Дефолт - Инна Тронина

Дело по факту исчезновения Аллы Лукьяновой возбуждено, а сегодня девочку удалось обнаружить, причём в Москве. И её необходимо как можно скорее вызволить. Жаль, что нет с собой аппаратуры, и постыдное шоу не удастся зафиксировать на плёнку. Но есть свидетели, тот же самый Гошка. Он подтвердит, что дочку Александры накачивали наркотиками и заставляли обслуживать жаждущих сексуальных изысков членов клуба. И другие подтвердят – никуда не денутся…

Оксане захотелось заорать во всё горло, подгоняя Гошку, но она только беззвучно раскрывала рот, ловя снежинки на язык. Электрические искры, казалось, пронизывали их тела насквозь. Мотоцикл несколько раз заносило, но Гошка как-то умудрялся его выравнивать, и неистовая гонка продолжалась. Мотоцикл мчал их в темноту и в пустоту, по проспектам и улицам. Гошке надо было заступать на смену через двадцать минут.

Неужели сегодня всё закончится? И Оксана сможет сообщить Аурике Шульге, что Сашина дочь нашлась… Нет, это надо сделать только после того, как девочку освободят. Раньше хвалиться нельзя – ведь всё ещё может сорваться…

– Она давно там выступает, не знаешь? – прокричала Оксана на ухо Гошке.

Мимо них с грохотом пронёсся грузовик, и Гошка принял вправо, не желая рисковать собой и пассажиркой.

– Аслан сказал, что неделю где-то! А я точно не знаю. Моим-то ребятам засечь её нигде не удалось. Я уже чуть не плюнул…

– Интересно, завтра она будет там?

Оксане очень хотелось получить утвердительный ответ, но она предполагала, что Гошка вряд ли это точно знает.

– Не знаю. Наверное, будет. Успех большой, а что им ещё надо?

Оксане почудилось, что высотные дома вдруг накренились. Окна, переворачиваясь, листками цветной бумаги запорхали над сугробами. Рычащая магистраль несла их мотоцикл, как горная река – щепочку, и в любой момент могла поглотить её, раздавить, уничтожить…

На перекрёстке Варшавского шоссе и Балаклавского проспекта Гошка притормозил, опираясь на правую ногу. Оксана услышала за спиной пронзительный визг тормозов и машинально оглянулась. В следующий момент она поняла, что дальше с Гошкой ехать не может. На себя наплевать, но молодой отец несчастного чердачного семейства пострадать не должен. Беззащитное, совершенно бесправное создание, он будет раздавлен, как лягушонок, если его уличат в слежке за Максимом Виноградовым.

Идущий сзади «Опель-Вектра» принадлежал именно ему, бритому наголо и невероятно удачливому порнобизнесмену. Единственное, что можно сделать сейчас, – изобразить, что Гошка просто подвозил её на метро, а дальше, в Коньково, собирался ехать один. Вряд ли Виноградов, а, может, и сам Старосвецкий не проверили Оксану по всем статьям – в ночном клубе её сразу узнают. Пруха, что «Опель» удалось заметить задолго до того, как всё выяснилось. Возможности для манёвра ещё остаются, но их крайне мало.

– Гога, затормози у «Чертановской». «Хвост» за нами. В другой раз прокатимся, – сквозь зубы сообщила Оксана. – Ни о чём не спрашивай, поезжай, как будто ничего особенного не случилось. Мы с тобой знакомы, работаем вместе по делу малолетних наркоманов. Ты меня по пути подвозил до метро. Больше ничего не знаешь. Сейчас я нырну в подземку, а после созвонимся.

Оксана не могла выдать парню легенду о том, что они вовсе не знакомы. Их могли видеть задушевно беседующими около «Детского мира», а то и раньше, на Пресне.

– Усёк, – онемевшими губами сказал Гошка – он был сражён неожиданным поворотом событий и сильно испуган. – Созвонимся, короче. А кто на хвосте? Эти или другие?

– Там «Опель» Виноградова. Стой! – Оксана соскочила с мотоцикла, вернула Гошке шлем. – Счастливо, привет Ире. Я побежала.

Воображая, каково сейчас Гошке. вся многотрудная работа которого полетела псу под хвост, Оксана наматывала на голову длинный шарф. Но ещё хуже парень почувствовал бы себя в лапах Старосвецкого или в морге, куда попал бы без промедления прямо с места автокатастрофы. Быстрая и лёгкая гибель показалась бы ему Божьей милостью. Сам бы умолял прикончить, а не мучить, птенчик Гога…

– Оксана Валерьевна! – вдруг тихо позвали её.

Это был Генрих Смулаковский; третий раз за день Оксана увидела его лицо, но теперь – вживую.

Парень был откровенно красив, выглядел молодо и мужественно, и честный взгляд его, казалось, проникал в самое сердце. Сыщица вдыхала запах дорогих сигарет, импортной туалетной воды и геля для волос. Оксане не стало страшно – ну и что, обычный мужик из иномарки, да и метро тоже попадаются такие. Похожие водилы всегда пропускают даму на дороге и помогают ей с мелким ремонтом.

– Да, Генрих Евгеньевич! – с готовностью отозвалась Оксана.

Теперь они улыбались друг другу, как старые знакомые.

– Добрый вечер! – сказал Смулаковский, и Оксана заметила, что он неприятно удивлён её осведомлённостью.

– Рада вас видеть, – спокойно сказала Оксана.

Генрих тут же подхватил её под локоть. Моментально сообразив, что вырываться бесполезно, сыщица покорилась судьбе.

– Я прошу вас без сопротивления и прочих глупостей пойти со мной и сесть вон в ту машину…

Смулаковский указал не на «Опель» Виноградова, а на новенькую «Газель-Фургон» белого цвета с красными и синими полосками на кабине и кузове.

– С вами хочет увидеться один человек, который расскажет вам много интересного. Если мы найдём общий язык, вы сможете отчитаться перед своей клиенткой. Прошу вас, Оксана.

– Делать нечего, Генрих, придётся проехать с вами.

Стараясь не думать о том, что её ждёт в ближайшее время, Оксана последовала за Смулаковским. И неожиданно неловко, на четвереньках, вползла в открытые дверцы фургона. Генрих молча указал на автомобильную камеру, и Оксана кое-как устроилась на ней, сжавшись в комок, обхватив колени руками. Генрих закрыл дверцы, и «Газель» тут же рванула с места.

Оксана старалась не представлять себе волнения и тревоги коллег по агентству, слёз маленькой дочери, которая теперь неизвестно когда и при каких обстоятельствах увидит свою мать. Смулаковский обещал предоставить возможность отчитаться перед клиенткой, а это предполагает как минимум сохранение жизни. Впрочем, намёк мог оказаться и элементарной иезуитской издёвкой. Верить такому ублюдку, как этот «бой-френд», ни в коем случае нельзя.

Но выбирать не приходится – нужно было или орать и вырываться, что делать уже поздно, или без лишних слов отправляться в фургон. В первом случае Оксану вряд ли спасли бы – никому не хочется связываться с бандитами. Люди, естественно, разбежались бы, как тараканы. А крепкие мальчики Старосвецкого всё равно затянули бы её в машину, только тогда на пощаду рассчитывать было бы нельзя. В случае же беспрекословного повиновения при сохранении непоколебимого достоинства можно надеяться на благоприятный исход дела.

Убивать сотрудника сыскного агентства Старосвецкому ни к чему – лучше попробовать с ним договориться. Вместе с Оксаной добытые ею улики всё равно не уничтожить. Документы и плёнки размножены, хранятся в агентстве, в сейфе, откуда их не так-то просто похитить, да ещё без последствий для себя. А вот если сторговаться с частными сыскарями, компромисс вероятен, но только на взаимовыгодных условиях. Видимо, как раз эти условия Старосвецкий и собирался передать через Оксану.

Ехали долго, и, наконец, Оксане стало скучно. Покачиваясь на камере, она дремала. На одном из крутых поворотов проснулась и стала думать, какие карты могут быть на руках у Виктора Старосвецкого. Оксане уже давно хотелось поближе познакомиться с этой пусть зловещей, но всё же незаурядной личностью. И вот сегодня её мечта сбудется. Пусть Генрих и не назвал имени своего патрона, Оксана почти не сомневалась в том, что направляются они к начальнику службы безопасности банка, бывшему чекисту, «афганцу» и герою, превратившемуся в бандита.

Каким-то непостижимым образом Оксана почувствовала, что они уже выехали из Москвы, и «Газель» несётся по шоссе, а вокруг шумит зимний лес. Наконец затормозили, и водитель два раза нажал на клаксон. Значит, встали перед воротами, и сейчас их откроют. Послышалось тихое гудение, и «Газель» снова тронулась с места; правда, тут же и встала, как вкопанная. А не туда ли прикатили, не к тем ли воротам, куда Максим Виноградов тащился из Кузьминок через всю Москву? Если догадка верна, ни в коем случае нельзя подавать виду, что местность знакома. А то действительно могут по башке дать или отвезти в дальнюю область, откуда быстро не доберёшься. Конечно, и отсюда свалить не так-то просто…

Створки фургона открылись, Смулаковский подал Оксане руку, вывел её на участок, где росло всего несколько ёлочек. По бокам расчищенной дорожки громоздились утрамбованные лопатой сугробы, а невдалеке стоял деревянный простой зимний дом. Он был одноэтажный, с мансардой и двумя пристройками-сарайчиками, и не производил никакого впечатления. А они-то с Лёшкой размечтались, вообразили коттедж или даже замок из красного кирпича под медной крышей! У Виктора Аверкиевича, оказывается, жильё, как у пенсионера занюханного. Куда ему столько денег в таком случае, интересно?