заслужили благодарность кое-каких дам, но находить военных жен намного легче пехоте, чем тем, кто служит на кораблях. – Робин легко пожал плечами. – Когда я вернулся после войны, работа для меня нашлась только на заводе. Двенадцать часов в день, плюс помощь отцу на ферме, много ли времени оставалось на ухаживания?

– Но вы такой находчивый, Деннис говорил, что все этирайны такие. Кого-то вы любили, наверное.

Немного подумав, он кивнул:

– Было такое. Ее отец владел «Каретным заводом Лейкворта», я у него работал. Наверное, я ей нравился, но ему-то – совсем наоборот.

– Если это было ее единственное возражение, значит, она неумна.

– Там не было брата Денниса, чтобы нас познакомить. – Робин отпил еще глоток. – Ее отец заплатил за мою учебу в Сандвике, а ее выдали за местного фермера – производителя свинины, все-таки джентльмен.

– Конечно, джентльмен, – кивнула Аманда и сощурилась. – Вот у вас на мундире награды. За что?

– За войну.

Она начала было улыбаться, и он почувствовал, что сейчас из него будут вымогать подробности. Чтобы предвосхитить попытку, он нахмурился, и ее улыбка увяла:

– Предполагаю, брат Робин, что об этом времени у вас не самые лучшие воспоминания.

– В основном неприятные, но было и хорошее. У меня и сегодня есть друзья из ребят, с которыми служил на «Вороне». – Робин смотрел в свой кубок и наблюдал, как вино плещет о его края. – Некоторые философствуют о войне – Фернанди, например, знаменит своими высказываниями, – но суть ее они не умеют осознать. Война – это такое место, где один человек убивает другого из-за того, что у них разные представления о том, что такое хорошо и что такое плохо. Я не спорю, иногда иначе нельзя, но некоторые слишком легко проливают кровь.

Аманда слушала его, щурясь, потом уверенно улыбнулась и стиснула его руку:

– Деннис совсем не ошибся в вас.

В ее голосе прозвучало столько восторга, что он не нашел слов для ответа. Он с ней, совершенно чужим ему человеком, говорил о своих чувствах и вообще о себе больше, чем с кем-либо, кроме Урии, с тех пор как ушел с «Ворона». В разговорах с Урией он пытался доказать пареньку, что ум и мудрость – не всегда одно и то же, особенно в Сандвике. Урия, как правило, упускал смысл его речей, но проблески их иногда мелькали в его рассуждениях, и это обнадеживало Робина – Урия не пустое место. Хоть он часто раздражал Робина, но не предавал оказанного ему доверия, и Робин мог разговаривать с ним о чем угодно.

Такой же покой он почувствовал при разговоре с Амандой, доверие к ней, но здесь его взволновало одно обстоятельство, которое не возникало при общении с Урией. Ему, оказывается, небезразлично, что молодая женщина подумает о нем и его идеях. Ему польстило, с какой готовностью она приняла его замечания о войне, Робин почувствовал себя намного моложе и глупее, чем когда-либо. Это ощущение можно описать ее же словами «прелестное страдание».

Он не успел еще прокомментировать свое ощущение, как откуда-то из центра комнаты прозвучало ее имя. Робин инстинктивно сделал шаг вперед, когда пожилой мужчина с тонкими, как спички, ножками, злобным крючковатым носом и округлым животиком торопливо протолкался к ней через толпу. Аманда осторожно пожала ему руку, давая понять, что этого человека не стоит воспринимать как угрозу, но при виде того, как он размахивает своей клюкой, расчищая себе дорогу, Робин усомнился в ее мнении на сей счет.

– Вот ты где, Аманда. Пойдем, пора домой. Робин обернулся к ней, подняв брови.