Земные и небесные странствия поэта - Тимур Зульфикаров

И жила далее в кишлаке Кондара их звериная охота вражда смерть гульба…

…И однажды скитаясь чабаном в горах над рекой Сиема Тура-бек-луна на молитву на горе обрывистой свято слепо встал услыхав Аллаха глас, словно вкопанная овца услыхав рев снежного ирбиса барса отца…

Тогда сзади подкрался Мирзо-бек как травяная эфа-змея и принес свой неистовый переспелый перегоревший яд

И косо метнулся бросился сзади на молящегося чтоб свергнуть его с горы в реку…

Но так велика его ненависть была и жажда мести была жгла что он не удержался и сбив столкнув в смертную пропасть врага он не устоял на горе мокрой весенней и пополз неотвратимо яро за ним вослед полетел насмерть навсегда навека

И одна ненависть породила две смерти как двух трех четырех змей порождает одна змея а любовь как ночь порождает мириады плеяд…

Тогда дервиш сказал…

Нет! дервиш ничего не сказал

…Тогда началась гражданская война…

Глава III

ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА В ТАДЖИКИСТАНЕ

ПЛАЧ

…Дервиш и что же ты ушел бежал от народа своего,

объятого гражданской войной?

И я удалился от народа моего, чтобы рыдать о нем…

…Родина моя! ты лежишь на золотисто сухих осенних холмах горах

И я пришел к тебе осенью чтобы вкусить взять от сладчайших медовых медовобредовых виноградников рохатинских твоих

Чтобы испить из хрустальнотелых сребротекучих родников арыков твоих

Но этой осенью не уродили виноградники лозы твои и висят квело муторные неурожайные гроздья кисти как усохшие соскы старых святых жен

Родина но велик урожай рдяных алоогнистых гранатов и вся ты осыпана гранатовыми живогранатовыми зернами

Ой как много зерен этих текучих млявых

А осенние медовые рамитские памирские гиссарские куляб-ские арыки раньше едва жили едва дышали едва текли от палой златой листвы

А нынче в арыках лежат убитые отроки и яробородые мужи и щедро осыпаны гранатовыми зернами они

И текут рубиновые зерна в курчавосмоляных власах безвольных их и бродят трупные изумрудноатласные мухи — родина моя! вот где атласы твои…

Родина откуда гранатовые зерна в садах яблонь чинар тополей туранг и в пустынных хлопковых полях полях полях.

Поля поля белопенные где сборщики твои иль тоже осыпаны гранатовыми зернами они убитые лежат молят в арыках тесных и не дают течь бежать арыкам

Аллах помоги

И я гляжу в лица моих расстрелянных убитых забытых родных

И тут забыто лежат молят уповают самые прекрасные отроки и курчавобрадатые мои сыны братья мои родные таджикские мужи

…Родина моя ты лежишь на золотистых пыльных чудовых холмах а в арыках убитые улыбчивые лежат уповают нежно беспомощно твои мужи

И мне их за год не похоронить

Эй кто поможет мне? но в ближних и дальних святых кишлаках родимые мои саманные кибитки мазанки журавлиные или пустынны иль пугливы иль мертвы

…Родина моя! ты лежишь на безвинных золотисто мреющих вековых холмах горах лежишь томишь таишь

А я слепец пришел отведать взять от рохатинских виноградников твоих

Но не уродился виноград а уродился адов урожай гранатовых убитых расстрелянных изрезанных измученных отроков и ярых курчавых прекрасных и в смерти мужей погибельных твоих

И я один в холмах златых средь урожая мужей убиенных гранатовых обсыпанных гранатовыми зернами ранами пулями рдяными и я один сборщик могильщик адовых непохороненных забытых урожаев твоих

Один я в золотых пустынных пугливых холмах среди гранатовых родимых братьев сыновей отцов дедов покошенных расстрелянных моих моих моих

Аллах помоги чтоб гранатовые тяжкие застывшие загустевшие арыки обернулись в курчавые былые текучие веселые хрустали

Аллах! я шел в холмы виноградные а забрел в холмы войны

Глава IV

ТАЙНА БОЛЬШИХ ВОЙН

…Каждый народ имеет свой предел… КОРАН (гл. Иона)

Дервиш сказал:

— Только четыре народа на земле знали священную тайну больших войн — древние римляне с их легионами, монголы с их пенными волчьими конницами, немцы с их дивизиями геометрическими журавлиными железными и русские с их необъятной жертвенной пехотой

Древние римляне и монголы костьми полегли смирились ушли в небытие истории, немцы нынче утонули в рыхлой животной сытости, русские зачахли в пьянстве и нищете слепоте

Никто на земле нынче не знает священной тайны великих войн…

Господь! Только ты!..

Но всякий народ — увы! — знает тайну гражданской войны…

Таджики!..

И вот русские — а они наши братья по расе — уже столетье стояли, как святые стены бухарской крепости Арка, между нашими пещерно враждующими родами и не давали им убивать друг друга

Но вот мы изгнали избили столетних русских и вместо них кровавые пули встали между нами

Ибо народ-хозяин извергающий изгоняющий инородца-гостя обречен на братоубийство

Брат где ты видел в блаженных долинах и горах Таджикистана чтобы хозяин изгонял улыбчивого работящего гостя?..

…И вот в фан-ягнобских хрустальных древнесогдийских гнездах был кишлак Ситораи Ер и там веками водилась клубилась змеилась чума — странница крысиная лисья тарбаганья бубонная повальная, но пришли русские врачи и солдаты — и чума ушла как скорпион от барана под камень

Но вот мы изгнали врачей и солдат-чумоохранников — и чума бессонная вышла из-под камня и грядет к нам по больным арыкам и козьим тропам

Чума братоубийства пришла к нам, братья!..

Глава V

СТОЯЩИЙ И РЫДАЮЩИЙ СРЕДИ БЕГУЩИХ ВОД И ЛЮДЕЙ

Господь! Охрани огради меня средь многобегущих многошумящих вод уже у горла моего…

И только когда ты умрешь — ты простишься навек с родным городом с родным гнездом колыбельным и саваном кафаном блаженным своим

…Но вот в город твой Душанбе пришла смерть!..

Пришла война братская! война гражданская и люди умирают и живые бегут из домов объятых огнем…

И ты стоишь средь бегущих и ты не умер не убит но город твой при жизни твоей навек прощается с тобой

И ты заживо навек прощаешься с родным городом Душанбе и людьми возлюбленными твоими

И что видишь при жизни то что должно увидеть только после смерти

Господь мой! чтo на земле печальней разрушенного гнезда

…Однажды в голодном детстве моем я камнем разрушил сбил воробьиное высокое гнездо на белотелом тополе-араре пирамидальном чтобы съесть млечных млявых пуховых птенцов…

И гнездо упало на голову мне обвило окружило слепую голову мою…

И птичий кроткий помет и перья и пух и птичья сокровенная ветошь объяли голову и власы мои и птичьи рухлые беззащитные яйца текли по лицу убийцы моему

И досель текут они…

А теперь людские родные гнезда горят у глаз моих…

И текут со всех гиссарских гор хребтов и регарских холмов весенние ручьи…

И арыки неистово курчаво глиняные бредут у ног моих…

Стоящий и рыдающий среди текущих вод… и бегущих людей и горящих гнезд…

А здесь было детство мое…

Глава VI

ЯБЛОКО ИЗ РЕКИ

Дервиш сказал:

— В детстве в голодные годы немецкой войны мы жили в нищем кишлаке в горном блаженном ущелье у реки Кондары-дарьи

И летом я уходил в горы в верховья ущелья где живо рождалась пенно росла дымилась творилась река из безвинного млечного ледника

И там росли дикие яблони и алордяные алотугие плоды их были несметно сладки и крепки

И там я ел яблоки до оскомины и потом тряс обильные алые от плодов ветви избыточные и сыпались яблоки в пеннорож-денные свежерожденные волны реки Кондары…

И яблоки по реке весело плыли текли по всему ущелью и доходили в волнах прозрачных до исхода до устья до кишлака где их стерегли и ловили жители моего кишлака где их ловили старики и дети, которые не могли добраться до девственных истоков ущелья и реки

И это был праздник алых речных яблок диких в нищем кишлаке

…И однажды летом я взошел по хладному ущелью к истокам реки к саду диких яблонь но не было алых плодов на пустынных ветвях, ведь яблони рождают плоды через год а я был юн и не знал этого

И оказался в бесплодном безвинном нагом притихшем саду…

И только одно несметно алое рдяное яблоко уродилось во всем неурожайном саду как один праведник всегда рождается во всяком кишлаке и оно висело над самой новорожденной новокипящей рекой