Братья по разуму - Олег Дивов

– Бернский зенненхунд. Дальний родственник тех крокодилов, что ты на хуторе видел. Чудесная сучара. Только очень крупная. Наш друг, господин Хайнеман, всегда любил больших собак. И обязательно длинношерстных.

Вестгейт отрешенно посмотрел в туман. Игорь понял, что он думает о своем, и принялся за собаку. Сначала он ее осторожно погладил по спине, затем по голове, почесал за ушами. Собака воспринимала его прикосновения с олимпийским спокойствием. И таращилась на Вестгейта.

Игорь встал.

– Ну, – сказал он собаке. – Пошли?

Словно дождавшись команды, овчарка тут же повернулась и исчезла в тумане. Игорь восторженно цыкнул зубом.

– Что-то мне нехорошо, – заметил Вестгейт.

– Пойдем! – сказал Игорь. – Немного осталось. Сколько мы с тобой километров отмахали…

– Пойдем, – согласился Вестгейт. – Но как-то мне все это удивительно не по душе.

– Да, обстановочка нервозная, – кивнул Игорь. – Может, и хорошо, что у нас оружие забрали. А то бы ты собаку шлепнул…

– А ты бы в женщину стрелял, – парировал Вестгейт.

– Она же тебе не понравилась! – рассмеялся Игорь.

– Наоборот. Очень даже понравилась…

– Никогда я в женщину не выстрелю, – твердо сказал Игорь. Подумал и добавил: – Первым.

Подул легкий ветерок, и туман начал расползаться. Тропинка круто свернула вправо, и сейчас же перед братьями открылся берег озера. К широкому дощатому причалу было пришвартовано несколько потрепанных моторных лодок и новенький скутер. У входа на причал монументальной глыбой сидела давешняя собака и смотрела на братьев. А дальше, на самом краю, у воды, спиной к берегу, стоял Волков.

Машинально Игорь поднял руку к лицу, чтобы заслониться от невидимого мягкого щупальца, проникшего в его мозг. У него вдруг неприятно заломило виски, а картинка перед глазами покрылась рябью.

– Здравствуй, папа, – глухо, будто сквозь вату, донеслось откуда-то сзади.

Волков не обернулся.

Игорь сощурился, пытаясь восстановить зрение.

А собака хрипло рыкнула и прямо из положения сидя прыгнула вперед. Не на Игоря. Мимо него.

Даже если бы Игорь не был парализован энергетической атакой, он ничего не успел бы сделать. Все случилось в какие-то доли секунды. Раздалось громкое шипение, и справа от Игоря ударила ярко-зеленая молния. Страшно, почти по-человечески закричала собака. Что-то с шумом упало на землю. А сверху обрушилась тишина.

Игорь устало присел на песок и достал сигареты. То, что сейчас произошло, его не касалось, в этом он был уверен. Преодолевая навалившуюся вдруг апатию, он закурил и, не затягиваясь, пустил дым через нос, чтобы забить доносящийся сбоку отвратительный запах паленого мяса. Смотрел он только вперед, на причал, по которому не спеша приближался Волков. Немолодой, грузный и совершенно чужой Игорю человек.

Волков подошел к Игорю и сел напротив, тоже прямо на землю.

– Что у него было? – спросил Игорь, качнув головой в ту сторону, где сейчас лежал – это Игорь знал точно – Вестгейт. Вопрос был только в том, он уже мертв или еще нет.

– Лазер в предплечье, – ответил Волков, в упор разглядывая Игоря. – Слушай, а я ведь тебя визуально не узнал. Как ты вырос…

– Собаку жалко.

– Она выполнила работу, для которой и была запрограммирована. Служить и защищать. Каждый должен выполнять свое предназначение.

– Вы могли успеть раньше, чем она прыгнет, – сказал Игорь, отводя взгляд. Ему не нравился Волков и не нравилось то, что вышло из этой встречи. Еще Игорь был зол на себя. Неизвестно, сколько лет Вестгейт носил имплантированный в руку излучатель. Но гипнотическую установку на убийство он получил несколько дней назад. Когда Игорь вернулся со встречи с Королевым и нашел Вестгейта спящим без задних ног.

– Может быть, – сказал Волков надменно, тоном старшего. – А может быть, и нет. Как ты себя чувствуешь?

– Лучше, – сухо ответил Игорь. Волков «отпустил» его, но пережитый шок все еще отдавался где-то в затылке неприятной ломотой.

– Что у тебя в кармане? – спросил Волков.

Игорь молча достал черный мячик и не глядя сунул его Волкову в руки, втайне надеясь, что клякса сейчас покажет этому супермену, где раки зимуют. Но клякса повела себя нейтрально. Волков покатал ее в ладони и вернул Игорю, никак не комментируя свои впечатления.

– Ты очень похож на свою мать, – сказал он.

– Да. – Игорь щелчком выстрелил окурок далеко в воду. Он чувствовал себя опустошенным и совершенно не знал, что теперь говорить и вообще как вести себя дальше.

– Что у тебя с рукой? – спросил Волков.

– Где? А… Наручники. Ерунда, пройдет.

– Долго вы добирались. Я ждал вас гораздо раньше.

– Да вот так…

– Ладно… – Волков потер глаза ладонью, вздохнул, и Игорь почувствовал, что этот человек сейчас обескуражен ничуть не меньше его самого. Волкову точно так же нечего было сказать. Молчание становилось тягостным.

– Вы знаете, зачем мы здесь? – решил помочь отцу разрядить обстановку Игорь.

– Ты должен говорить мне «ты».

При иных обстоятельствах Игорь объяснил бы Волкову, кто кому что должен, в доступных выражениях. Но сейчас он сказал только:

– Мне нужно привыкнуть.

– Да, конечно, – сказал Волков. – Я все знаю.

«Интересно, о чем это он? – подумал Игорь. – Спорим, не о том, что мне нужно привыкнуть».

– Вы поможете нам? – спросил он.

– Незачем, – ответил Волков. – Забудь об этом.

– Там люди. Там очень много людей.

– Да забудь ты. Там ничего нет.

– Это как? – удивился Игорь. На мгновение ему показалось, что сбылся прогноз Дяди и на злосчастный Каледин сбросили бомбу.

– Это я организовал, – объяснил Волков. – Мне нужно было вытащить тебя к себе. А ты мог сюда попасть только в одном случае – если бы тебя прислал за мной Проект. И я создал такую ситуацию, когда тебя прислали. Вот и все. А в этой деревне, как ее там, сейчас все уже в порядке.

– Интересно, – пробормотал Игорь. Это действительно было интересно. А к тому же еще и страшно. И совершенно непонятно. А еще противно.

На тропинке послышались шаги.

– Пойдем, – сказал Волков, поднимаясь на ноги. – Отнесем его.

Игорь встал и с ненавистью уставился Волкову в затылок. Влепить в него пулю у Игоря вряд ли хватило бы злости, но чем-нибудь тяжелым он бы сейчас по этой голове с удовольствием врезал.

Зареванная Ирина сидела на корточках над телом собаки и тихо скулила. Видно было, что она хотела бы ее потрогать, но прикоснуться к обугленной дымящейся морде у нее не хватает духу. Рядом на земле валялись складные носилки.

– Берта исполнила свой долг, – провозгласил Волков, подходя к девушке. Игорь подумал, что, если этот Зевс-громовержец не перейдет на человеческий тон, он точно его пристукнет.

Вестгейт лежал навзничь, и правый рукав его куртки слегка тлел. Игорь встал на колени рядом с братом и с глубочайшим облегчением разглядел, что тот дышит, не часто, но ровно. Игорь потянул к себе носилки и развернул их.

– …а потом вернемся и похороним ее, – объяснял Волков. – Не надо плакать, ничего уже не сделаешь. Умереть за хозяина…

– Перестаньте, – попросил Игорь неприязненно, с трудом перекатывая Вестгейта на носилки. – Давайте понесли.

Волков что-то недовольно хрюкнул, но подошел и взялся за рукоятки.

– Большой вырос, – сказал он с удовлетворением. Игорь душераздирающе вздохнул. Его не покидало ощущение, что он участвует в каком-то дурацком спектакле. Раньше, когда вокруг творилось черт знает что, этого ощущения почему-то не было. Оно возникло только сейчас, в конце пути.

Глава 18

Восьмое июня, день

Прикрыв глаза и сложив руки на животе, Игорь полулежал в шезлонге на заднем дворе и старательно делал вид, что отдыхает. Волков с телефоном на поясе бродил туда-сюда по участку и с кем-то оживленно беседовал по-французски. С его роскошным прононсом и словарным запасом полагалось бы говорить очень быстро, помогая себе бурной жестикуляцией. Но Волков заложил руки за спину, а фразы бросал, словно кирпичи, – вещал с Олимпа.

Через открытое настежь кухонное окно было слышно, как что-то там парится, варится и жарится и тихо напевает Ирина. Госпожа Хайнеман оказалась хирургом местной клиники, и дома ей полагалось держать экспресс-кабинет. Она еще продолжала всхлипывать, когда Вестгейта положили на операционный стол, и Игорь с большим сомнением наблюдал, как трясущиеся руки настраивают аппаратуру. Он не без основания подозревал, что если эта неуравновешенная барышня час назад целилась в спину человеку, который ей ничего плохого не сделал, то убийце любимой собаки она может запросто что-нибудь отпилить. Слава богу, его опасения не оправдались, и теперь обезоруженный Вестгейт лежал в спальне на втором этаже. Он по-прежнему был в коме, и Игорь по собственному опыту знал, что шевелиться бедняга начнет не раньше чем дня через три.

Волков переключил телефон и заговорил по-немецки. Чтобы хоть чем-то себя занять, Игорь сунул в зубы сигарету. Он всячески старался ни о чем не думать, и ему опять с непривычки было скучно. Стоило Игорю хоть на минуту собраться с мыслями, как его тут же охватывало глухое раздражение. И причиной его был Волков. Этот человек Игорю категорически не нравился. Он был совершенно не похож на того Волкова, о котором Игорю рассказывали.