Пепельный восход (СИ) - Наэль Амин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дарот видел, как пули летят в сторону врагов и с искрами отлетают в стороны от их доспехов. Даже если гвардейцы справятся с воинами проклятых, владыка разорвет их на куски. Он — истинный слуга Вериси. Одержимый маг, добровольно принявший проклятие и сотни циклов прозябавший в хаосе мыслей и плоти. Теперь в нем осталась лишь ненависть к себе, к сделанному выбору и ко всему существованию.
Падальщики приходят из-за голода. Одержимые приходят из-за блестяшек. Владыки идут убивать. Они приходят утолить жажду. Страданием и криками полнится каждый их шаг. Они — последнее мгновение в жизни любого города. Они — последнее мгновение Манарифа.
В эту секунду разум Дарота захватила одна единственная мысль: заставить Талису бежать. Спасаться. Ведь у остальных шансов уже нет. Она поняла это. Будто прочла его мысль. Но девушка не испытала страха, отчаяния или горя. Она оскорбилась.
— ЭТО МОЙ ДОМ! — прогремел ее голос, сдувая пыль с руин и заставляя орду проклятых остановиться. Она смотрела в глаза Дароту и медленно поднималась в воздух. Вокруг нее разлилось пурпурное море.
Владыка больше не мог позволить себе вальяжно парить над брусчаткой. Он приказал одержимым убить девчонку любой ценой, а падальщикам разорвать отряд. Сам же маг выпустил из своих рук Вериси. Будто тысячи нитий соединились в пять полотен и бросились в сторону Талы, но тут же развеялись пеплом от огненной вспышки. За ними отправилась и половина одержимых.
Отряд яростно бился, но сотни падальщиков с легкостью начали их теснить. Талисе пришлось отвлечься, и десяток пламенных копий поразили орду проклятых. Они породили пожарище, страх и панику в рядах врагов. Безвольных и слабых. Инстинкт самосохранения — все, что у них осталось. Сотни тварей тут же бросились в бегство. Остальные последовали их примеру чуть позже. И вот вся орда бежит прочь.
Владыка воспользовался моментом и ударил в спину Талисе. Вериси окружила ее, заставив девушку удерживать щит очень близко к себе. В таких ситуациях маг обречен. Его все равно раздавят, как таракана, сколько бы он ни сопротивлялся. Если, конечно, оппонент имеет хоть какие-то шансы на победу в бою. А владыка не имел этих шансов. Он был жалок и слаб перед Талой. Ни на миг не способен ее одолеть. Магия Вериси таяла, как снег, выпавший поздней весной. Одержимые бросились бежать. А владыка лишь ждал, когда боль наконец прекратится и его настигнет покой. И он дождался.
Пурпурная вспышка испепелила и его, и упавший корабль за ним, и с десяток домов вокруг. И один элитный клуб, так незадачливо стоящий в проулке.
**********
Никто из гвардейцев еще не видел способностей Талы. Никто из них не был знатоком магических рангов, но двое сражались на войне. И то, что она сделала, ничуть не уступало могуществу эфериалов, защищавших цитадели. И более того, то, что сделала она, было в разы ужаснее.
— Нам нужно укрыться! — прокричал командующий на всю улицу. — Наверняка в городе полно Владык.
— Я УНИЧТОЖУ ИХ ВСЕХ! — все тем же сокрушительным голосом проговорила Талиса.
— Тала! Нам нужно уходить. Пожалуйста! Я прошу тебя! Здесь недалеко наш дом! Мы можем укрыться в нем.
— Арргх! — прогремела Тала, с явным раздражением спускаясь на землю. — Хорошо.
Две минуты бега привели отряд к знакомому зданию. Вернее, к тому, что от него осталось. Дарот, желая спрятаться в знакомом месте, явно позабыл о взрыве. Талиса же была искренне удивлена увиденным. Она покидала свой дом в беспамятстве и не обращала внимания на происходящее.
Подойдя ближе, девушка бросила взгляд на стену. Там красовалась одна весьма лаконичная фраза: "Кайнарский выблюдок". Всего лишь два слова, написанные ничтожеством, но явно неглупым ничтожеством. Совсем непросто в двух словах оскорбления сосредоточить всю боль, что терзает оскорбляемого. Ублюдок — незаконнорожденный ребенок знатного родителя. Выблюдок — ребенок законный, но нежеланный. Тот ребенок, существования которого родители стыдятся, и отдали бы многое, чтобы исправить свою ошибку. Они будто выкидывают его. Он просто не нужен. Два слова заменили целые тирады оскорблений.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Сжавшиеся кулаки не сулят ничего хорошего ни для Талы, ни уж тем более для стены. Но Боги были милостивы к этой кирпичной кладке и толстому слою краски. Кулаки разжались, а на лице нарисовалась презрительная ухмылка. И девушка молча вошла в остатки своего дома.
**********
— Здесь кто-то есть, — резко прошептал Инсай.
— Не стреляйте! — раздался голос из главного зала дома. — Я безобидный
— Курт!? Это ты? — удивившись знакомому голосу, прокричал в ответ Дарот.
— Он самый, — из дверного проема показалась изможденная фигура посла. Он держал руки высоко поднятыми и делал неуверенные шаги. Однако, увидев своего собеседника, слегка расслабился. А когда бросил взор на Талису, и вовсе опустил руки. — Да быть того не может. Какого черта Вы тут делаете?
— Это вообще-то мой дом, — произнесла Тала. — А вот что Вы здесь делаете, это действительно хороший вопрос.
— Я? Умираю с голоду. К счастью, благодаря запасам вашего бункера, не очень эффективно, но крайне целеустремленно. Почти все кончилось…
— Бункер? Его не разворовали?
— Нет, Ваше Величество. Стены там толстые, а дверь открывается только узкому кругу лиц. К великому удовольствию, я был в их числе. Правда, не так давно там кончилась энергия, и мне пришлось вылезти наружу. Ну да ладно. А я ведь Вас искал. Пытался улететь с планеты и служить Вам. Но ничего не вышло. Космопорт разрушен. Живых в городе не осталось. Даже мародеры все вывелись. Остались только проклятые. Так что я и носа из дома не показывал.
— Давайте не будем толпиться у выхода и пройдем внутрь. Нас могут услышать, — справедливо заметил Дарот.
— А зачем мы вообще сюда пришли? — возмутился Мендер. Из-за месячного затворничества многие уже стали забывать, как звучит его голос. — Операция явно пошла не по плану. Лучше вернуться на Тир.
— Нас собьют, едва мы взлетим. Владыки Вериси не допустят такой наглости. Они наверняка уже толпятся на улицах старого города, — ответил Инсай.
— Куда!? — проревел Лурм со стороны выхода. Он вошел в комнату, таща за шкирку Астира.
— Что случилось? — спросила Тала.
— Он пытался сбежать. Самоубийца…
— Мне нужно к семье. В городе очень опасно, и они могут…
— Ты рехнулся, парень!? Тебя убьет через сотню метров, — недоумевал Инсай.
— Лучше так, чем жить, зная, что ты мог им помочь, но струсил!
— Я же говорю: самоубийца! — хохотнул Лурм. — Нет, мелкий! Три месяца я за тобой приглядываю и дальше буду.
— Да отпусти ты!
— Они правы, Астир. Пока нельзя, — мягко проговорила Тала. — Пойдем утром. Скоро уже стемнеет. Лурм, сообщи на Тир, что мы здесь задержимся. И пусть готовятся нас эвакуировать.
— Уже.
— О-о-о. Милости прошу к моему костру, — улыбаясь, пропел Курт. — Правда, он мелковат для такой толпы. И надеюсь, у вас с собой есть еда. А то у меня остался только томатный суп. В нем сокрыта вся обреченность Мироздания. По крайней мере к такому выводу я пришел после месяца методичного поедания этого лакомства. Тот, кто забивал кладовую бункера, явно Вас не очень любил, Ваше Величество.
Тала еле заметно улыбнулась.
— Ну вот не надо преувеличивать, — возмутился Дарот. — Бывает еда и похуже. К тому же суп содержит все необходимые полезные вещества. Мог бы и спасибо сказать за то, что я их пер от гипермаркета. Тоже мне гурман!
***********
— Так зачем ты искал меня, посол?
— Мне напомнили, что, вопреки всему, у меня есть долг. И мой долг в том, чтобы служить Кайнару, то есть Вам.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})— Я не Кайнар. И завязывайте с этой чушью.
— Как будет угодно Вашему Величеству.
— Серьёзно! Завязывай.
— Тем не менее могу ли я попроситься в Вашу свиту?
— Когда мы виделись в последний раз, ты сказал, что должен найти своих родных, кажется. Что-то изменилось?
Глаза посла наполнились горем и грустью.